Эта ночь принадлежит тому, у кого тьма всю жизнь перед глазами. И в эту ночь он всегда неизменно призывает к себе своего друга.
Улль никогда не смотрит Хёду в глаза. Подёрнутые дымкой и слепые — он всё равно боится увидеть в них осуждение. Пусть его раскаяние и велико, Улль всё равно верит в то, что не заслуживает прощения.
Он подчиняется чужой воле и идёт во главе Дикой Охоты. Он ведёт охотников навстречу добыче, и тоска пожирает его изнутри. Гон не дарует ему пьянящего вкуса свободы и неистовства, но вместо них оковы печали стягивают душу.
Ночь Йоля самая тёмная, принадлежащая Хёду, единственная возможность снова увидеть Уллю своего старого и единственного друга. Утонуть в вине и раскаянии и не получить долгожданный покой и прощение. Лишь сожаления и горечь не проходящего одиночества.
========== Вопрос 23 ==========
Комментарий к Вопрос 23
«Как ты познакомился с Хёдом? Что у вас были за отношения?»
У Улля большая семья. Вернее, она большая у Тора, и для большинства её членов Улль, сын жены Громовержца от другого мужчины, остаётся чужим. Улль, на самом деле, не спешит налаживать связи и что-либо менять, ведь тишина и покой Идалира устраивают его более чем.
Редко когда веления Всеотца выдёргивают Улля из его вотчины прямиком на Идавёль-поле, с которого когда-то давно начинался Асгард. Теперь же здесь место собрания главного тинга, и не смеет пренебрегать им ни один взрослый мужчина. Улль, разумеется, не исключение, а потому, когда Хермод-глашатай зовёт, ас-лучник подчиняется этому зову.
На сей раз причина сбора необычна и важна: идёт из холодного Ётунхейма дева-мстительница, и дабы откупиться от неё, решает Один отдать ей в мужья любого неженатого мужчину, которого она сама себе выберет.
Улля, вообще-то, его холостая жизнь вполне устраивает. Да и менять тишину и одиночество Идалира на супружеские палаты он не горит особым желанием. Однако противиться воле Всеотца он всё равно не может, а потому покорно следует его приказу вместе с другими асами, что до сих пор не связали себя узами брака.
Тогда Улль ещё не знает, что обретёт нечто бесценное в награду за проявленную покорность и терпимость.
Он стоит без радости и энтузиазма и надеется, что выбор Скади — так назвалась угрюмая великанша — падёт не на него. Его ноги не примечательны ничем, жилистые и сильные от постоянного бега на лыжах — вряд ли они впечатлят деву, пусть даже она и приходит как суровая воительница. От скуки, однако, скользит он взглядом по другим кандидатам и с удивлением видит среди них того, что стоит, взирая на мир со странной растерянной отстранённостью.
В молодом муже, блуждающем пустым взглядом по верхушкам виднеющихся усадьб в божественных чертогах, Улль узнаёт черты Бальдра, которым восторгается всё живое. Но не Бальдр это, точно нет, ведь Бальдр недавно лишь женился, как рассказывал Тор, захаживая к пасынку в гости, а значит…
— То Хёд-слепец, — над ухом его звучит невозмутимый голос Хеймдалля, что как всегда видит и слышит то, что ускользает от взора и слуха других. — Близнец нашего прекрасного брата.
— Зря Один поставил его средь нас, — головой качает Ньёрд, поглядывая на слепого. — Уж если дева выберет его, не станет она возиться со слепцом, как и не станет он утешением ей.
Улль не спорит, но вдруг хмурится, не отводя глаз от Хёда. Один он стоит, в отдалении, и все будто сторонятся его…
Скади, в итоге, выбирает не его, а сетовавшего Ньёрда, и Улль думать забывает о сватовстве и грядущей свадьбе. Он подходит ближе к растерянно озирающемуся родственнику его отчима и замирает рядом, сам не зная, что сказать.
— Я слышу твои шаги, тяжёлую поступь, воин, — Хёд говорит тихо, улыбаясь безмятежно. — Я не вижу тебя, но знаю, что ты рядом.
— Я — Улль, сын Сив от первого мужа, которого Тор принял как одного из своих кровных сыновей, — представился лыжник, зачем-то кивнув, и улыбка Хёда, по-прежнему безмятежная, стала шире.
— Очень приятно, Улль, пасынок Тора… Моё имя, очевидно, тебе уже известно… — Хёд замолчал вдруг и тяжело вздохнул, одарив Улля печальным взглядом слепых глаз. — Не знаю, какое желание толкнуло тебя завязать знакомство со мной — ты редкий собеседник, помимо моего прекрасного близнеца, что по своей воле начал со мной разговор. Не проведёшь ли ты меня к палатам моего брата и не станешь ли их гостем вместе со мной? — приглашение звучит внезапно, и странным образом Улль не решается ему отказать.
Тогда он даже не подозревает, началом чего станет это случайное знакомство. Крепкой дружбы, сплетённой с горькой любовью, что омрачится предательством и бесконечным раскаянием, терзающим сердце. Нет, тогда Улль об этом даже не думает. Он просто ведёт слепого Хёда к его брату и зачем-то по дороге рассказывает ему о вечных зимах холодного тихого Идалира…
========== Вопрос 24 ==========
Комментарий к Вопрос 24
Нц-шный ивент
Тишину и покой Идалира редко когда нарушают гости. В своём чертоге Улль коротает время в одиночестве, но одиночество это никогда не бывает ему в тягость.
Его навещает матушка, что своим появлением несёт всегда весеннее тепло. Его навещает отец, всегда громогласный и улыбчивый. Его навещает сестра, с которой они бегают на лыжах наперегонки и вместе охотятся в лесу. Изредка даже к нему наведываются братья, рассказывающие о своих подвигах. Все они разгоняют тоску и холод одинокого чертога, и Улль не чувствует себя покинутым.
До недавних пор, по крайней мере, именно так и было.
Тоска и томление ожидания тугими кольцами сжимают сердце. Их не способна прогнать ни компания сестры, ни компания родителей. Там, где все мысли устремлены к желанию сердца, семья бессильна в своей помощи.
Весь мир Хёда ограничивается заботой и добротой его прекрасного брата. Слепой от рождения, он неопытен и осторожен, недоверчив к миру, который не может разглядеть. Однако когда в привычное течение жизни внезапно врывается Улль, это вызывает… интерес.
Улль достаточно холоден и отстранён в покое и тишине своего холодного чертога. Но он удивительно добр к Хёду, и слепцу впервые в жизни хочется выйти из тени собственного брата в другую сторону и довериться кому-то чужому, кому-то, кто выводит Хёда за привычные тесные рамки.
Их дружба завязывается спонтанно. С каждым днём она лишь крепнет всё сильнее и сильнее, связывая двоих неразрывными прочными узами, от которых им уже никогда не избавиться.
Хёд всегда приходит в Идалир сам, по собственной воле. И когда это случается, Улль чувствует себя счастливейшим счастливцем во всех девяти мирах.
Он всегда осторожен и чуток. Хёд не уверен в себе и в мире, пуглив, словно дикий зверь, и всегда будто ждёт удар в спину. Насмешки и порицания — слепой уродец, которого следовало придушить как только он покинул лоно своей великой матери — вот как к нему относится большинство.
Улль, на самом деле, за это готов был каждому из них свернуть в своём гневе шею.
Он всегда осторожен и аккуратен. Боится спугнуть или сделать больно. Хёд добр, очень добр, не уступая в своей доброте своему идеальному близнецу, и раним. В степени большей, чем позволено мужу, что, впрочем, не позволяет ему растерять всё благородство собственного духа. Он просто ещё слишком молод и во многом неопытен, ведь никому, кроме Бальдра, никогда не было до него дела.
По крайней мере до тех пор, пока норны не связали его нить с нитью Улля.
Ему нет дела до чужого недостатка, который Улль и недостатком не считает. Он смотрит на Хёда перед собой и просто широко улыбается, чувствуя, как вечные морозные льды в его груди тают.
Они становятся добрыми друзьями, и Улль клянётся всегда защищать своего друга от врагов. Он учит его, слепого, стрелять из лука даже более метко, чем подчас стреляют живые. Учит его на слух различать ходу разных животных. Он всегда рядом и никогда не оставляет в беде, и благодарность растёт в груди Хёда.
Она удобряется странным теплом и необходимостью, и Хёд сам тянется к Уллю, пожалуй, даже сильнее чем к брату, что всегда был рядом и никогда не предавал.
