Что ж, похоже, пытаясь отвадить одних ухажёров, она вляпалась в другого. Вот только… Кажется, в этот раз она была и не против.

========== Вопрос 15 ==========

Комментарий к Вопрос 15

«Устройте встречу своему божеству с любимым персонажем-богом из другого пантеона. Как Ваш персонаж отреагирует?»

У огня тепло. Улль зябко ведёт плечами, растирая онемевшие пальцы.

Огонь в Идалире горит не часто. Но сегодня особый случай.

Вулкан редко приходит в это царство вечной зимы. Смертные думают, что божества различных регионов не знают друг друга, но правда в том, что их связи и умения куда обширней того, о чём люди догадываются.

И в то же время сами они, боги, как никто зависят от человеческого воображения и восприятия — собственно, возможно это одна из причин, почему именно с Вулканом Улль находит общий язык.

У огня тепло. Огонь здесь, на земле, горит ровно. Трещат сухие ветки, и Улль наблюдает за танцем пламенных языков. Огонь небесный же здесь, в Идалире, странным образом кристаллизуется и жидким металлом растекается в дивные разноцветные северные сияния. Они мерцают холодным светом и вовсе не греют, но Вулкан смотрит на них и усмехается одобрительно.

Их обязанности абсолютно разные. Но есть тем не менее то, что сближает их куда сильнее. Изменчивая человеческая память, что в конце концов отбрасывает их на самую периферию.

Вулкан и те из его собратьев, кто остался, страдает от этого, конечно, сильнее всего. Их человеческое легкомыслие заставляет уйти далеко-далеко в тень. Одни там теряют сами себя, другие и вовсе навсегда предаются забвению… Вулкан так же, как и Улль, принимает это просто как данность.

Он куёт оружие и мечи, доспехи и различную утварь. Трудится в поте лица у очага и закаляет в огне самого себя тогда, когда Улль тешет в Идалире новый лук и заковывает во льдах своё смирение.

Когда-то давно они оба были значимыми и любимыми. У них были важные обязанности и силы, ну а теперь…

У огня тепло. И рядом с Уллем садится тот, кто разделяет с ним схожую участь.

========== Вопрос 16 ==========

Комментарий к Вопрос 16

«Ты любитель справедливости и покровитель клятв. А что делаешь, если их нарушали?»

Сейчас к нему редко взывают и просят его справедливого покровительства. Но когда-то давно смелые благородные мужи призывали Улля в свидетели клятвы, которую нельзя нарушить.

Они клялись на священных кольцах, что их великое множество преподносили ему в качестве даров. Но не потому, что Улль был сребролюбив, а потому что кольцо как нельзя лучше может скрепить данное слово.

Ведь ходило поверье, что священное кольцо, на котором клялись, всегда особенно плотно облегало палец так, что не снять его было до тех пор, пока клятва не будет исполнена.

Однако не поверье это вовсе. А свидетельство Улля, что он слышит всё и видит, и не даст лжи просочиться в чужие слова.

Улль держит слово и всегда требует того же от тех, кто к нему взывают. Он беспристрастен и суров, и не терпит хитрость и лукавство. Жестоко карает он тех, кто клянётся, а после предаёт свои слова. Сжимает крепко священные кольца на пальцах предателей так, что кости трещат, ломаясь, и каждый честный человек видит, что перед ним обманщик и лжец.

Никому не делает поблажек Улль и строго следит за исполнением сказанного. А потому взывают к нему лишь справедливые духом и преисполненные чести. Те, кто не боятся делами доказать свои слова, — лишь такие могут снискать одобрение холодного Улля. Лишь с такими удачливый ас может поделиться своей благосклонностью и лишь таким может помочь в трудную минуту. Всех же остальных отвергнет он без зазрения совести и оставит посрамлёнными тех, кто пытается обмануть его.

Ведь колесо вирда крутится без остановок, и то, что даёшь, всегда получаешь в ответ.

========== Вопрос 17 ==========

Комментарий к Вопрос 17

Текст на первоапрельский ивент, где божества - дети

В детстве Улль был непоседлив и любознателен. Он был самым старшим в семье, и хоть и не был кровным родственником всем детям Тора, всё равно хотел быть для них крутым старшим братом, образцом, на который следует равняться. На это звание, правда, претендует ещё и Магни, но Улль не без гордости отмечает, что старше названного брата на целых пять месяцев.

Магни ворчит, и их общее соперничество подстёгивает обоих к совершенствованию самих себя и своих навыков. А ещё их общее соперничество выливается в шуточную войну за привлечение внимания младших.

Вернее, лишь Труд, ведь Моди ещё слишком мал и пока что практически всё своё время проводит с матерью.

Но сестра подрастает бойкой и воинственной девчушкой. Рыжая и веснушчатая, она сильнее всех похожа на своего отца не только внешностью, но и вспыльчивым характером, даром что она — девочка. Труд дерётся наравне с мальчишками, бегает вместе с ними в пролесок и на рыбалку и ведёт себя как юная дева щита, а не кроткая и милая хозяйка.

За её внимание и расположение Магни особенно ревниво спорит с Уллем, возможно потому, что в нём слишком сильны братские чувства, толкающие мальчишку всегда и во всём опекать единственную младшую сестру. А может, потому, что по каким-то причинам своим фаворитом из старших братьев Труд чаще всего выбирает именно Улля.

Она вместе с ним тешет луки и учится стрелять из них. Вместе с ним подолгу разглядывает ночное небо. И вместе с ним, когда выпадает снег, учится разбирать, кому из животных принадлежат какие следы на нём.

С Уллем всегда интересно. Уллю всегда хватает фантазии придумать какое-нибудь новое занятие. А ещё с Уллем всегда можно вляпаться в какое-нибудь новое приключение, вроде того, как они случайно угнали у Фрейра Скидбладнир и три дня дрейфовали между фьордами. Или того, как пробрались к Хеймдаллю на Биврёст, с Радужного Моста глядя вниз, на Мидгард.

— Куда мы пойдём сегодня? — серые глаза Труд загораются предвкушением, когда Улль зовёт её в очередное приключение.

— На охоту! — мальчик гордо выпячивает грудь, и девочка радостно хлопает в ладоши.

Улль, конечно, был уже достаточно взрослым, но на охоту его всё равно ещё ни разу не брали. Отец, тяжёлой рукой лохматя его светлые волосы, добродушно басил, что Улль ещё мал для подобных вещей. Но Улль-то знал, что это не так, а потому если отец не хотел брать его с собой на охоту, то Улль пойдёт на неё сам.

Вернее, со своей очаровательной бойкой сестрёнкой.

Зимний лес встречает детей тишиной и покоем — даже ветер не тревожит деревья, запутываясь между их голых веток. Брат крепко сжимает в одной руке лук, а второй держит сестру. Настороженно осматривается по сторонам — так далеко они ещё ни разу не заходили, а потому кто знает, что ждёт здесь юных путников?

Детские ножки глубоко проваливаются в искристо-белый снег, отчего хода их медленная и тяжёлая. Тишина обволакивает их, пряча в себе, пока небо медленно начинает темнеть в предзакатных сумерках.

Внезапный хруст веток заставляет Улля и Труд остановиться и напрячься. Медленно обернуться назад и увидеть перед собой стоящего в боевой стойке кабана, раза в два большего чем мальчик перед ним. Улль вздрагивает от мимолётного страха, но тут же его взгляд твердеет, и он отточенным движением переворачивает лук к себе тетивой. Кабан же издаёт предупреждающий рык.

— Стрелу! — Улль тянет руку к Труд, которая хранит стрелы, и девочка послушно подаёт их брату.

Улль натягивает тетиву, прицеливается и стреляет; кабан срывается с места, несясь прямиком на детей.

Рука юного лучника чуть подводит его, и стрела впивается в кабанью плоть, раня, но не убивая. Зверь издаёт пронзительный яростный клич и с удвоенной скоростью несётся на детей.

Улль едва успевает схватить сестру и отскочить с ней в сторону; кабан клыками врезается в дерево. Яростно трясёт головой, пытаясь вырваться из плена, и юный охотник использует заминку противника в свою пользу.

Коротко блестит кинжал, с которым Улль бесстрашно бросается на всё-таки вырвавшегося из дерева кабана. Однако прежде чем животное успевает атаковать, острое лезвие вспарывает твёрдую шкуру, по рукоять входя в плоть — на этот раз Улль бьёт чётко и без промаха, и кабан под ним жалобно скулит, падая поверженным.