С алкоголем и выпивкой жизнь, вернее, нежизнь, сразу стала как-то ярче и красочней. Замершая в жилах кровь забурлила и закипела, бледным лицам вернулся румянец, а потухшим глазам — блеск. Вечер определённо переставал быть томным…
Настоящее время
— Так, стоп, — монотонный рассказ Каспара первой перебила Людмила. Выглядела рыцарь смерти изрядно помятой, потерянный где-то в недрах аль-бетильских углов высокий ошейник не скрывал покрытую засосами шею, а на бледной коже грудей, виднеющихся во внушительном (благодаря кое-чьим стараниям) вырезе платья, отчётливо проглядывались следы мужских пальцев. — Это всё, конечно, просто замечательно, но, Каспар, ближе к телу, — тут Людмила поморщилась и быстро исправила свою оговорку: — Ближе к делу.
— Мы ведь изначально были на улице, — меж тем задумчиво почесал подбородок всклокоченный Вейн, на одной щеке которого был виден след от женской помады, а на второй — отчётливый отпечаток чьих-то зубов. — Как мы оказались здесь? — он посмотрел на лича, и начавшее разлагаться лицо Каспара вдруг сделалось очень и очень сложным.
— Видите ли… — осторожно начал он, почему-то виновато глядя на архонта. Тот, уже на собственном горьком опыте зная, что ничего хорошего такие взгляды подопечных не несут, инстинктивно напрягся. — Из-за войны, которую вы вчера успели развязать, внутреннего двора у нашей цитадели больше нет… Как нет двух линий укреплений, одной из стрелковых башен, южного крыла и казарм упырей.
От услышанного Белкету натурально сделалось плохо, и он схватился за сердце. Заботливая Виктория придержала его под локоть, не давая потерять равновесие. В этот момент в свете свечей взблеснуло золотом обручальное кольцо на её пальце, и рыцарь смерти на мгновение похолодела.
— И… с кем же мы воевали? — переглянувшись с встревоженной Анастасией, осторожно уточнил Вейн.
— Да много с кем… — туманно отозвался Каспар.
Около десяти часов назад
Это уже было неважно, как они дошли до жизни такой, однако три ровных ряда по пятнадцать бутылок лучшего вина, настоянного на слезах банши и яде Матери Намтару, были красноречивей тысячи слов. Гости уже давно были каждый на своей волне, и все потеряли как главный повод такой грандиозной пьянки, так и вообще целостность восприятия.
Анастасии, невесте и вообще первой красавице этого вечера, было грустно. Вернее не то чтобы грустно, она ведь, как ни как, замуж вышла! И не за кого-то там, а за своего любимого, за самого Жнеца Душ! Однако была какая-то непонятная тоска, что мучила нежную ранимую душу почившей герцогини Грифона.
Вот! Вот он ответ на её вопрос!
Анастасия яростно зарычала, сверкая пьяными глазами. Она не хотела умирать. Не хотела становиться некромантом. Она хотела жить и наслаждаться жизнью! А её предали! Ещё и кто! Её учитель и возлюбленный!
Анастасия решительно стукнула гранёным стаканом по импровизированной барной стойке. Стоящий за ней Каспар, толкающий гостям коктейли собственного производства, против воли вздрогнул, с опаской посмотрев на пьяную решительную иерофанта, чья рука решительно метнулась к заколке, которой были заколоты в уже давно распавшейся причёске волосы…
Уриэль, на самом деле, не сразу понимает, что происходит. Чья-то магия, решительная и неистовая, вырывает его из потустороннего мира, против его воли возвращая в мир живых. Он даже не успевает толком осмотреться, как женский кулак со всей нехилой отнюдь не женской силой впечатывается ему между глаз.
— Ублюдок! — яростный вой Анастасии Грифон похож на завывание волков герцога Волка, и хрупкое, шатающееся из стороны в сторону тело с удивительной точностью по прямой траектории врезается во всё ещё офигевающего ангела. — Тварь! — Анастасия дерётся с неистовством мегеры, вымещая всю копившуюся в ней столетиями злобу и ненависть. — Сдохни в муках, мразь!!! — вопль её разносится с такой оглушительной силой, что любая банши обзавидуется, и лавина магической силы обрушивается на голову Уриэля.
И ладно бы, если бы на этом экзекуция давно почившего ангела закончилась.
Стоило зеленоватому свечению некромантии слегка рассеяться, как случилось сразу несколько вещей: во-первых, рядом со своей дражайшей жёнушкой Вейн увидел этого «ангельского упыря», во-вторых, с боевым кличем «верните Йоргена, падлы!», пробив стену, во внутренний двор крепости вломились тёмные эльфы во главе с Раилагом, а в-третьих, следом за эльфами из-под земли вылезла армия демонов, возглавляемая Кириллом Грифоном, вопящим что-то о Невидимой Библиотеке…
Настоящее время
— Короче говоря, закончилось всё в итоге тем, — продолжая свой рассказ, печально вздохнул Каспар, — что иерофант, увидев своего «любимого братика», — тут он явно процитировал Анастасию, — бросилась со слезами ему на шею: «Кирилл, Уриэль обижает меня», — тут он опять процитировал женщину, которая спрятала от стыда лицо в руках.
В итоге, Кирилл вместе со своей армией демонов ещё сильнее навалял и без того ни мёртвому, ни живому Уриэлю, попутно снеся половину цитадели. Тёмные эльфы же вместе с Раилагом кинулись без разбору сражаться с демонами и разбежавшимися упырями, и лишь выплывший из винного погреба Йорген смог усмирить их.
— Ты пообещал Раилагу, что сейчас придёшь, — посмотрев на парящего над землёй безликого, напомнил Каспар. — Только тогда он успокоился и вместе со своей братией ушёл.
— А демоны? — нахмурившись, уточнил Адар-Малик, красуясь внушительным фингалом под глазом и боевыми царапинами на щеках.
— Демоны забрали с собой тело Уриэля, — Каспар пожал плечами, — и вместе с Кириллом Грифоном ушли к себе. Кажется, этот трофей понравился им куда сильнее, чем Невидимая Библиотека.
— Это всё, конечно, прекрасно, — ледяным голосом произнесла Чарна, и архонт, прикидывающий, где найти средства на восстановление этого разгрома, мог бы с ней поспорить. — Но у меня вопрос: а что вообще безликий здесь делает?
— С вашего позволения, — приняв более привычный взгляду человеческий облик, спокойно откликнулся Йорген, — мы сами расскажем, как это было…
Около двенадцати с половиной часов назад
— Йорген, ты говорил, что в Невидимой Библиотеке я всегда желанный гость, — помятый и встревоженный архонт ввалился в обитель безликих абсолютно неожиданно и без малейшего предупреждения.
Йорген не видел его лица, но по голосу слышал и чувствовал по взгляду Ангела Смерти его мольбу и отчаяние, а потому чисто из солидарности не смог сказать ему «нет».
— Архонт Белкет? Что произошло? — отделяясь от своих собратьев, меж тем, удивился безликий.
Белкет вздохнул. Тяжело-тяжело, так, что, кажется, каждый из Сыновей Малассы прочувствовал всю боль и тщетность бытия Ангела Смерти…
После пятой бутылки настойки, выдержанной на лучших грибах Летоса с каплей добавления тьмы из крыльев безликих, архонт излил вечному сопернику и, по совместительству, брату по несчастью душу.
— Я ведь не создавал культ, понимаешь? — икая, говорил он. — Я ведь всего лишь искал знания. Пытался постигнуть и понять Асху и её великий замысел. Я не хотел всего этого. А теперь с этой беспокойной нежитью мне труднее, чем могло быть с живыми… Так тут ещё и эта свадьба!..
На этом слове Белкет вдруг прервался и ощутимо вздрогнул. Сидящий рядом с ним и молчаливо слушающий Йорген напрягся.
— Архо-о-онт! — эхом прокатился звучный женский голос, и Ангел Смерти подскочил на месте.
— О нет, — простонал он, пряча лицо на плече безликого, — она и здесь нашла меня…
— Ещё нет, — флегматично отозвался Йорген. — И я знаю, где она точно не найдёт тебя…
Помыслы Йоргена, возможно впервые в жизни, были бескорыстны и преисполнены только лучших побуждений. А потому он, придерживая впившегося в него мёртвой хваткой ангела, ни в какую не желавшего оставаться в одиночестве, скрывая их обоих в тенях, умудрился проскользнуть незамеченным мимо стоявшей решительно (хоть и немного нетвёрдо) Виктории, пришедшей за своим сокровищем. Белкет рядом с ним при виде суровой рыцаря смерти как-то совсем несолидно всхлипнул, и Йорген поспешил телепортироваться от греха подальше, пока Виктория их не учуяла.
