Некромант в космосе. Лисса Мун.

Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без личного разрешения владельца авторских прав.

За окном поезда мелькали пушистые деревья и отдаленные постройки. Мерное покачивание убаюкивало. А стук колес с каждой минутой приближал к Петрозаводску.

Встречай меня, мое северное лето!

Окончание второго курса в ВУЗе ознаменовалось обязательной летней практикой. Я-то наивно надеялась отнести документы в школу рядом с домом и просто выдумать отчет по окончании. Но, что-то пошло не так – деканат избавил нас от мук выбора.

И как бы мне ни хотелось побыть одной, порефлексировать на плече у лучшей подруги Аньки, а может даже вместе с ней где-нибудь на морском побережье. Но она решила взять подработку, а меня распределили в искусствоведческую экспедицию в добровольно-принудительном порядке.

Большинство студентов факультета дизайна и живописи поехали на Кавказ. Дольмены, менгиры, кромлехи – древние постройки, встречающиеся там в изобилии – входили в учебную программу по истории искусств.

Меня же направили изучать Карельские Петроглифы – одни из самых старых наскальных рисунков на Земле. До сих пор обнаруживались «новые» изображения. И на помощь краеведам выделили нас – молодых и стройных.

На самом деле, мне всегда было интересно побывать на Онежском озере. Красота северной природы, магнитные аномалии местности, интересные доисторические находки – одним словом, романтика. А тут выдалась такая возможность прикоснуться к тайнам прошлого своими руками!

Да и все лучше, чем страдать дома в одиночестве. Может, мне удастся отвлечься и забыть своего бывшего, как страшный сон! Хотя, почему страшный? Вполне себе симпатичный парень: высокий широкоплечий зеленоглазый красавец!

Ааааа, Лика, куда тебя опять понесло?

Наши стремительные отношения с Пашкой, заранее обреченные на провал, закончились после пятого свидания. Зарекалась ведь не встречаться с мальчиками из группы. Слишком много косых взглядов, хихиканий за спиной, зависти и подначек. Но, когда у всех было, а я в свои девятнадцать лет вообще не знала, как это – голову и снесло. Тем более, ухаживал он красиво: нежные маленькие букеты, свидания на старых крышах с витиеватыми ограждениями.

В последнюю встречу мы провожали закат на берегу Москва-реки вдалеке от городского шума. Нет, мне не было все равно с кем, лишь бы как у всех. Я влюбилась, хоть и понимала, что это ни к чему не приведет. А мне с детства внушали, чтобы выбирала тщательно и желательно сразу! Пашка – веселый компанейский парень, красавчик, за которым бегали девчонки. А он, почему-то, выбрал меня – скромную художницу, предпочитающую блокнот и кисточки шумным компаниям. Он тоже был влюблен, я видела. Иначе не решилась бы.

Но когда в группе начался шепоток, долго Пашка не выдержал. Обнимал тайком между парами, говорил, что скучает. А при распределении попал в Кисловодск. И тогда просто сделал вид, что между нами никогда ничего не было. С ребятами, которые поехали в тот же город оказалось интереснее.

Я знала, что рано или поздно так и случится, но надеялась… Надеялась на невозможное.

Впрочем, я отвлеклась.

Из всей нашей группы в Петрозаводск отправили только Луизу и Макса. Очень своеобразная брюнетка Луиза в любую погоду надевала черную косуху с серебристыми цепями и заклепками, что невероятным образом гармонировало с блестящими брекетами и полным отсутствием макияжа. А Макс, казалось, всегда видел жизнь под голубоватым углом. Хотя, позже выяснилось, что он дальтоник. Я не особо дружила с этими ребятами, но наших предпочтений деканат не спрашивал.

Вероятно, Луиза и Макс действительно лучшая для меня компания. Ведь особой популярностью на факультете я никогда не пользовалась. Да, к тому же, всю жизнь чувствовала то, что другим неведомо. Во всяком случае, нормальные люди, а я пока еще лелеяла возможность причислять себя к таким, на каждом углу подобным не хвастались.

Нет, я не видела будущее и не читала чужие мысли. Да и с привидениями знакомств не водила. Нет их. Наверное.

Мне было девять лет. Как сейчас помню тот день, когда умерла бабушка. И я знала! Знала заранее, что это случится. Ощущала кожей, вдыхала странные запахи, погружалась в неведомый транс. Со мной творилось нечто. И мое детское сознание не находило объяснений нахлынувшим эмоциям. А вечером родители пришли с работы и сообщили печальную новость. Тогда все встало на свои места. Вот, что это было! Картинка сложилась.

Чем старше я становилась, тем отчетливее проявлялся дар. Я не знала, как это назвать иначе. В фильмах и комиксах всегда встречались люди со сверхспособностями. Не думаю, что меня роняли в радиоактивные отходы, или кусали пауки. Да и никакой пользы от моей чувствительности никогда не было. Что толку ощущать смерть и заранее знать о плохом?

Как только в нос пробирался запах бензина со свежим мясом, по коже словно пробегал холодный ток! Сознание тут же подергивалось дымкой, и я порой делала неожиданные вещи или выдавала бессвязные фразы. Позже появились картинки на внутреннем экране, но чаще всего весьма размытые.

О, я читала в книгах о вестниках смерти! Но так и не поняла, стоит ли считать себя забугорной баньши и кричать посильнее, как только почую смерть? Или подыскать объяснение в славянской мифологии? А в итоге решила поменьше говорить о своей странности.

В детстве рассказывала маме, на что та отмахивалась и просила не обращать внимания на ерунду. Действительно, что это я? Разве может в семье людей с двумя высшими образованиями у каждого появиться шизофреничный ребенок? Нет. «Обратить внимание на ерунду» это признать, что ситуация вышла из-под контроля.

Только Анька всегда была готова слушать. Будучи на два года старше, подруга, словно родная сестра, всегда подставляла плечо в трудную минуту. Анька обожала мои мистические особенности и тщательно взращивала во мне уверенность в своих силах. Иногда приступ случался на улице. Тогда она всегда выручала.

Как-то раз, мы просто стояли на светофоре. И когда зеленый человечек взмахнул ногой, прямо посредине полосатой разметки в нос заползли бензиновые нотки. Ничего удивительного, ведь вокруг автомобили! Но кожу тоже защипало, а в следующий момент я встретилась глазами с водителем синего ниссана. И тогда запах ожившим туманом пробрался в черепную коробку, нарисовав перед взором невнятное кровавое месиво. Когда пришла в себя, Анька затаскивала меня на тротуар. Сама же я очень хотела остаться на проезжей части. Но неприятные ощущения оставались со мной до самого момента смерти.

Чуть позже мы вышли из магазина на другом конце города, а на перекрестке столпилось много машин с мигалками. Оказалось, огромная фура смяла в лепешку легковушку со стороны водительской двери. Синий цвет угадывался с трудом.

Я не переживала. Ведь это случалось довольно часто. Практически любая прогулка по улице или поездка в метро заканчивалась всепоглощающими особыми чувствами. Привыкла. Десять лет со своим недугом или даром. Как посмотреть. Я научилась воспринимать спокойно свою странность. Но влиться в веселую компанию бывало сложно. Тогда я брала в руки очередной акварельный блокнот и погружалась в мир цветных пятен и растекающихся лужиц.

Увлеченная воспоминаниями, желтое здание вокзала с высоким шпилем увидела, когда поезд начал сбавлять ход. Ребята радостно загалдели. Неподъемные сумки и огромные рюкзаки с трудом протискивались в узкие проходы. А на перроне, я очень надеялась, что цель маршрута близка. Но добраться до Петроглифов оказалось не так-то просто.

Нас ждал автобус до Шалы. Луиза уселась рядом и предложила наушник. Я дружелюбно согласилась и всю дорогу слушала «Арррр» и «Грррр» под оглушительные карданные серии барабанов и жесткий дисторшн электрогитар. Мне нравилась разная музыка, а то, что не пришлось обсуждать с Луизой мой прошлый роман, добавило плюсов этой заядлой металлюге.