Ванахейм встречает Стража золотом колосящихся полей и зеленью лугов. Миром и благоденствием, процветающим на этих землях. Полнотой жизни и изобилием — всем тем, чего так не хватает мрачному чертогу Хель.

Ванахейм — это всегда тепло и гостеприимство, открытость и радость каждому дню, каждому случайному путнику — не чета лукавому и изменчивому Альвхейму.

Светлые альвы хранят множество тайн и секретов. Величайшие колдуны выходят из их народа. Но все они, как один, индивидуалисты, всегда с опаской и настороженностью относящиеся к другим. Берегут они тщательно свои богатства и знания, и их родина оказывается под стать им.

Альвхейм переменчив и изменчив. Он постоянно меняет формы и цвета. В нём магия пропитала его до последнего камня, и кажется, будто мир сам по себе обрёл разум. Хеймдалль наблюдает за ним всегда с осторожностью, стараясь не смотреть туда, куда смотреть нельзя.

Ведь Страж хорошо знает, что пока он смотрит в Альвхейм, Альвхейм смотрит в него.

Он переводит взгляд дальше, и золотые глаза неусыпно глядят в твердь Асгарда. Могучую цитадель, что обманом асы воздвигли вокруг своего городища руками великана-строителя — именно тогда Один получил в награду от Локи порождение его чрева, быстроногого жеребца Слейпнира.

Стоит пока ещё твердыня асов, не суждено пока ей пасть под натиском врагов. Много чертогов располагается в ней, и Хеймдалль обозревает их все, хоть и живут там мудрые боги, его братья и сёстры. Долг его, однако, не делает никаких исключений, и Страж выполняет свою работу исправно.

Пока наконец его взгляд не достигает последнего мира.

В Мидгарде всегда неспокойно. Люди множатся, воюют и заключают друг с другом мир. Рождаются и умирают, проживают краткие мгновения своей жизни. Они суетятся, копошась в грязи и пыли собственных забот, но всегда с почтением и уважением, благоговейным страхом вспоминают о своих богах. Почитают их как своих заступников и зависят от них не в большей мере, чем сами боги от людей.

Мидгард, Срединная Земля, последний и в то же время центральный из всех миров, и именно на нём всегда заканчивается его путешествие.

Хеймдалль, неусыпный страж, обозревает каждый мир. Он наблюдает за ними столько, сколько помнит себя сам. Каждый из них интересен по-своему, и светлейший из числа асов не хочет обременять себя необходимостью выбирать из них лучший. Тем более что это всё равно абсолютно бессмысленное занятие.

Он ведь всего лишь выполняет свой долг. И его единственным и родным местом пребывания будет Химинбьёрг подле Биврёста. Местом, куда он всегда будет возвращаться с радостью и охотой.

========== Вопрос 6 ==========

Комментарий к Вопрос 6

Текст на ивент по Гарри Поттер АУ

Дурмстранг был самой необычной школой Чародейства и Волшебства среди всех школ Чародейства и Волшебства. Нет, конечно, каждая из них была по-своему уникальна и необычна, и имела свою особенную специализацию, но только в Дурмстранге в большей мере ориентировались на тёмные искусства и боевую магию.

Дурмстранг определённо не был школой для слабаков. Слабые телом и духом просто не выживали здесь, и Хеймдалль знал, что ещё менее столетия назад детские трупы выносили из школы через чёрный ход и сбрасывали вниз со скал на радость волкам и воронам-падальщикам.

Теперь же времена изменились. И убивать студентам друг друга строго запрещено. Хотя, кажется, подобное правило вызывает ненависть не только у учащихся, но и у преподавателей.

Ведь слабым нет места в Дурмстранге.

Здесь в уважении сила, а ещё более — хитрость и изворотливость. Не многие, на самом деле, из учащихся могут похвастаться выдающейся физической или магической мощью, но все они — талантливые манипуляторы и хитрецы. Они всегда стоят в тени, дёргают за ниточки тех, кто им доверился, и стравливают врагов друг с другом, с упоением наблюдая, как соперники сражаются до крови и тяжёлых травм.

Не только физических, но и магических.

Им запрещают убивать друг друга. Но это нормально, если какой-то из студентов после хорошенькой драки сконает в муках в лазарете. За такое обидчика не отчислят и даже не отругают, но посмотрят на труп с презрением и без сожалений сбросят его, как и раньше, вниз со скалы.

Ведь со слабыми и недостойными в Дурмстранге разговор всегда короткий.

Не то чтобы Хеймдалля это не устраивало.

Он сам силён и физически, и магически. Не самый лидер, конечно, но и постоять за себя всегда может. Здесь, в Дурмстранге, по-другому и нельзя: здесь все ученики — волки, и авторитет добывается кровью, болью и по́том. Здесь никому нельзя доверять, но и держаться одиночкой опасно — волки сбиваются в стаи и им не нужно ждать ночи, чтобы подстеречь свою жертву в коридоре и прижать её к стене.

К своему выпускному курсу Хеймдалль знает об этом как никто другой. Ведь он тот самый одиночка, ни с кем не сблизившийся и не примкнувший ни к какой стае. Удары судьбы и кулаки студентов, однако, становятся лучшей школой жизни для того, кто учится на факультете боевой магии. И к своему выпускному курсу Хеймдалль учится уверенно и твёрдо держать удары.

И бить в ответ с не меньшей силой.

Ведь Дурмстранг жесток и опасен. Он — неистовство и безумие, и вечный кровавый угар. Он вмещает в себе выходцев почти из всей Европы и он полыхает изнутри пожарами межэтнических конфликтов.

До сих пор давние враги помнят старые обиды и не прощают их друг другу. Драки представителей разных народов превращаются в настоящие кровавые побоища, локальные войны с победителями и проигравшими. С триумфаторами и убитыми, которых всё также неизменно выбрасывают вниз со скал на радость волкам и воронам-падальщикам.

Дурмстранг жесток и опасен, он — ненасытное, вечно голодное пожарище, требующее крови. Он закаляет и он даёт выбор: либо ты выживешь, либо сгниёшь. Слабым здесь делать нечего, а те, кто не хотят умирать, зубами выгрызают своё право на существование. Выпускаются в мир с травмами и шрамами, и суровой школой жизни, после которой реальная война — не более чем лёгкая потасовка в ночной подворотне.

Хеймдалль, получая свой диплом выпускника факультета боевой магии, по крайней мере, думает именно так. И оглядываясь назад, на величественный мрачный замок, возвышающийся в суровых северных горах, он внезапно ловит себя на одной отчётливой мысли.

На самом деле, Дурмстранг — это ад.

========== Вопрос 7 ==========

Комментарий к Вопрос 7

«Боги, в современном мире вы «вышли на пенсию». Расскажите о своих занятиях в XXI веке. Кем вы работаете? Что делаете? Посвящаете себя своим хобби или незаметно продолжаете выполнять свою божественную работу?»

Не то чтобы Хеймдалль любил свою работу. Но, кажется, у него было какое-то особое предназначение, связанное с тем, что он должен за чем-то следить и что-то охранять.

В бытность былых дней — это была божественная вотчина. Теперь же — студенческое общежитие.

Опять же таки, не то чтобы Хеймдалль не любил свою работу. Но студенты Хеймдалля не любили почти все поголовно. Ничего странного, конечно, в этом не было, ведь Страж всегда был самым суровым и строгим комендантом.

Самое главное, чёрт возьми, всевидящим.

Его неусыпный взор, кажется, в прямом смысле был неусыпен. И днём, и ночью комендант Хеймдалль был страшнее цепного пса, спущенного с привязи. Орлиный взор его каре-жёлтых глаз, кажется, просвечивал рентгеном, и никому, даже самым хитрым ловкачам, так ни разу и не удалось пронести запретные вещи мимо бесстрастного Стража.

Сигареты, алкоголь, а у особо наглых ещё и травка — всё конфисковалось и уничтожалось (сжигалось и выливалось, вызывая у студентов боль и отчаяние, разумеется), и общежитие почти в прямом смысле вело здоровый образ жизни.

Студенты стонали, студенты негодовали, студенты пытались пакостить. Но всё было без толку, ведь у коменданта, похоже, помимо орлиного зрения, собачьего нюха и кошачьего слуха ещё и были в прямом смысле стальные нервы.

И фотографическая память — куда же без неё.