– Если вы еще когда-нибудь будете нуждаться в услугах нашего агентства, мы всегда рады вам помочь.

– Та-а-ак… Посмотрим, что же ты такое, господин Нортридж.

Чарльз Дженкинс, расплатившись с сыщиком, начал теперь внимательно читать принесенные бумаги. Для начала он выбрал листки с информацией о происхождении потенциального клиента.

«…Отец – Джеральд Нортридж, 1925 года рождения. Родился в Англии, в местечке Сторфорд, как раз на полпути между Лондоном и Кембриджем, в семье врача… Кембриджский университет, биолог…» Интересно, что могло занести биолога с дипломом такого уровня в Австралию, да еще в Перт? Не иначе, какие-нибудь трения с законом.

«…С 1949 года работает в фирме «Дельта». Сфера деятельности фирмы – закупки медикаментов, медицинского оборудования, в том числе для санитарно-эпидемиологических служб. В 1952 году переезжает в Перт в качестве главы дочерней фирмы “Дельта ов Аустралиа”. 1954 – женитьба на Маргарите Едловской. 1955 – родился сын Питер. 1958 – фирма “Дельта ов А.” покупает контрольный пакет акций завода по производству азотных удобрений в Куинане (маленький портовый город в 20 милях к югу от Перта). 1959 – начинает строить на этом заводе новый цех. 1967 – развод с Маргарет. 1967 – Джеральд Нортридж покупает 1/3 территории острова Сент в Индийском океане…» А зачем же ему этот остров понадобился? И вообще, для чего фирме, торгующей медицинским оборудованием, нужен завод азотных удобрений? Дженкинс почесал затылок, раскурил сигару. Ладно, пойдем дальше.

«…1970–1972 – постройка яхты. Закупка и доставка на остров машин и оборудования, а именно: строительной, строительно-дорожной техники, а также нескольких новейших универсальных металлообрабатывающих станков различного профиля…» Что же он там, завод какой-нибудь собрался строить? Но для чего это все тащить на необитаемый остров посреди океана? Непонятно.

«Июнь 1972 – Джеральд Нортридж погибает в результате взрыва химической лаборатории на острове…» Все-таки доигрался!

Дверь кабинета открылась, вошел Олдис:

– Ну что Паскер? Оправдал наше доверие?

Дженкинс молча придвинул ему папку, продолжая читать.

«…Маргарита Георгиевна Едловская, родилась в 1934 году в Западной Белоруссии в семье адвоката…»

– И мать тоже. Эмигрант на эмигранте, – пробурчал Дженкинс, отвлекая Олдиса от изучения карты острова.

Из этого бурчания вовсе не следовало, что Дженкинсы были австралийскими аборигенами. Просто родители Чарльза, и отец, и мать, были представителями уже второго поколения своих семей, родившегося на этом материке.

– Чарльз, – обратился к шефу Олдис, – а вы не играете в шахматы?

– Нет. А что?

– Странные какие-то очертания у этого острова. Как будто ребенок шахматные фигуры нарисовал: ладью, короля и слона. А может, королеву и пешку. Нет, скорее слона.

Дженкинс протянул руку, взял у Олдиса карту.

– Ну и что? – пожал он плечами. – Италия еще больше на сапог похожа, чем этот остров – на шахматы.

И он опять углубился в чтение.

«…Сестра-близнец Маргариты пропала без вести в марте 1939, июнь 1939 – семья Едловских переезжает в Перт. 1940 – у Едловских рождается еще одна дочь, Изабелла. 1952 – Георгий Едловский погибает при невыясненных обстоятельствах (не исключено участие НКВД – предположение А. Матчинсона)…» Хорошая черта у Паскера – указывать источник информации. Но кто такой этот Матчинсон? Ага, вот дальше:

«…1962 – Изабелла вышла замуж за Арнольда Матчинсона, работавшего до женитьбы судовым механиком. После женитьбы построил на окраине Перта дом, гараж, мастерскую, позже (1975) организовал станцию по ремонту и обслуживанию автомобилей. Сыграл большую роль в становлении Питера, научил его ремеслу автомеханика. 1990 – приобретает участок земли на побережье близ Фримантла, организует строительство пирсов “Матчинсон & Кº”. В настоящее время – владелец пирсов, станции техобслуживания и ремонта автомобилей, двух автостоянок с прокатом автомобилей – в Перте и Фримантле. Каждый год закупает новые автомобили, в том числе японские, европейские и американские…» Кем же этот Арнольд приходится Питеру? Муж родной тетки… Чувствуется, у человека деловая хватка.

– Уважаю таких людей, – вслух произнес Дженкинс.

– Каких? – спросил Олдис.

– Дядя у этого Нортриджа, похоже, гораздо более серьезный человек, чем он сам, – ответил Дженкинс, стряхивая пепел с сигары.

«…1969 – Мария Едловская, мать Маргариты, уезжает в СССР с целью разыскать свою дочь. Через месяц приходит сообщение о том, что она скончалась от сердечного приступа в больнице г. Вильнюса. 1977 – Маргарита Нортридж умерла от рака легких.

Питер Нортридж, родился 21 января 1955 года. Начальная и средняя школа, технический колледж в Перте. 1975 – отчислен с третьего курса по болезни…»

– Так он еще и больной!

– В этих бумагах тоже много интересного, – сказал Олдис. – Эта яхта, которую построил его отец, похоже, очень неплохой получилась.

Он начал читать:

– «Парусно-моторная яхта класса пятьдесят на пятьдесят, водоизмещение…»

– Ну ты еще сейчас мне начнешь рассказывать, где у нее стоит мотор да какой формы паруса… На кой черт мне это все? Сколько она стоит?

– Так. Сейчас посмотрим, сколько стоит… – Олдис перекладывал листки бумаги, что-то подсчитывал в уме. – Похоже, она обошлась ему в несколько сотен тысяч долларов.

– Американских?

– Конечно.

Дженкинс хмыкнул, потом сказал:

– Папаня-то у него тоже с размахом был человек.

– Да, тут вот бумаги на геликоптер десятиместный, двухместный спортивный самолет, еще один реактивный, побольше… Но это еще не самое интересное. Нортридж этот – я сына имею в виду – два диковинных прожекта воплотил на своем острове, уже после смерти отца, и даже за один отхватил кругленькую сумму. Почти полмиллиона долларов.

– За что?

– Продал лицензию японцам на передвижной мост.

Увидев, что шеф внимательно слушает, Олдис продолжал:

– «Пролет моста, установленный шарнирно на опорах, шарнирно же закрепленных на основании, соединяющий участки автомобильной дороги в месте ее поворота…»

– Стой, стой, – замахал руками Дженкинс. – Ты опять за свое? Расскажи мне, что нашли там японцы на полмиллиона долларов, а остальное меня не интересует.

– Так я же и рассказываю, – оправдывался Олдис. – Я читаю реферат…

– Не проще было ему обыкновенный мост построить? – по инерции продолжал бурчать Дженкинс.

– Тут сказано, что он сэкономил средства на строительство дороги при помощи этого моста.

– В общем, чудак какой-то этот Нортридж-младший. Как, впрочем, и старший, – заключил Дженкинс и надулся. – Давай сделаем так. Мы потребуем от него поручительство дяди, этого… как его?

– Матчинсона?

– Вот-вот.

– Отличная мысль, – сказал Олдис. – Но я пока еще поизучаю эти бумаги до понедельника, хорошо?

Питу только что исполнилось четыре года. Маргарет Нортридж сидела возле туалетного столика и разглядывала в зеркале свое лицо, которое ей совсем не нравилось усталостью и бледностью. Ее мама чувствовала себя плохо последние две недели, Джеральд опять пропадал днями и ночами на своем заводе азотных удобрений, как будто строительство нового цеха остановилось бы, если бы он проводил там не шестнадцать часов в сутки, а только восемь. И с кем сегодня оставить Пита? Изабелле исполнилось восемнадцать, ей совсем не интересно возиться с племянником, когда уже нет отбоя от кавалеров. Конечно, курсы домохозяек – не такое уж важное мероприятие, что его невозможно пропустить. Но сидеть с ребенком целыми днями, не имея возможности пообщаться хоть с кем-нибудь еще, тоже утомительно. Может быть, соседка не будет против, если Пит поиграет пару часиков с ее пятилетней Агнесс?

Соседка совсем не была против, ее дочке тоже надоело постоянно общаться только с ньюфаундлендом, который уже был настолько стар, что совсем плохо видел и тяжело дышал, если слишком быстро двигался. Ньюфаундленда звали Чаком, он обладал, с точки зрения Пита, гигантским ростом и черной, как смола, жесткой шерстью. Сначала Пит с удовольствием, подражая Агнесс, таскал его за уши и хвост и кормил старой, добела обглоданной костью. Но постепенно поведение собаки стало его удручать: Чак смотрел мимо Пита каким-то странным взглядом, его красные глаза внушали страх; ни с того ни с сего он начинал хрипло и с присвистом лаять, а когда бегал, грудная клетка его ходила ходуном, словно сейчас развалится. Поэтому Пит с удовольствием согласился играть в прятки, именно от Чака и рассчитывая спрятаться.