Ну а второе значительное отличие было конечно в отношениях. В мае мы были беззаботной влюбленной парой, не замечавшей вокруг никого кроме друг друга. Мы были достаточно легкомысленные и совершенно не обременены никакими тяжелыми чувствами. В сентябрь мы пришли каждый с тяжестью на сердце, пусть и не признавали этого. Лето того года хорошенько нас потрепало, заставив переоценить все происходящее между нами, но несмотря на все печальные моменты оно сделало нас еще ближе и по-настоящему заставило осознать, что мы способны вместе пережить гораздо большее.

Вместе с прохладными дождями и ярчайшей палитрой сентябрь принес нам еще кое-что очень важное: новый творческий запой у Гарретта. Волшебный эльфийский король как никто лучше вписывающийся в эту золотую картину снова утонул в музыке. Он ходил повсюду, не переставая мурлыкать нежные мелодии и каждую секунду что-то записывал в свой блокнот. И конечно же он не выпускал из рук гитару, что в принципе не было чем-то необычным. И пока наш нежный гений был где-то в другой реальности, мы в своем материальном мире понемногу начинали понимать, что предыдущий концерт был очень давно и пора бы уже поразмышлять над следующим, особенно учитывая тот факт, что безусловный успех первого привел к Эмили и Марку, которые выступали в качестве менеджеров, кучу желающих предоставить свои сцены для безумно талантливого молодого артиста.

Но учитывая нынешнее состояние Гарретта и то, из которого он только недавно выбрался, мы тактично молчали, выжидая подходящий момент. Между собой мы обсуждали возможную дату и место, но старались хранить это как можно дальше от музыканта, хотя сейчас он был настолько погружен в свои мысли, что мы могли спокойно это обсуждать прямо перед его лицом, а он бы так ничего и не заметил, но это даже звучит не очень деликатно.

Одним довольно теплым сентябрьским днем я была там же, где и всегда: пила какао с корицей, так заботливо предложенное мне добрейшей девушкой на земле. Я пришла в кофейню сразу после университета, хотя без ожидания застать здесь Гарретта. Так как теперь мы с парнем постоянно поддерживали связь благодаря величайшему изобретению двадцатого века, то я знала, что он собирался к мистеру Лиетту, чтобы посоветоваться со стариком насчет новых струн.

Несмотря на начало учебного года, я уже была по голову загружена учебой. Все-таки начался мой выпускной третий год, и я с самых первых дней была занята дипломной работой, не говоря уже о том, что мой любимый профессор очень настоял, чтобы в этом году я представила статью с первыми результатами своей работы. В общем дел было невпроворот.

Я была занята сортировкой своих распечаток для составления первоначального плана диплома, когда к моему столику тихо подошла Эмили. Я была видимо слишком сосредоточена, а она не хотела меня пугать своим внезапным появлением, но в итоге я так долго не обращала на нее внимания, что ей пришлось аккуратно постучать по столу.

— Лайла, что ты, что Гарретт. В последнее время нет задачи труднее, чем привлечь ваше внимание. Вы так похожи, хотя и совершенно разные! Видимо это и есть рецепт счастливых отношений, — девушка мягко засмеялась, присаживаясь на свободное кресло напротив моего.

— Да, прости. Я вся в учебе как обычно, — мне стало неловко, но я попыталась скрыть это смехом.

— Ну что ты, дорогая. Ты никогда не должна извиняться за свою увлеченность чем-либо. Это делает тебя такой особенной, какая ты есть. И это ужасно очаровательно наблюдать за тем, насколько ты предана своему делу. И вообще это мне стоит извиниться за то, что я отвлекаю тебя. Но я не буду, потому что ты мои извинения не примешь, — Эмили снова издала веселый смешок, и я уставилась как зачарованная на открывшуюся мне картину.

Я всегда считала, что Эми очень красивая молодая женщина, но так как мы познакомились в конце зимы, я не имела возможности оценить, насколько ей идет осень. Распущенные светло-каштановые волосы отливали золотом в теплых лучах сентябрьского солнца. Они струились янтарным водопадом на плечи, укрытые тыквенно-оранжевым свитером толстой вязки.

Мягкие ямочки на еще носившей следы летней любви коже и блестящие смехом шоколадные глаза. Девушка выглядела как живое воплощение позднего лета и ранней осени. Она выглядела так, словно ее только что соткали из золотистых лучей солнца.

— Лайла, прием! Ты снова потерялась, дорогая, — меня так впечатлило увиденное, что ясовсем перестала замечать происходящее в реальности.

— Прости, слишком много мыслей в последнее время.

— Бедная молодежь. Как вы вообще справляетесь с этой кучей дел и обязанностей. Когда я была в колледже, мы думали только о романтике и вечеринках, — Эмили сокрушенно покачала головой, выражая сочувствие. — Но, не будем о грустном. Я не стала бы отрывать тебя от дел пустой болтовней. Мы с Марком хотели с тобой обсудить кое-что. Но, как видишь, Марк предпочел взять на себя управление кофейней вместо того, чтобы вести этот разговор. К нам недавно обратился председатель главной молодежной организации, и он выразил желание увидеть Гарретта приглашенной звездой на общеуниверситетском посвящении первокурсников. Также он намекнул, что для Гарретта это не будет благотворительным выступлением. Последние два месяца мы отказывали всем предложениям до неопределённого времени, но ты сама понимаешь, что эта возможность не та, которую ты с чистым сердцем готов упустить. Я очень прошу тебя поговорить об этом с Гарреттом. Ему будет все равно на размах мероприятия, от кого поступило предложение и сколько заплатят. Он не амбициозный и очень чувствительный. Если кто-то и может убедить его хотя бы обдумать предложение — это только ты. Мы бы поговорили с ним сами, но после всего что произошло, мы боимся его случайно задеть. Но вы с ним совершенно другое дело! Не знаю, как у вас это получается, но вы понимаете все слова друг друга именно так, как они и были задуманы. Этого даже Питер не умеет.

— Боже мой, быть того не может! Я правильно тебя понимаю, что после одного любительски устроенного концерта, Гарретту предложили спеть и сыграть на главной вечеринке года, где будут практически все студенты города?! — я не могла поверить своим ушам. Это звучало как самая смелая мечта, которая могла сбыться только во сне.

— Правда? Я и не знала, что это будет настолько большое мероприятие. Оно же вроде только для первокурсников.

— Да, оно позиционируется как приветствие первашей в студенчестве, но на эту вечеринку приходят студенты всех курсов, в том числе магистры и докторанты. Да что там студенты, туда каким-то образом умудряются проникать и старшеклассники. Это грандиозная тусовка на десять тысяч человек как минимум. Все желающие даже на стадион не вмещаются, организаторы каждый год снимают поле и устанавливаю там очень зрелищную сцену.

— Тогда еще важнее убедить Гарретта принять участие в этом событии! Лайла ты должна его убедить. Такой шанс не часто выпадает.

Это безусловно был шанс один на миллион, но я не была так уверена в своих способностях к убеждению. Я знала, что, если парень будет настроен категорически против, я разозлюсь, но не посмею его заставлять. Ни при каких условиях я не могла забрать у Гарретта это единственное утешение в виде музыки и превратить его в бизнес.

— Я попробую, но не могу ничего обещать. Эми, если он не захочет, я не буду настаивать. Пусть он хоть всю жизнь довольствуется тем, что записывает песни в блокнотик и играет в парке для уток. Я согласна с любым его решением, если он будет спокоен и счастлив.

— Конечно, ты абсолютно права. Но мне кажется, что он не хочет соглашаться, только потому что не верит в свой талант и что люди действительно любят его песни. Тут стоит попробовать. Он может стать счастливее, когда однажды увидит, как сильно люди любят его творчество.

========== XXXII. ==========

Я размышляла над словами Эмили всю неделю, перед тем как действительно попытаться завести разговор с Гарреттом. Не то, чтобы мне нужно было столько времени, чтобы решиться на это, просто так случилось, что практически всю неделю у нас не было возможности увидеться. Я почти все свободное время проводила на кафедре, обсуждая дипломную работу и статьи со своим научным руководителем. А Гарретт все еще прибывал в творческом запое, поэтому даже находясь рядом, было сложно с ним поговорить.