— Да! — хором откликнулись Вейн и Анастасия, но Белкет их проигнорировал.

— Ведь любовь, — продолжил как ни в чём не бывало, — ведёт нас по ухабам жизни и её водоворотам, как секстант морских эльфов.

— Кто-нибудь, — простонал Сандро, который уже тысячу раз пожалел, что решил прийти на свадьбу бывшего друга, — заткните этот рог словесного изобилия! — с нескрываемой ненавистью и пожеланиями страшнейших мук, отчётливо читающимися даже на абсолютно голом черепе, он посмотрел на Ангела Смерти, на полном серьёзе пытаясь его проклясть.

Но проклятия раз за разом отскакивали от невозмутимого архонта, и вместо него Пустота поглотила нескольких грифонских призраков.

— Виктория-а-а-а! Стань моей женой! — на весь храм провыл не сдающийся Валерио, отчего рыцарь смерти едва не сбилась с дистанции, подскочив на месте.

— Давайте сначала эту свадьбу переживём, — флегматично отозвался Каспар, с сочувствием поглядывая на несчастную матерящуюся Викторию.

Валерио не отставал от неё ни на шаг, и даже проклятия не были в силах погасить его пыл и сбить с курса. Виктория совсем не сурово всхлипнула: ей оставался последний рывок к желанной свободе, и рыцарь смерти резко подалась вперёд.

— Архонт! Спасите меня! — запрыгнув на руки Ангела Смерти, повисла на его шее Виктория, окончательно и бесповоротно наплевав на свою репутацию.

И даже не догадываясь, что и без того немалое уважение, которое к ней питали, возросло практически до небес — эта самоотверженная женщина, наконец-то, заткнула охочего на поговорить Белкета.

В храме повисла в прямом смысле гробовая тишина. Гости в шоке наблюдали за разворачивающейся драмой, сражённый в самое сердце картиной, открывшейся ему, Валерио страдал, пока Вейн быстренько метнулся к жреческой кафедре, забирая оттуда массивную книгу и на ходу ставя свою подпись. Следом за ним свою подпись поставила и Анастасия. Отобрав у занятых жаркой руганью Людмилы и Адар-Малика кольца, новобрачные спешно одели их на пальцы друг друга.

— Виктория, но церемония ещё не закончена, — придя в себя после такого внезапного потрясения, архонт, машинально сомкнувший на худой спине рыцаря смерти руки, когда та запрыгнула на него, опустил их немного ниже, пытаясь отстранить от себя не желающую отстраняться женщину.

— Всё уже завершено, — спешно заверил Ангела Смерти Вейн, показывая в качестве подтверждения своих слов кольцо на пальце и подпись в книге.

Белкету, искренне раздосадованному, что он не закончил свою речь, не оставалось ничего другого, как недовольно провозгласить:

— В таком случае объявляю вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту, — Вейн склонился над возлюбленной, одаряя её поцелуем, и зал взорвался радостными аплодисментами — призрачными и живыми.

А после кто-то выставил бутылки со специальным алкоголем для немёртвых…

========== А поутру они проснулись (часть 1) ==========

В крепости Аль-Бетиля стояла мертвецкая тишина. Это, в общем-то, должно было быть неудивительным, ведь Аль-Бетиль был столицей некромантии всего Асхана. Однако некроманты заявили о себе, как о весьма неспокойных личностях, у которых, как ни парадоксально, жизнь после смерти только начинается. Поэтому тяжёлая, почти гнетущая тишина в цитадели у опытного и внимательного человека, хоть сколь-нибудь знакомого с суровыми нравами немёртвых, вызывала очень нехорошие предчувствия.

И, собственно говоря, не зря.

Виктория с трудом открыла глаза. Нахмурилась, непонимающе глядя в каменный потолок — было что-то, что до крайности смущало её в её положении. Прислушавшись (не без труда, кстати) к самой себе, рыцарь смерти не без удивления обнаружила причину своего дискомфорта.

Всё тело суровой седьмой внебрачной дочери любвеобильного герцога Быка болело как после хорошей драки. И ладно тело — больше всего, вызывая желание умереть окончательной, раскалывалась именно голова женщины. Казалось бы, что в этом странного-то?

Всё бы ничего, если бы Виктория не была два с половиной века как мертва.

— Асха всемогущая, что вчера произошло?! — держась за голову и с огромным трудом поднимая своё бренное тело на ноги, хрипло пробормотала Виктория.

Осмотревшись по сторонам, она наткнулась на трупы тела ещё нескольких несчастных, разбросанные по полу, банкетному столу и стульям.

— А, леди Виктория, доброе утро, — со стороны раздался тихий, немного лукавый голос, и рыцарь смерти резко дёрнулась на него. О чём тут же пожалела.

— Ах это ты, Каспар, — проворчала недовольно, всё ещё держась за голову. — Выглядишь, на удивление, бодро, — не без тени лёгкой зависти пробормотала Виктория, и мягкая улыбка на чужих губах стала лукавей.

— Вам просто стоило меньше пить вчера, миледи, — лич подошёл к женщине, протягивая ей какую-то склянку. — Возьмите, станет легче, — с сомнением глядя на пузырёк, Виктория всё же приняла его, опрокидывая в себя.

— Мы пили? — чувствуя, что и вправду стало легче, переспросила она.

— А вы ничего не помните? — Каспар вскинул бровь в вежливом удивлении.

— Иначе я бы не спрашивала! — с тенью раздражения отозвалась рыцарь смерти, одаривая собеседника хмурым взглядом. Тот как-то подозрительно улыбнулся.

Улыбка эта явно не предвещала ничего хорошего.

Откуда-то из угла послышалось копошение, и на свет богини показалось помятое лицо, а вернее его отсутствие. Сандро. Викторию перекосило.

— А он что здесь забыл?! — изумлённо прошептала она, наблюдая за приходящим в себя личем.

— Это долгая история, — туманно отозвался Каспар и замолчал.

Как показало время — до тех пор, пока в себя не пришли все гуляки прошлого вечера.

— Итак, на повестке дня у нас, что вчера произошло, — хриплым голосом постановил Великий Архонт, и между собеседниками повисла ещё более мертвецкая тишина, чем до этого.

— Мне кажется, Каспар что-то знает, — пытаясь держать свою привычную надменность, произнёсла изрядно помятая Людмила.

— Я тебе даже больше скажу, — скашивая глаза на бальзамировщика, мрачно протянула Виктория. — Каспар знает всё.

Двенадцать пар глаз и невесть откуда взявшийся Йорген обратили свой взор на несчастного лича.

Около двадцати четырёх часов назад…

Никто так и понял, откуда в нижнем храме появился алкоголь для немёртвых. Грешили сначала на кого-то из призраков Грифонов, потом на стражу костяных воителей, потом вообще на упырей. Очень быстро, правда, этот вопрос потерял свою актуальность, так как внезапно пришедшие к консенсусу свидетели очень резво подхватили материализовавшиеся ящички и отнесли их к банкетному столу. Куда, конечно, тот час отправились и остальные гости во главе со счастливыми молодожёнами.

Растеряв по дороге призраков Грифонов, которым пиршества были уже давно не актуальны, и тётушку Светлану, которая всегда отличалась невероятно сильной интуицией, а потому заранее предчувствовала тотальный Армагеддон, отчего решила от греха подальше заранее выдвинуться в путь, чтоб взрывная волна не накрыла ещё и её.

Всё-таки нежизнь и хоть какие-то жалкие остатки репутации были дороги ей как память.

Оставшихся героев этого вечера это, правда, едва ли могло остановить.

Свадьба — это всегда весёлое и радостное событие. Но сложно быть весёлыми и радостными, когда вы давно перешли на ту сторону жизни и отреклись от всего земного и мирского, отринули эмоции и чувства и вообще посвятили всех себя Асхе…

— У меня такое ощущение, то мы сидим на чьих-то поминках, — общую мысль, в конце концов, озвучила, как ни странно, Лукреция, и сидящий рядом с ней Ладислав посмотрел на неё с унылым пониманием.

— Ещё немного, и твои ощущения воплотятся в жизнь, — прожигая мило воркующих друг с другом молодожёнов гневным взглядом и ломая в руке уже четвёртую вилку, прошипел Сандро.

Воцарившееся уныние и тлен грозились превратить свадьбу в очередную траурную церемонию.

Никто уже в тот злосчастный вечер не помнил, кем был тот отчаянный, отчаявшийся смельчак, что первым начал наливать. Но то, что он стал негласным героем вечера, всем стало очевидно практически сразу.