— Как раз намного. Святой Фердинанд родился в Кастилии и Леоне, я как раз сегодня читала о нем, когда писала обзор и просматривала историю Сан-Фернандо. Его канонизировали за фактическое окончание реконкисты, то есть, за то, что прогнал мусульман из Испании и сделал ее снова христианской. Дух превыше луны. И я тоже кое-что нашла, — сказала она, доставая из сумки сшитые листки и не обращая внимания на скептический взгляд Джозефа. — Я убрала из старой карты убийства, которые можно приписать чудовищу из коллектора, и вот что получилось. Смотрите, точек в Санта-Монике больше нет, значит, там убивал только фледер. В Даун-Тауне их тоже почти не осталось, а вот в Сан-Фернандо все точки остались, как были. Я уверена, нам нужно ехать туда.

Мик взял у нее из рук листок с картой и принялся его изучать, по привычке расхаживая из угла в угол. В конце концов он вернул листки Бет:

— Можно съездить. Только что мы там будем искать? Туман над горами? — он со значением посмотрел на мистера Региса, но тот не обратил на него внимания, погруженный в свои мысли.

— Не знаю, — неуверенно сказала Бет. — Но если мы поедем все вместе, то кто-нибудь что-нибудь непременно найдет! В крайнем случае, объедем район и вернемся. Это ведь совсем недалеко.

Мистер Регис вдруг поднялся.

— Я поеду с вами, — неожиданно заявил он. Мик воззрился на него, но возражать ему и в голову не пришло. — Обещаю, я не буду мешать.

Мик кивнул и потянулся за курткой.

*

Они долго выбирались из сверкающего лабиринта города, но когда неоновые огни сменились мягкими фонариками жилых коттеджей, дело пошло на лад. Бет хотела снова рассказать мистеру Регису об улицах, мимо которых они проезжали, но тот напряженно молчал.

Мотор заревел громче, напрягаясь на крутом подъеме, и вскоре слева открылась переливающаяся яркими огнями панорама города. Она мерцала и пульсировала как живая, чуть-чуть искаженная влажной дымкой, пропитавшей мегаполис, и Бет не могла отвести от нее глаз, и даже обрадовалась, когда мистер Регис попросил Мика остановиться.

Мик послушался, и мистер Регис тут же выскочил из машины, моментально растворившись в темноте неосвещенной улицы.

Бет хотела последовать за ним, но его и след простыл. Она разочарованно огляделась. Вокруг был очередной безликий и плохо освещенный пригород, застроенный однообразными двухэтажными коттеджами, и единственным его украшением оказалась волшебная панорама ночной Пасадены, распростершаяся внизу.

Металлическая ограда огибала пятачок с автобусной остановкой, опасно клеящейся к обрыву и освещенной единственным тусклым фонарем. Бет перегнулась через ограждение и увидела за ним плоский земляной козырек, на котором можно было удобно стоять, а обрыв оказался совсем не таким крутым, как показалось сверху. Трава на козырьке была немного примята, как будто здесь и раньше часто любовались видом. Недолго думая, Бет перелезла через не слишком высокий заборчик и прислонилась к нему спиной, завороженная бурлящим морем огней внизу. Издалека доносился голос Джозефа, он что-то доказывал Мику, но ничего было не разобрать сквозь оглушительный концерт цикад.

Здесь было удивительно спокойно, как будто она пришла сюда налегке, оставив груз тревог внизу, среди огней большого города, и назад возвращаться не совсем хотелось. Ее совсем заворожила ритмичная песня цикад, которая словно повторялась в пульсации городских огней, и даже лохматые сосны на обрыве едва заметно пошевеливали ветками в такт. Сделав над собой усилие, Бет с сожалением стряхнула наваждение, бросила на панораму последний взгляд и пошла к машине, откуда ей уже давно махал рукой Мик.

— Нам лучше не разделяться, — сказал Мик. — А то все выглядит слишком уж мирно, прямо как в Санта-Монике.

— Меня почему-то тянет туда, — Джозеф махнул рукой вдоль тихой улочки, полого огибающей гору.

— Зов? — насторожился Мик.

— Скорее, просто предчувствие.

Остальным было все равно, и они двинулись вверх по улице, разглядывая одинаковые коттеджи. Дорожка плавно огибала холм, а город снизу следил за ними тысячей блестящих глаз. Вокруг стояла звенящая тишина, даже из окон почти не доносилось звуков, только где-то вдалеке ревел мотор. Он слегка подвывал на подъеме, но не глох, и звук постепенно приближался. Джозеф заметно нервничал, все замедлял шаг и вертел головой во все стороны, словно пытался что-то разглядеть в кустах. Мик обеспокоенно посмотрел на него, но тот только покачал головой, что все в порядке. Вдруг он резко остановился.

— Здесь, — сказал Джозеф, и присел на корточки. Он потрясенно разглядывал потрескавшийся асфальт, и даже медленно провел по нему пальцами. — Здесь убили Зигфрида. Вот тебе и святой Фердинанд.

Бет посмотрела на место, к которому был прикован неподвижный взгляд Джозефа, и не увидела ничего особенного. Просто дорога, немного пыльная, и асфальт не слишком новый, но еще крепкий, без выбоин или пятен. Джозеф все сидел на корточках, глядя на дорогу остановившимся взглядом. От его циничной жизнерадостности не осталось и следа, и ей вдруг стало его ужасно жалко, таким одиноким и потерянным он выглядел.

Гул мотора внизу зазвучал явственнее, мелькнул свет фар, и на обрыв выбрался старенький автобус. С трудом развернулся под тусклым фонарем, скрипнул дверьми, выпустив одинокую фигурку, и неторопливо отправился в обратный путь. Бет проводила его глазами.

Джозеф растерянно посмотрел на Мика, как будто сам не ожидал, что его так проберет. Потом легко поднялся и растерянно произнес, будто отвечая на немой вопрос друга:

— Надо же. Священные кровные узы, черт бы их побрал. Я как будто только теперь почувствовал, что теперь остался совсем один и, и что я тоже… смертен, — добавил он с нервным смешком. — Хотел бы я знать, что здесь произошло.

Он снова огляделся. Улица взбиралась на высокий холм, таща за собой неровный ряд домов, у гаражей дремали усталые машины. Вокруг не было ни души, только внизу под фонарем автобусной остановки у самого обрыва едва виднелась человеческая фигурка. Она стояла неподвижно на самом краю, и тусклый фонарь освещал светлую курточку с ярким пятном рюкзака.

— Пойду спрошу, — решил он. — Вдруг кто-то что-то видел.

Джозеф развернулся на каблуках и быстрым шагом направился вниз по улице. Бет смотрела ему вслед и первая заметила, как поблекли внизу огоньки Пасадены: над обрывом начал сгущаться темный туман. Он струился и ширился, просачивался сквозь заросли и бесшумно стелился по земле. Свежий ветерок пригнул траву, но не развеял ползущие клочья тьмы, а, напротив, преумножил их и придал им сил. Туман все клубился и густел, наливаясь алым, и теперь обманчиво медленно подбирался к Джозефу, который спокойно шагал, не подозревая ни о чем.

Бет хотела окликнуть его, но голос изменил ей. Ее охватило странное оцепенение. Черный и алый туман, вспомнила она. Значит, это была не метафора, и бедный старый вампир действительно видел его! Она завороженно смотрела, как переливаются и тонут в непроглядной черноте алые сполохи, а Джозеф все шел, не замечая, как стремительный и бесшумный туманный поток огибает его по неширокой дуге. Взвился темный вихрь, рассыпав тающие в темноте туманные хлопья, и из него наперерез Джозефу шагнула темная фигура.

Джозеф сбился с шага и замер, ошарашенно глядя на человека в темной одежде, который возник словно ниоткуда. Тот стоял в нескольких шагах от него, но Джозефу все равно пришлось немного задрать голову, чтобы вглядеться в бледное лицо. Незнакомец пошевелился, и ветерок принес слабый и смутно знакомый запах, совсем неуместный среди пыльного асфальта и чахлых сосен Сан-Фернандо. Так мог бы пахнуть пар, рожденный пролившимся на вулкан дождем. Пахло огнем, свежей водой, камнями и пеплом. Он подумал, что где-то уже слышал похожий запах совсем недавно, припоминая, когда незнакомец неожиданно заговорил:

— Я не звал тебя, — голос звучал хрипло, как будто ему была непривычна человеческая речь. — Уходи.

Джозеф пожал плечами и сделал движение, чтобы продолжить путь, но остановился, когда ему на плечо опустилась тяжелая горячая рука.