Вздохнув, он вернулся к письменному столу. Джозеф потянулся, нехотя встал и тоже подошел.
— Ты уже скупил весь фондовый рынок или оставил немного на завтра? — спросил Мик, и Джозеф ухмыльнулся.
— И скупил, и распродал, а потом снова скупил, — довольно сказал он и потянул на себя тетрадь. — Дай-ка ее сюда. Я, конечно, недоучка, но хотя бы умею разбирать этот дурацкий почерк. Предлагаю начать с конца и идти к началу, а то тут слишком много всего, а в конце должно быть самое интересное.
Мик не возражал.
— Начинай, а я позвоню Бет. Если она еще не решила бросить эту затею.
*
Бет протяжно потянулась и, поморщившись, поменяла позу. Она очень собой гордилась: еще утром Морин одобрила черновик большого ретроспективного обзора, даже не заподозрив, что загадка кровавого убийства раскрыта и продолжения больше не будет, без возражений согласилась со сроками и даже не настояла на присутствии в редакции. Теперь у Бет была свободна почти что целая неделя, если считать выходные — работа с архивами не в счет. Радостно пообещав быть на связи в любое время суток, она убежала за компьютер — рыться в старых заметках и писать обзор.
Каркас обзора у нее уже был, и теперь она сортировала еще несколько дней назад отобранные сообщения, откладывая в одну кучку вероятных жертв фледера, а в другую — всех остальных. Оценив обе кучки и обнаружив, что они примерно одинаковые, она с сожалением придвинула себе ту, где виновником могло оказаться убитое Миком чудовище, и принялась за работу.
Обычно Бет любила писать обзоры, особенно, когда впереди маячила нераскрытая тайна, но сейчас ей было скучновато. К тому же, приходилось внимательно следить, чтобы не написать лишнего. Даже пережитый той ночью ужас ее не настраивал на нужный лад, да и испугало ее не столько чудовище, которого она видела только издалека, сколько старый друг Джозеф… И тайны больше никакой не было, остались лишь однообразные протоколы старых происшествий.
Чтобы совсем не заскучать, Бет развлекалась, выжимая из сухих архивных строчек всю возможную драму и нагоняя на будущего читателя то слезу, то леденящий страх. Она быстро печатала страницу за страницей и опомнилась лишь на последнем абзаце. Изменив смысл последних строчек с завлекательного «кто же будет следующей жертвой?» на умиротворяющее «мы верим, что трагедии больше не повторятся», она с чувством выполненого долга сохранила файл и потянулась за следующим списком.
Тут все было гораздо интереснее. Люди пропадали без следа, находились неопознанные тела, а то попадались и просто нераскрытые убийства. Показать бы этот список Гильермо, подумала она. Полиция наверняка уже запросила в морге протокол, но ведь самое важное не пишут в протоколах…
Раздраженно сдув надоедливую челку с глаз, она перебрала заметки и принялась заново размечать карту происшествий. Когда работа была почти готова, а за окном почти совсем стемнело, телефон пошевелился и зажужжал.
— Привет, Бет, — сказал он голосом Мика, и дождавшись ответа, продолжил. — Как ты смотришь на то, чтобы заехать к нам? Я закажу тебе пиццу.
— С ананасами и двойным сыром! А вы еще что-то нашли? — у Бет тут же загорелись глаза и заурчало в животе. Она опять позабыла про обед.
Мик что-то неопределенно промычал и уже нормально добавил:
— Приезжай. Я сейчас позвоню твоей дуэнье, и мы все будем в сборе.
— Моей дуэнье? Это ты о мистере Регисе? — расхохоталась Бет, и телефонная трубка снова что-то проворчала. — Он не моя дуэнья, а Джозефа. Это ведь за ним нужно следить, а не за мной! Тогда я уже выезжаю!
Когда Бет вошла в гостиную, пиццу уже привезли. Мистер Регис чинно сидел на диване и с любопытством поводил аристократическим носом, а Джозеф развалился рядом с ним, держа в руке знакомую по ночному приключению тетрадку, заложив ее пальцем, чтобы не потерять страницу. Бет потребовала нож и большую чашку кофе, в два счета разделала пиццу, уложила ломтик на кофейное блюдце и, поколебавшись, предложила его мистеру Регису. Мистер Регис лукаво улыбнулся и с благодарностью принял угощение, явно кожей чувствуя, как на него устремились напряженные взгляды. Аккуратно попробовав кусочек, он дождался, пока взгляды станут разочарованными, и произнес:
— Запеченные фрукты с сыром? Любопытное сочетание, хотя и довольно непривычное. Так на чем мы остановились? — он откусил кусочек побольше и с явным удовольствием начал жевать, приготовившись слушать.
Бет с Миком переглянулись, и Мик едва заметно пожал плечами.
— Нам очень повезло. Эта тетрадь, — он кивнул в сторону Джозефа, — оказалась чем-то вроде дневника вперемешку с рабочими заметками. Нам не все удается разобрать, да и записи там довольно своеобразные, но все же…
Джозеф кивнул, открыл тетрадь на нужной странице и развалился на диване поудобнее.
— Если опустить алхимические формулы… Их потом можно будет отдельно посмотреть, или даже сделать копии, чтобы не сталкиваться лбами. Начиная с последней записи, — он прочистил горло и процитировал, — «Смерть — необходимый этап в процессе трансмутации, и нельзя обрести бессмертие, не познав смерть… Чернота — начало белизны, из nigredo выходит albedo, как смерть открывает дорогу к воскрешению… Сжегши грубую материю, возгони летучие элементы и получи albedo. Сублимируй эфирные тела и возродись как высший дух». Тут на латыни, а я ее уже почти забыл, так что извините, если не очень понятно, — пояснил Джозеф и посмотрел на мистера Региса.
— Обычные алхимические практики, основанные на фундаментальной теории, — кивнул тот. — К сожалению… или к счастью, теорию до сих пор не удалось подтвердить, иначе мир был бы наводнен бессмертными духами.
Джозеф вернулся на несколько страниц и продолжил:
— «Материя — лишь один из способов существования духа, и дух преодолевает материю, освобождаясь от нее, но не порабощая. Он черен как смерть, дарящая жизнь и ал как жизнь, несущая смерть, и сам выбирает свое бытие».
— Не могу ничего сказать, — пожал плечами мистер Регис. — Похожим занимались многие алхимики, которые пытались познать природу духа через смерть и возрождение. Насколько я понимаю, раз ваш мастер был вампиром, ему повезло преодолеть первый этап, и это вдохновило его на исследования. Немногие могут этим похвастаться. А что там дальше?
— «Металл светлее золота и тверже стали, сильнее огня, молота и A. R. Я никогда не встречал такого сплава, и нет для него элемента». Что такое A. R.?
— Полагаю, это aqua regis, царская водка, в которой ваш мастер пытался растворить брошь, — мистер Регис похлопал себя по груди, где с изнанки пиджака была приколота бабочка. —Очевидно, безуспешно. И — нет, меня не назвали в честь ее, если вы об этом. Там есть еще что-нибудь?
— «Алый туман рассеялся, явив сияющую драгоценность, и я не мог отвести от нее глаз. Ключ к победе духа над материей был у меня в руках». Это, наверное, о золотой бабочке… Но что значит «алый туман»?
Мистер Регис молчал. В конце концов он с такой неохотой выдавил «не знаю», что даже Бет поняла, что он все прекрасно знает, но не хочет говорить. Джозеф покачал головой и стал читать дальше:
— «Я видел черный туман, и из него вышел человек, и видел, как из человека вышел туман, и он рассеялся над горами, ибо дух всегда будет превыше материи, как крепость и лев будут превыше луны». Чушь какая-то. И опять туман, только черный, — прокомментировал прочитанное Джозеф и взглянул на мистера Региса, но тот окончательно ушел в себя. Его темные глаза стали совсем непроницаемыми, и даже будто перестали отражать свет. Было ясно как день, что больше он ничего не скажет, и Джозеф отложил тетрадь.
Мик хмурился, а Бет вдруг заинтересовалась.
— Крепость и лев превыше луны, — задумчиво повторила Бет. — Там прямо так и написано?
— Если дословно, то тут написано: «castillo y león super lunam est», частью по-испански. Погоди, ты имеешь в виду, что не «крепость и лев», а Кастилия и Леон? Но в этом ненамного больше смысла.
Бет вскочила и начала рыться в сумке.
