– А с каких пор вас стала заботить моя безопасность?

Попал в самую точку. Но я безразлично пожала плечами.

– Вы обещали мне помощь. Вернее, защиту и содействие. Но и я не хочу оставаться в долгу. Тем более, пока существует угроза для императора, думаю, нам лучше держаться поближе друг к другу и подальше от… главных недругов.

– В прошлый раз вы были настроены менее дипломатично, – произнес каганетт, откинувшись на спинку дивана.

Мне хотелось что-то возразить, но я лишь грустно улыбнулась.

– Пойдемте, для серьезных разговоров у меня есть место получше.

Я молча спустилась во двор и снова села в седло. Конь Амироша был также оседлан. Каганетт удивился, но молча последовал моему примеру.

Мы выехали из Айзелана по мосту, перекинутому через реку близ моего особняка.

– Поделитесь новостями, пожалуйста – как обстоят дела в вашем каганарте и в Турмалоне? Виделись ли вы с дядей? – для поддержания разговора спросила я.

– Хоть дядя и пытается контролировать мои земли, на самом деле каганартом управляет моя мать. Дурного она не замышляет, поэтому дэкор Орлан сосредоточился на Совете. Работы, как вы понимаете, у него достаточно. Да и годы уже не те – последние события явно подорвали его здоровье, хоть он и пытается это скрыть.

– Он, наверное, осуждает решение императора…

Амирош фыркнул.

– Решение императора никто не может осудить, по крайней мере, открыто. Он вынужден скрывать свое возмущение. Даже передо мной он сдерживался.

Каганетт замолчал, а я задумалась.

– Интересно, – снова нарушила молчание я. – Почему именно Изанат? Чем так хорош город, чтобы делать из него столицу?

– Тому много вполне объективных причин, – пожал плечами Амирош. – Во-первых, географическое расположение. Центр империи, стоит на реке, через него проходят важнейшие торговые пути, связывающие восток и запад. Во-вторых, это отличная крепость – ее построили в стародавние времена, когда Эбериан еще не был империей. Изанатскую крепость осаждали три года – она прославилась как самая неприступная и наиболее стратегически ценная. Наконец, там можно встретить людей со всех уголков страны – так уж получилось, что Изанат стал центром торговли, а еще – центром ювелирного дела и врачевания. Про этот город говорят – вас ослепит сияние драгоценных каменьев, но вам тут же вернут зрение местные знахари, – Амирош улыбнулся. Он явно был воодушевлен и симпатизировал новой столице.

– Ну и, конечно же, армия, – продолжил Бивир Кур. – Атамурлан часто останавливался там, и в итоге в городе осело много офицеров и простых солдат вместе с семьями. На близлежащих холмах выросли военные городки, стрельбища, стадионы… И климат, подходящий для укрепления духа – суровые зимы, жаркие лета. Все условия для тренировки солдат.

– Да, пожалуй, император не прогадал, – отметила я.

– Это решение было принято не сразу, – серьезно произнес Амирош.

Мы преодолели рощу, копыта лошадей мяли жухлую опавшую листву. Вечер стоял тихий, но было уже прохладно. Я уверенно вела Нияру через голые поля, с которых давно убрали урожай, в глухую чащу. Там, за оголенными стволами и колючими кустарниками нас ждала холодная водная гладь.

– Я слышал, вы построили особняк на острове посреди озера, – услышала я слова каганетта за своей спиной.

– И от кого же вы это слышали? От Бакипа, должно быть? – с небольшой иронией спросила я.

– Кстати о Бакипе, каганетта. Он не доносил на вас, а лишь следил, чтобы вы были в безопасности.

– Он был принят мной как верный слуга. А у слуги должен быть только один господин. Уверена, на моем месте вы бы поступили с ним куда суровее.

– Вы считаете меня жестоким? – в голосе Амироша проскользнула нотка раздражения. – Если бы вы с самого начала были хоть немного подоверчивее, мне не пришлось бы идти на такие уловки.

– Подоверчивее? Уж не вы ли вытащили меня из хижины у подножия Триниана, связали и бросили в темницу? Не вы ли привели меня ко двору, где Атамурлан сделал меня каганеттой, втянув тем самым в самую гущу нешуточных интриг? О каком доверии может идти речь?

Всплеск неожиданной злости был настолько силен, что я сжала поводья, вонзив ногти себе в ладони. Но я злилась не столько на каганетта, сколько на себя – ведь моей целью было сблизиться с Амирошем, а не обвинять его во всех своих бедах. Все шло не так, как я планировала…

Но Амирош, к моему удивлению, неожиданно рассмеялся.

– Да уж, вот, что значит каганетта…

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросила я.

– Я уже и забыл, когда в последний раз на меня так открыто ругалась женщина. Все только пытаются угодить…

– Ну, у вас хотя бы есть мать, сестры… да и с императором вы были всегда на короткой ноге. На вас есть кому накричать, – не без иронии отметила я. – А вот я уже много лет живу среди простого люда, который сперва даже не смел на меня глаз поднять. К этому привыкаешь со временем, но тем сложнее потом принимать равных тебе…

– Моя мать никогда не опускалась до крика. Она очень чуткая и в то же время твердая женщина, – с легкой грустью в голосе произнес Амирош. – Сестры во мне души не чают, и это вполне взаимно, мы же так редко видимся. А император… Знаете, каганетта, он вообще никогда не кричит. Самые зловещие приказы он отдает нарочито тихим голосом.

Я оглянулась на каганетта, невольно встретившись взглядом с его зелеными глазами. И увидела в нем много человеческого. Это меня успокоило и опечалило одновременно.

Мы протиснулись между тонких стволов, вплотную обступивших узкую тропинку. Та вела к берегу. Как и ожидалось, на маленькой пристани никого не было. Плоскодонка мерно покачивалась на воде.

– Вы хотите отвезти меня на остров? – спросил Амирош, и в его голосе я расслышала некоторое напряжение.

– Если доверяете мне больше, чем я вам, – оглянувшись на каганетта, сказала я. – Нам придется оставить лошадей здесь.

Я соскочила с седла и отвела Нияру в стоящую на берегу конюшню.

– О них позаботятся, я полагаю, – негромко произнес Бивир Кур, следуя моему примеру.

– Об этом можете не беспокоиться.

Безлюдность и сгущающиеся сумерки нагнетали невольную тоску. Но большую часть времени мне вполне импонировала царящая здесь атмосфера.

На озере я приказала построить три пристани. Одну основную, со стороны Айзелана. Другую, северо-западную – с другого края озера, и еще одну, лично для себя, к которой и привела каганетта.

Мы взобрались на плоскодонку, и я уверенно схватилась за шест – система была отлажена, но все равно требовалось немало сил, чтобы сдвинуть паром с места. Амирош тут же кинулся мне помогать: даже не удивился отсутствию слуг и моей самонадеянности.

Это было наше первое совместное дело – мы вывели плоскодонку на глубину и налегли на весла. За всю дорогу Амирош не промолвил ни слова: я только ощущала, как он напрягает мускулы, подстраиваясь под мой темп.

Вокруг стояла необычная тишина. Когда мы добрались до острова, уже стемнело. Голые ветви деревьев вырисовывались причудливыми зигзагами на фоне темно-синего неба. Кое-где бугрились облака, в ночи казавшиеся грязно-серыми.

Амирош намочил сапог, соскочив на берег, и подал мне руку. Конечно, меня частенько поддерживали во время вылазок то Лунарт, то Гритик, то Идин, а Лиша всегда охотно массировала плечи после напряженного дня. Но прикосновение Амироша произвело на меня какое-то особенное впечатление. Нет, меня не пронзило острой стрелой желания, и тело не повергло в трепет, как пишут обычно в любовных романах. Но я ощутила надежную силу, исходящую от него, от того, как он держал меня – уверенно и при этом бережно. Сердце сжалось, на глаза чуть не навернулись слезы. Но я сдержала себя и, закутавшись в плащ, вышла вперед.

– Добро пожаловать в мою святая святых, – нарочито бодрым голосом сказала я и направилась к дороге. – Надеюсь, вы не против небольшой пешей прогулки?

– Нисколько. Любопытное место, – оглядываясь, произнес каганетт. – Вы часто путешествуете без сопровождения?