– Так, неужели, там лучше, чем здесь? – Задал Данава свой любимый вопрос.
– Знаете, Джаерам, там – надёжнее, хотя, пока своей атмосферы нет, переезжать – рановато, – в тон ему ответил Борис.
– А их новые города? Мы вот, изобрели венерианскую сферу, как универсальный здесь тип защиты, и настроены, чтобы именно его и растиражировать, а может, надо и другие новые идеи пытаться внедрять?
– На мой взгляд, лучшая стратегия на сегодня, это – наращивать площади, и заполнять их собственным кислородом. Киана – самый молодой город на Луне, японский, вообще не сильно внутрь заглублён, и новейшее кислородное производство уже обеспечило их стабильной воздушной подушкой. Там самые высокие небоскрёбы, почти как на Земле, и самый высокий купол, выше, чем здесь, единственный город на Луне, сплошь заполненный воздушным транспортом… Я давно там не был, но, в этот раз обязательно заеду, к тому же, знакомых там много живёт…
– А к Петронию зачем? – Спросил Виктор,
– Хочу провести ряд экспериментов, с анти-веществом поработать… Есть идея, как самому прокладывать червоточины…
– Зайдёшь в такую червоточину, она сомкнётся, и полетишь обратно кружным путём на 100 лет, – скептически заметил Виктор,
– Есть вероятность, – кивнул Борис: – Всё равно надо пробовать, пущу робота по каждому направлению, будут обо всех этапах, о каждом пройденном квадрате докладывать.
– Завтра же у нас награждение в Большом Зале! – Вспомнил Данава:
– Виктор с Лето всегда посещают, так и вы с женой присоединяйтесь, мне несложно и вас пригласить. Если планету перспективную открыли, или червоточину, все такие выдающиеся заслуги обязательно отмечаем, завтра тоже, насколько я в курсе, за открытие новой планеты орден будет вручён, какую-то жизнь в космосе снова нашли. Всего пять человек по разным направлениям к наградам представлены, удачно, что и вы в Александрии, я сейчас же занесу вас в общий список приглашенных, которые прямо из первых рук – от самих первооткрывателей всё узнают, а журналисты – уже потом! – Пообещал Джаерам, и поднялся: – На этом, откланяюсь, супруги мои, мне уже давно знаки какие-то подают, – Данава пожал руки обоим Берке, поздравил Виктора ещё раз, и простился до завтра.
В Большом Зале, куда на следующий день они прилетели все вместе – Виктор с дочерью, и Борис с женой, Лето вообще ничего не увидела, потому что Андрей Кормчий выступал тогда самым первым, и в момент его появления, Вселенная, всего на секундочку, приостановила свой бег и заглянула в глаза Лето, а её будущее, вдруг получило новую мелодию звучания, под названием – «Андрей Кормчий», потому что с самого первого взгляда на него, Лето влюбилась. В перерыве, когда все переместились в фонтанный дворик и в буфетные гостиные, к Борису Берке подошёл сам Иван Баренцев, а к Андромеде – Хьюго-Пу И, в результате чего, Борис с Андромедой впервые временно разъединились, так как Андромеда согласилась посетить Академию Кибер-Психологии, и в качестве почётного гостя, летала и в Париж, и в Женеву. Рам Данава оказался в огромном замешательстве, потому что только тогда понял, что родственница его друга и лечащего врача – андроид. Но для Лето, все эти события остались «за кадром», она подошла к Кормчему в буфетной гостиной, после чего, на всё оставшееся время его пребывания в Александрии, они стали почти неразлучны. Андрея поселили в гостинице, куда он её не пригласил, но остальное время с утра и до вечера, они проводили вместе, и когда, через два дня, он улетел, она тоже вылетела на Землю, чтобы во всём помогать, и присоединиться к делу его жизни – спасению морской фауны на Земле.
Братья Берке с коньяком в пузатых стаканах, сидели на террасе в задумчивости. В процессе лихорадочных сборов, Лето перевернула весь дом, и ночью улетела, с рюкзаком и саквояжем, на пассажирском шаттле. Совсем не так, как тогда, когда она отбывала на Сириус на родительском корабле, тогда перемены не чувствовались, а сейчас – дом опустел. Андромеда улетела шесть дней назад, с Хьюго-Пу И, на шаттле Петрония, где единственным человеком на борту был Кормчий, и должна уже быть на Земле, но никаких известий от неё не было, и Борис чувствовал себя совершенно беспомощным ещё и потому, что Персей-и-Андромеда ещё ни разу не стартовал без неё, но первым звонить жене, он не хотел. Братья, обоюдно не одобряли выбор друг друга – Виктор не мог принять Андромеду в качестве полноправного члена семьи, а Борис не любил Мишель.
– А где Мишель? – Поинтересовался Борис.
– А мы, наверное разведёмся… – Неожиданно для самого себя ответил Виктор.
После совместного похода в ресторан Клеопатра на представление, которое он не смог смотреть, и сразу же, поспешно ушёл, он не знал о чём ему разговаривать с женой, и можно ли вообще о чём-то с ней говорить, а Мишель после этого, осталась в Александрии, и Виктор не знал – ни где именно она остановилась, ни попрощалась ли она с Лето. У него был небольшой дар предвидения – достался от матери, вышедшей с Земли, из прославленной врачебной династии, а Борис, став инженером, пошёл по стопам отца. Знание о будущем проявлялось не часто, и всегда одинаково – еле слышный внутренний голос просто сообщал о том, что случится, и если Виктор, это улавливал, то мог быть уверен – именно так и произойдёт, дело решённое. И сейчас, этим внутренним чутьём, он уловил, что стоит на пороге длинной череды важных событий, и не справится, если и дальше, станет работать один, без Лето. Ещё накануне её отъезда, он подал заявку об открывшейся вакансии, в Межпланетную Ассоциацию Медиков, и первые претенденты уже направили ему свои рекомендации и послужные списки. Сам Берке предпочёл бы в качестве коллеги, видеть мужчину, но наиболее вероятными кандидатками на должность оказались женщины.
– Да, время ты, как я вижу, терять не намерен! – Рассмеялся Борис, когда Виктор спросил совета в этом вопросе.
– Не мели чепухи! – Осадил брата Виктор: – Просто скажи серьёзно, что думаешь. У меня огромная загруженность в клинике. На ассистентов, из числа ИИ, я не во всём могу положиться, очень многое надо делать красиво, мы же не аппендиксы удаляем… Что ты, в самом деле, из меня дурака делаешь…
– Да шучу я, шучу! – Сдался Борис: – Давай, помогу, но ты не к тому обратился, я же полностью асоциален, как ты вполне мог заметить, из-за своей неспособности общаться, я же и сделал себе женщину-робота, так и она, вот, сбежала от меня…
– Тебе, наверно, пока хватит, – сказал Виктор, и убрал бутылку с коньяком за диван.
– Вот, смотри, какая у меня тут проблема – две кандидатуры: Соланж Харрисон, 37 лет, кандидат наук, кардиолог, имплантология, как дополнительная специальность, и Франческа Долобит, 48лет, кандидат наук, нейро-хирург, имплантология, как вторая специальность.
– Ну-ка, дай посмотреть, – Борис взял у Виктора планшет с данными претенденок.
– Соланж Харрисон, Медицинская Академия –Земля, Северная Европа, докторнатура – Марс, практика – марсианская Саванна, Медикал Групп Виктория, Кения-Транс-Киборг… Так, с этим понятно, Следующая – Долобит, надо же – родилась в Хвойном посёлке под Красноярском-на-Луне, Медицинская Академия Нейро-Программирования и Общей Трансплантологии, Москва-Борейск, докторнатура – Москва-Борейск, практика и последнее место работы Селена-Транс-Блю, – вполголоса прочитал Борис: – Знаешь, Виктор, по моему, двух мнений не может быть – однозначно, Франческа Долобит, она точно, лёгких путей в жизни не искала, – задумчиво проговорил Борис: – Жаль, что фотографий нет…
– Фотографии есть, – улыбнулся Виктор: – Я их временно скрыл, в некотором роде для чистоты эксперимента. Я и сам к этой Долобит больше склонялся, столько невероятных случаев в этом Селена-Транс-Блю, просто уму непостижимо, что они там творят, а фотографии – вот, – и Виктор открыл изображения: – Гляди!
Борис изменился в лице, Соланж Харрисон милая блондинка со светлыми, почти льняными волосами, заплетёнными в косу спокойно улыбалась с экрана, и следующая за ней Франческа Долобит – тёмные волосы зачёсаны назад, длинный нос и массивный выступающий вперёд подбородок. Долобит смотрела без улыбки, странно прищурив один глаз.
