Векша молча подобрал выпавший из рук Сфирько меч, подошёл к раненому стрелой хазарину и так же молча рубанул его по шее. Это молчаливое убийство хазарина подтолкнуло Вячеслава к действию. Он снял свою рубашку и протянул её Жилене:
– Жилена, перестань. Его уже не поднимешь, а у тебя дитё от него. Переоденься, а то сарафан твой порванный весь. Да Станко перевяжи, чтоб кровью не истёк. Уходить отсюда надо. Станко, ты как? – Вячеслав нагнулся к брату. – На коня сможешь забраться?
– Не знаю, смогу ли… – простонал Станко. – Вячеслав, угонят хазары полон, пропадёт народ, а они спасение ждут… И жить будут только надеждой, но с каждым днём надежда у них будет угасать. Так что медлить нельзя. И ещё, ты молодец. Ты нас сейчас всех спас. Я всегда в тебя верил. А сейчас нужно спасти наш род. Кроме тебя некому…
Вячеслав выпрямился:
– Верстах в двух отсюда старая землянка тётки Зимавы. Туда перебираться надо. Векша, как только Жилена перевяжет Станко, помоги ему на коня забраться и проводи их до землянки.
– А как же Святозар и Сфирько?.. – со слезами в глазах спросила Жилена.
– Вначале живых спасать надо. Потом их заберём. Не уйдёт от них огонь, который поможет им встретиться с нашими предками.
Вячеслав поймал взгляд Иоанна:
– Иоанн, беги домой и попроси свою мать, чтобы она помогла Станко: лучше тётки Зимавы никто раны не лечит.
Иоанн скрылся среди деревьев.
– Житко, Путята, ступайте на берег и заберите коней и оружие хазар. Не мешкая, скачите по следам хазар, оставляя за собой метки. Нельзя, чтобы степняки скрылись с полоном. В дорогу рыбы себе запеките на углях. На рожон не лезьте, постарайтесь узнать: сколько их. Сторожитесь, чтобы на засаду не наскочить, а то враги погони будут опасаться и обязательно сторожу будут оставлять. Старайтесь близко не подходить, но и из виду не упускать. Я в град пойду, чтобы людей поднять. Думаю не позже, чем через два дня вас догоним и полон отобьём.
У ребятишек заблестели глаза от уверенных слов Вячеслава, и, главное, они поверили, что так и будет, как он сказал. Вячеслав махнул рукой, и Житко и Путята юркнули в зелёные заросли леса, а Векша удручённо покачал головой:
– Не даст Воист людей.
– Как это не даст? – возразил Вячеслав. – Не посмеет не дать. Чай одноплеменники мы все. Если ещё друг другу не помогать, то племени не будет, и хазары нас всех перебьют. А если я не прав, то ты скажи: что делать? Не знаешь? То-то…
Векша недоверчиво смотрел на Вячеслава.
– Я знаю, что с Воистом в граде непросто будет. Смотри, Векша, народ в округе по деревням собирать, – время уйдёт. И ещё неизвестно, а может и там всё хазары разорили. А нам сейчас быстрота нужна. Вдвоём мы полон не отобьём, а нам бы хоть человек тридцать набрать.
Векша пожал плечами:
– Попробуй, но я всё равно не уверен, что может получиться. Дядьке Василю надо сообщить…
– А что он один сможет? Ладно, у землянки встретимся.
Вячеслав спешил, иногда переходя на бег. Он избегал открытых мест, стремясь находиться под тенью леса, который мог спасти от хазар, но не спасал от комаров, которые нещадно его донимали: то и дело они садились ему то на голую грудь, то на голую спину. Злая мошка отстала от него, только когда лес расступился, и Вячеслав вышел на берег реки. До града оставалось версты полторы, и он ускорил шаг.
– Кар-р!
Вячеслав от неожиданности отпрыгнул в сторону и остановился. В нескольких шагах от него вылетела ворона и полетела прочь.
– Вот, чернота, испугала… – Вячеслав подошёл к тому месту, откуда вылетела птица.
На траве лежала перевёрнутая корзина, из которой вывалились уже подсохшие рыбины, причём некоторые из них уже были расклёваны улетевшей вороной. В нескольких шагах от корзины густая трава была примята, и на земле виднелись отпечатки конских копыт. Это была корзина с рыбой, которую несли в град Млада и Агапе.
Глава 2
Куреп, слегка покачиваясь в седле, ехал за своими воинами, у которых на холках коней лежали две связанные славянские молодые девушки, и невольно перехватывал взгляд одной из них, которая изредка поворачивала голову в его сторону и которая умудрилась укусить его, когда ей вязали руки. Эти глаза, полные злобы и ярости, наполнили ему глаза крупной рыси, с которой он случайно повстречался на охоте в плавнях реки Итиль. Эта дикая кошка стояла над тушей молодого кабана, убитого ею, и в её глазах Куреп увидел такую непреклонность в отстаивании своей добычи, что он, хотя и не хотел признаваться себе в этом, по-настоящему испугался и медленно отступил в заросли.
Но ему ли бояться эту разгневанную и непокорную славянскую кошку, которая грозила страшной местью своего отца, причём на языке степных жителей и на языке ромеев. Куреп много общался с заморскими перекупщиками живым товаром, нахватался их слов и понял, что она говорит по-ромейски довольно бегло. Многие славяне, живя на границе степи и леса, могли общаться с жителями степей на их языке. Но то, что в глухомани лесов юная дева, свободно говорящая на нескольких языках, а также дорогие украшения, которые были на ней, показывало, что она не простая славянка, а может быть даже дочь какого-нибудь боярина. А ему ли бояться какого-то славянского воина, ему, который в последней войне с полянами пролил немало славянской крови. Куреп был уверен в себе и своих людях, которые закалены в непрекращающихся битвах и стычках, не то, что эти славяне – землепашцы и хлеборобы. Какие из них воины? Глубоко в его мыслях сидел только один страх: чтобы на его пути не встретился прославляемый в степи Кара-батыр. Но это в степи. А здесь в лесах эти славяне казались ему не страшнее назойливых мух.
Куреп опять поймал на себе взгляд этой непокорной девчонки. За её угрозы можно было бы и убить, но его останавливала возможность нажиться при продаже этой строптивой девицы ромеям, которые очень ценили рабов, умеющих говорить на их языке. А эту строптивость ей там быстро обломают. Это здесь, рядом со своим домом она может показывать свой характер, а вдали поубавит свой пыл. Там ей и якобы «всесильный» отец не поможет.
Другие, когда их берёшь в полон, пугаются, а эта злюка так и не дала снять с неё серебряный браслет. Как ни крутил его Куреп, снять его было не возможно. Может быть, эта девка правду сказала, что снять браслет можно только отрубив ей руку. А вот те золотые серьги и бусы с крупным речным жемчугом, которые он снял с этой дикой кошки, теперь лежали у него за пазухой и ласкали его думы о дальнейшей судьбе этих драгоценностей. Может быть, он их продаст за хорошую цену или отдаст в качестве калыма за ещё одну жену.
Та, другая, которая постарше, не вырывалась, когда ей вязали руки и, казалось, полностью смирилась со своей судьбой. Эта покорность притягивала Курепа. Ему хотелось сдавить её в своих объятиях, мять руками только начинающие наливаться груди, кусать её тонкую и белую шею и испить вкус с этих влажных и алых губ. Хазарин решил, что в первую же ночь он притащит её в свой шатёр и постарается узнать прелесть её тела и вкус её поцелуев. Похожи ли они на вкус персика? Он был уверен, что не встретит сопротивления.
Сопротивляться хазарам! Если бы славяне знали, как огромно и сильно войско хазар, они даже бы не пытались этого делать. Но войско, которое сдерживает дикие полчища печенегов в степях за рекой Итиль, которые успешно воюет с арабами, или как их называют ромеи – сарацинами, только тогда предано своему кагану, когда у кагана достаточно денег. Большие табуны и огромные отары – это, конечно, хорошо, но на что купить парчу или шёлк, привозимые от ромеев и к которым так привыкла хазарская знать? Для покупки нужно золото и серебро, которое, в конце концов, оседает у торговцев, которых с каждым годом становится всё больше и больше.
Серебро и золото появлялось в результате войн, когда побеждённые народы складывали к ногам победителей свои драгоценности, но на границах Хазарии таких богатых народов стало очень мало. Когда ромеи платили дань или, попросту сказать, откупались от навязчивых степняков, чтобы те не тревожили жителей империи, воинам перепадало кое-какое серебро и злато, но эта река начала пересыхать после того, как ромейские города Херсонес, Боспор, Сугдея и другие завоевали хазары. После этого у империи не осталось причин разбрасываться золотыми монетами, к тому же эти бесконечные войны с усилившимся ханством болгар, которым иногда помогали стремительные авары, с которыми даже хазарам с их громадным войском не хотелось связываться. И вот, чтобы получить желанное серебро, Курепу с его воинами приходилось делать набег за набегом на славян, чтобы потом продать их тем же ромеям, сарацинам или в жаркие страны за Хазарское море.
