От его действий зависит то, каким будет приговор. Он вписывает в свиток окончательное решение, и как только последнее слово оказывается выведено на грубом папирусе, судьба души становится предопределена.

Он — последняя инстанция. Он — вводящий приговор в действие. Он — палач и вершитель судеб.

От него зависит, попадёт ли душа на поля Иару, или же её ждёт растерзание в пасти Амт. До тех пор пока приговор не вписан в священный свиток, ничего не произойдёт. Но стоит Тоту навсегда увековечить его в словах, как дорога назад обрывается навсегда.

Трудно ли это? Трудно ли быть вершителем судеб?

Много соблазнов ходит рука об руку на этом пути. Всё, в конечном итоге, зависит от того, что именно он впишет в свиток. Именно от этого будет зависеть наказание или блаженство души.

Но Тот не смертный; Тот бог. Мудрейший и умнейший бог из всего сонма. Ему ли не ведать, как бороться с соблазнами и побеждать сомнения в собственной душе?

Он — супруг Маат, справедливейшей и прекраснейшей. Он — её слуга, добровольно склоняющий пред ней голову. Он — проводник её воли. И вынося окончательный приговор, он лишь выполняет свою работу. Не даёт он тяжущимся душам ни больше, ни меньше того, что они заслуживают.

Быть может, перед кем-то на его месте соблазны вершить судьбы по своей воле и возникли бы. Но Тот, мудрейший и умнейший, знает: справедливость слепа и безжалостна. И рано или поздно она восторжествует над поверженным беззаконием.

========== Вопрос 15 ==========

Комментарий к Вопрос 15

«Дети Геба и Нут смогли родиться благодаря тебе. Привязался ли ты к ним после этого?»

Вообще-то, деторождение не входило в сферу обязанностей Тота, но исходя из обстоятельств богу мудрости пришлось на время примерить на себя личину бога-покровителя рождения.

Это с самого начала была сомнительная авантюра. Но Тот, мудрейший и умнейший, знал и видел больше других. Возможно не было бы в нём столько сострадания к жестокой Нут, если бы не знал он, каких великих детей должно породить её чрево и чрева её дочерей.

Так что, технически, у него не было выбора.

Вмешиваться пришлось тайно, за спиной и могущественным проклятием великого Ра. Это было опасно и, в случае разоблачения, чревато не самыми приятными последствиями и большим скандалом.

Но Тот был Тотом, умнейшим и хитрейшим, а значит, по умолчанию, был единственной и последней надеждой — как обычно, впрочем.

Скучать не приходилось, это уж точно. Сначала сыграть с Хонсу (сложнее всего было не обыграть его, а не проиграть самому), потом — предстать перед Ра и просто поставить его перед свершившимся фактом: вот тебе пять лишних дней, пять лишних детей и ворох проблем, в которых ты не нуждался, но они есть — и при этом, желательно, ещё умудриться не огрести и оперативно ретироваться, пока ошарашенный Ра не пришёл в себя.

У Тота, вообще-то, тоже проблем было предостаточно. Потому что в промежутке между приятным времяпровождением с Хонсу и не очень — с Ра, была ещё одна маленькая загвоздка.

Детям-то надо на свет появиться. А под рукой у Нут, как назло, кроме Тота, больше никого не было.

В общем, да, бог мудрости пополнил свою мудрость бесценными знаниями и стал специалистом широкого профиля. Однако взирая на испытывающую долгожданное облегчение Нут, прижимающую к себе трёх из пяти младенцев, Тот всё-таки не может сказать, что это был плохой опыт. Возможно, так сказать он не может ещё и потому, что двух остальных детей держать пришлось именно ему…

И нет, сентиментальным Тот не был никак от слова совсем. Но знаете, некоторые события всё-таки оставляют свой неизгладимый отпечаток.

— Ты непривычно задумчив, друг мой, — голос Осириса врывается в чужие размышления, и Тот поднимает взгляд на загробного владыку. — Странно видеть тебя, умнейшего среди нас, в таком виде, будто неведомое знание охватило твой разум.

Тот хмыкнул, по привычке слегка склонив голову набок и сверкнув лукаво чёрными глазами-бусинами. Смотрел он долгим взглядом на Осириса, одного из двух младенцев, что он держал на своих руках, и поражался, насколько же он не похож на своего брата-близнеца, что довёл его до такого состояния.

Нет, Тот не был сентиментальным и всех пятерых детей, что он помог — во всех смыслах — привести в мир, воспринимал как равных себе, не более и не менее, просто…

Ну, знаете, некоторые события всё-таки оставляют свой неизгладимый след в душе.

— Не обращай внимания, загробный царь, — клюв ибиса тихо щёлкнул в спокойной тишине зала последнего суда. — Размышления мои не несут никакого дурного предзнаменования. Это так, всего лишь давние воспоминания…

========== Вопрос 16 ==========

Комментарий к Вопрос 16

«Откройте любую книгу на 61 странице. Ответ по последнему целому предложению на странице, или как-то связанный с ним»

«Так сколько залов в храме Тота?»

Это был удивительный симбиоз: боги создали людей — без них никогда не было бы человечества, но в то же время именно вера и представления людей напрямую влияли на божеств. Забывание людьми того или иного бога было для него равносильно смерти, переходу за ту черту, из-за которой нет возвращения. И в то же время…

Под воздействием человеческого восприятия меняются и сами боги. Неумолимый процесс, которому никто не может противиться — человеческая память изменчивая и ненадёжная, но именно она является источником силы любого бога. Именно она наполняет любого бога смыслом и вдыхает в него жизнь и цель существования.

А ещё вместе со своим восприятием и памятью люди отдают богам всё, что имеют сами. И даже если почитают их как существ, по всем параметрам выше и лучше них самих, всё равно наделяют их своими чертами и привычками.

Это даже забавно. Особенно если наблюдать, как человеческое уживается с божественным. И боги волей-неволей перенимают такие простые человеческие привычки и уклад жизни.

Храм любого бога, таким образом, почитался людьми как жилище. Дом, собственность не только священная, но и имеющая своего собственного хозяина. Вломиться в неё было равносильно вломиться в дом семьи любого вельможи или самого фараона, и было это, ну, по меньшей мере некрасиво.

По крайней мере, смертные именно так и считали. Стоит ли говорить, что в конце концов подобное устройство жизни укоренилось и в тонком мире, где жили боги?..

Тот усмехается одними глазами-бусинами. Щёлкает клювом и слегка склоняет голову набок — это забавно. Удивительный симбиоз, из которого рождается не менее удивительный синкретизм — смертные ведь тоже верят, что в мире богов у них есть свои храмы, — жилища — которые они иногда лишь покидают, снисходя в храмы — жилища — в мире смертных. Так почему бы, собственно, таким жилищем и не обзавестись?..

Дом каждого бога был уникален. Ни один чертог не был похож на другой — каждый из них обустраивает его по собственной подобе и нужде. Превращает его в место своего отдыха и уединения, где просто можно побыть наедине с самим собой.

Тот не становится исключением, вообще-то. Равно как и не становится самым радушным хозяином, и лишь буквально несколько богов за всю их долгую жизнь побывали в гостях у бога мудрости.

Побывали в гостях, что вовсе не значит, что смогли обозреть и осознать весь масштаб и пространство чертога мудрейшего из их числа. Неудивительно, в конце концов, что именно число палат в его доме стало притчей во язицех не только среди смертных, но и среди богов.

И тот, кто познает их число, станет носителем высочайшей божественной мудрости и власти. Но разве может сам бог мудрости и хозяин своего дома допустить подобное?..

Тот лишь смеётся кашляющим смехом. Ухмыляется хитро, лукаво сверкая глазами-бусинами. Не всем тайнам до́лжно быть разгаданным, не всем секретам — поведанным миру. Некоторые вещи так и должны остаться загадкой, терзающей разум, ведь иначе какой в них будет смысл?

========== Вопрос 17 ==========

Комментарий к Вопрос 17

«Какие у тебя отношения с Сешат?»