Началось все в пятницу. Чижик, которая не могла дождаться начала осенних праздников, когда детей отпускают на десять дней отдохнуть и можно делать что хочешь, подождала у раздевалки Ленку, и они вместе поспешили домой. Девочки шли вприпрыжку, размахивая полупустыми портфелями. Последний день был короткий, и в портфеле у Чижика весело гремела коробка с мелками для классиков. Чижик заранее сделала некоторые приготовления. Накануне вечером она вытащила из нижнего ящика шифоньера коробку с мелками, из которой вылетело белое облако и село Чижику на нос.

– Завтра прямо с утра на улицу и будем в классики играть? – спросила она Ленку, когда подходили ко двору.

Ленка не расслышала, думая о чем-то своем. Чижик вежливо подождала и повторила вопрос.

– А я завтра уезжаю в Самарканд… – сказала Ленка.

От неожиданности Чижик даже перестала пинать ногой плоский камешек, который она нашла на школьном дворе и думала допинать до самого подъезда, потому что он подошел бы для биты. Главное, что поразило Чижика, – это то, с какой легкостью Ленка сообщила новость. Но Чижик не подала виду, а, наоборот, с улыбкой поинтересовалась:

– В Самарканд?

– Ну да, в Самарканд.

– А чего ты там делать будешь?

– Там тепло, и знаешь там такие дыни!

Ленка стала описывать дыни, что было уже полной чушью. Кому нужны были дурацкие дыни! Тут же выяснилось, что помимо дынь в Самарканде у Ленки бабушка и какие-то двоюродные сестры и братья. Чижик с досадой думала о том, как все нечестно: она, Чижик, из-за Ленки в прошлом году осталась дома на длинные зимние каникулы. И это все вместо того, чтобы с маминой коллегой Маргаритой Львовной и ее дочкой Ниночкой поехать в Ленинград и ходить там с утра до вечера по музеям. Чижик вот осталась тогда, пожертвовав всеми этими важными вещами! Во время каникул они с Ленкой целыми днями катались на коньках. Ну, один раз в хоккей с мальчишками играли, и Ленка забила шайбу. А потом Чижик тоже забила шайбу, правда в свои ворота. Чижик вспоминала все это, и обида на Ленку становилась все более едкой. Ленка же продолжала без умолку трещать про то, что будет делать в Самарканде. Взглянув на Чижика, которая ее не слушала, она сказала:

– Да ты даже не слушаешь!

– Я слушаю!

– Не слушаешь, – топнула ногой Ленка.

– Я слушаю! – обиделась Чижик. – Это ты не слушаешь никогда!

– Я – никогда? Это ты никогда!

Они дошли до Ленкиного подъезда и холодно простились. Потом Ленка все-таки прокричала:

– Давай сегодня увидимся?

Чижик не умела долго сердиться.

– Ну ладно.

– Тогда выходи во двор в шесть!

Вечером подруги ненадолго увиделись. Они только немного погуляли по двору, но очень скоро Ленка пошла домой укладывать чемодан. Чижик еще побродила в одиночестве, посматривая на Ленкины окна. По комнате со стопкой вещей прошла Ленкина мама тетя Валя. Ленкин папа вышел на балкон покурить. Сама Ленка показалась в окне и потрусила скатерть. Видимо, там только что поужинали. Потом все исчезли, и только светились четыре окна и бросали на асфальт четыре желтых квадрата. «Предательница! – шептала Чижик. – Какая предательница!» Ко всем неприятностям этого дня подул ветер, закапал дождь. «А я все равно буду стоять здесь. Да, буду стоять на холоде, потом простужусь и умру!» – подумала Чижик и натянула капюшон. Но тут дождь забарабанил по капюшону с такой силой, что Чижик, махнув рукой, побежала домой.

Утро было высокое и ясное. Невозможно было представить, что вчера бушевало ненастье. От солнца все во дворе ожило. Чижик даже рассмеялась, настолько на улице было хорошо. Как будто была не осень, а весна, вокруг бойко чирикали воробьи, прыгая с веток в лужи. Больше всего на свете Чижик любила смотреть на обычных воробьев. Боясь их спугнуть, Чижик остановилась на крыльце и долго стояла, любуясь их прыжками. Задумавшись, она шагнула и сама чуть не свалилась в эту же лужу. Особенно резвились две подруги-воробьихи, они расправляли крылья и поднимали много брызг и шума. Чижик подумала о Ленке. Погуляв немного по пустырю и нарвав букет желтых одуванчиков, Чижик села на скамейку. «Сплету-ка я венок!» – сказала она воробьям, но, кроме «чик-чирик», ничего не услышала. Как ни забавны воробьи, а подругу они не заменят! Настроение у нее испортилось. Лучше бы она вчера заболела под дождем и даже, может быть, умерла – вот бы Ленке было стыдно. Чижик достала из кармана куртки бублик и стала бросать обсыхающим воробьям кусочки. Вот так она будет сидеть здесь много дней и ни есть, ни пить. От этого, говорят, тоже умирают. Даже быстрей, чем от простуды. Посмотрит она тогда, как Ленка запоет. Она представила себе Ленку, просящую у ее гроба прощения. «Ты так хотела играть со мной в классики! Прости, что я уехала!» – будет канючить Ленка. Ха-ха! Безжалостная усмешка тронула губы Чижика. Она будет абсолютно холодна к мольбам предательницы. Она не успела додумать до конца, как будет торжествовать, – ее окликнули. На секунду она поверила, что это Ленка передумала уезжать. Она радостно обернулась. Улыбка сползла с лица. Там стояла Светка Хорошевская. Светка была очень прилежной ученицей, участвовала в городских школьных олимпиадах, получала одни отличные оценки, усердно занималась балетом. Если она не была на балете, то учила что-нибудь дома. Даже на каникулах Светка искала, чего бы ей еще выучить. Поэтому для Чижика вид просто гуляющей по двору Светки был равен чуду. В руках та держала хулахуп.

– Мне врач сказал, что нужно дышать воздухом. Я вышла погулять и увидела тебя! – сказала Светка.

Она крутанула хулахуп на руке и быстро в воздухе перевела его на другую руку, да так ловко, что тот продолжал крутиться.

– Хочешь попробовать?

– А ты что хочешь взамен? – осторожно спросила Чижик.

– Взамен? Я так не поступаю! Возьми, мне не жалко! – сказала она и посмотрела на Чижика своими добрыми глазами.

Она показала Чижику, как крутить хулахуп на животе. Чижик попробовала, но он сразу упал. Чижик расстроилась, но Света объяснила, что такое бывает абсолютно у всех новичков.

– Если долго мучиться, что-нибудь получится! Мой папа так всегда говорит! – добавила она.

– А много надо мучиться?

– Сколько надо, столько и надо!

Чижик опять попробовала, и опять хулахуп соскользнул на землю. Когда Чижик смотрела со стороны, как это делает Света, то все казалось таким простым. Почему же на ней проклятый хулахуп не хотел держаться? В третий раз он прокрутился два раза и снова упал. Света его подняла.

– Давай еще раз покажу!

Она стала показывать. Чижик села на скамейку и пригорюнилась: «Скоро у Светки кончится терпение со мной возиться, и она меня оставит. Оставила же меня предательница Ленка!» При мысли о Ленке Чижик почувствовала, как на глаза набегают слезы. Одновременно Чижик почувствовала, что она проголодалась. Она поискала в кармане бублик, но тут вспомнила, что собиралась ничего не есть много дней, и снова стала крутить хулахуп. Он снова падал на землю.

– Ну, давай еще разок! – настаивала Света.

– Ох, – сказала Чижик, – я уже устала!

– Ну ладно. Если хочешь, можешь взять хулахуп с собой! Я вообще тебе его дарю. У меня ведь есть еще один, новый. Только обещай, что будешь тренироваться!

– Ладно, – сказала Чижик и, распрощавшись, побежала домой.

Весь вечер Чижик крутила хулахуп. Утром она тоже крутила хулахуп, днем на улице она показала Светке, как она может семь раз покрутить хулахуп, и та ее похвалила. Через два дня Светка сказала, что у Чижика «некоторый прогресс» и что если она и дальше будет проявлять упорство, то к концу недели она будет прекрасно крутить хулахуп. Они всю неделю гуляли вместе. Света подбадривала Чижика, аплодировала и снова повторяла, что у Чижика «некоторый прогресс». Она строго следила, чтобы Чижик занималась, а сама достала Чижикины мелки и рисовала на асфальте цветы и птичек, пока Чижик крутила хулахуп.

В субботу Чижик продолжала упражняться.

– Хочешь мороженого? – спросила мама.