Словно в подтверждение моим мыслям, нам перегородили дорогу около десяти мужчин и женщин. Все потрёпанные, истощённые, одежда висела на них, словно мешок на палке. У одних в руках был меч, другие же сжимали самодельные копья и вилы. Ариес с Энрисом и не подумали доставать свои клинки, видели, что люди им эти совершенно не соперники. Здесь и мы запросто управимся в случае бойни.
— Уходите из нашего города! Проклятые создания! — выкрикнула одна из женщин, но подойти не рискнула.
— Мы лишь хотели переночевать здесь, — Энрис поднял руки в знак мира.
— Эльфы-убийцы да три ведьмы. Убить всех пришли, не иначе! Убирайтесь вон, ненасытные стервятники! Только и знаете, как пожирать жизни людей и уничтожать города!
— Прошу вас, — голос Энриса стал твердым и холодным. — Мы и не думали причинять вам вред и не знали, что вы пострадали от ведьм. Но они, — он указал на нас троих, — точно не собираются никого трогать и…
— Лжецы! Демоны! Убийцы! Будьте вы прокляты! — со всех сторон на нас кричали люди.
Что же здесь произошло, Мать Богиня? Отчего они все так обозлились? Неужели здесь действительно побывали ведьмы? И что именно они сделали?
— Довольно! — громкий мужской голос заставил всех замолчать.
Люди расступились в стороны. Перед нами стоял уже не молодой мужчина, чью голову покрыла седина. Он был одет так же скудно и бедно, как остальные, но более чисто. Одна его рука была по локоть отрезана и перебинтована уже промокшими от крови тряпками, другой же, целой, он опирался на кривую трость.
— Что вам понадобилось в нашем городе, путники? Ночлег и отдых? Его вам никто не даст. Последняя такая гостья превратила наш процветающий город в то, что вы видите.
Он не спеша направился к нам, с глухим стуком вгоняя трость в сырую землю.
— Мёртвых здесь больше, чем живых. Их уже и хоронить некому. Еды почти не осталось, голод косит всех без разбору, как и невиданная болезнь. Последние дети доживают свои дни на руках матерей.
— От голода или болезни? — прервала его Ева. — Потому что если последнее, то, возможно, мы сумеем вам помочь.
Мужчина опешил. Жители тем временем о чём-то зашептались. Несложно было догадаться, о чём говорила подруга. Самое главное, чтобы мы осилили.
— Каким же образом? Дадите им лекарство, которого у вас нет?
— Лучше, — я чуть приподняла руку с татуировкой, и между пальцами скользнули золотые нити, — возможно, мы сумеем исцелить их.
— Думаете, я поверю вам? Одна единственная ведьма уничтожила все наши посевы, всё зерно, весь скот. А вас сразу три.
— А вы готовы упустить такой шанс спасти детей? — заговорил Ариес. — Они предложили вам свою помощь. Нам не нужно от вас ничего, кроме ночлега. Завтра мы уйдём дальше.
Человек засомневался, как и остальные, видимо, всё действительно было очень плохо. Мы являлись их последним шансом на спасение детей, но в то же время нас боялись и ненавидели. Некоторые жители что-то шептали ему на ухо, но я не слышала слов. Главное, что Ариес с Энрисом были спокойны и уверенны.
— Хорошо, — его голос разлетелся по всей улице. — Идите за мной.
Мужчина в то же мгновение отвернулся и направился прочь. Мы последовали за ним, параллельно разглядывая всё вокруг. Стоило только жителям расступиться и пропустить нас, как я пожалела, что мы вообще сюда пришли.
Трупы. Они были повсюду. Сваленные в кучи, обёрнутые в ткань, из-под которой выглядывали прогнившие тела. Мухи вились над этими горами, крысы остервенело отрывали куски плоти. Даже собаки. Облезлые, худые настолько, что весь скелет видно. И каждый дом, один за другим, заколочен…
Что же за ведьма так постаралась и уничтожила почти всё? Да и кто вообще способен на такие зверства?
— Прошу вас не пугать женщин своим оружием, — тихо произнёс мужчина, останавливаясь около одного из домов. — Они могут подумать, что вы пришли убить их детей.
— Вы правы, — Ариес кивнул, задвигая меч за куртку.
— Благодарю.
Скрипнула тяжёлая дверь, и мужчина пропустил нас внутрь. Пустая прихожая. Ни скамьи, ни вешалок, доски покрылись плесенью. Мы прошли в небольшую комнату с пятью кроватями, около каждой из которых сидели женщины. Они синхронно подняли головы, чуть бледнея от страха.
Такие же худые и осунувшиеся, как и остальные жители. Волосы потускнели, местами поседели от пережитого горя и теперь торчали во все стороны. На лицах была усталость, а под глазами — чёрные круги. Дети выглядели ещё хуже. Они, бледные как смерть, без сознания лежали на грязных простынях. Я подошла ближе.
— Раро! — женщина в панике преградила мне дорогу, глядя на мужчину, что привёл нас.
— Они попробуют помочь детям, Хая, — он неуверенно потянул женщину к себе и обнял за плечи.
Это их ребёнок? Я взглянула на маленького мальчика. Сейчас даже невозможно было сказать, сколько ему лет. Семь, а может, двенадцать? Я коснулась его синих окоченевших пальцев и сжала его руку. По другую сторону кровати встала Ева.
— Осилим? Это похоже на магию, — светло-зелёные глаза с тревогой смотрели на меня, ожидая ответа.
— Попробуем, нельзя же их оставлять, — присела я на край кровати. Главное, чтобы сил хватило.
— Вы можете использовать нас с Энрисом, — хриплый голос Ариеса заставил поёжиться.
— Будем надеяться, что это нам не понадобится.
Я перевела взгляд на мальчика. Полумёртвый, измученный. Внутри всё сжималось от боли, стоило только представить, что он ощущает. Но более всего была непонятна причина всего этого. Кто мог так возненавидеть жителей города, чтобы убить их?
— Амбер, — тихий голос Евы вернул меня в реальность. — Пора бы начать.
Едва кивнув, я положила одну руку на лоб мальчика, другой же коснулась его ладони. Ева нависла над ним, положив свои руки ему на грудь. Секундная заминка, и мы раскрыли себя, позволяя свету жизни выйти наружу. Тонкие нити оплетали руки мальчика, пронизывая их насквозь и оставляя светящийся след. А прямо по венам текла наша с Евой жизнь. И стоило только свету добраться до сердца ребёнка, как он хрипло выдохнул и задышал громче.
Голова ощутимо потяжелела. Боль стала накатывать, заставляя забывать как дышать. Я постаралась не обращать на неё внимания и сосредоточилась на мальчике. С каждой секундой его кожа приобретала более здоровый оттенок, а дыхание выравнивалось. Внезапно он пошевелил рукой и открыл свои тёмные и большие глаза, глядя на нас с непониманием и усталостью. Мы с Евой одновременно отошли от кровати.
— О, Дарон! — женщина бросилась к сыну, падая у кровати на колени и начиная плакать.
Меня потянули назад крепкие руки, но я не обратила на это никакого внимания. Я не могла отвести взгляда от мальчика. Он ничего не понимал, но явно был рад своей матери. А его отец даже не мог сдвинуться с места. Измученный, но счастливый взгляд. Он закрыл лицо руками, и я заметила первые слёзы.
Остальные четыре женщины смотрели на нас, как на чудо. Их взгляд ходил от Евы ко мне и к мальчику, а затем обратно. Нам предстояло исцелить ещё четверых. Подруга, не дожидаясь моих действий, направилась к девочке. Я — следом за ней. Всё повторилось. Прикосновение рук и лёгкий свет.
— Не забывай про наш уговор, — тут же последовало замечание от Евы. — Всё поровну, без самопожертвования.
— Последняя фраза звучит абсурдно с учётом нашего дара, тебе не кажется? — я криво улыбнулась, глядя на уставшую с дороги подругу.
Больше мы не говорили, лишь делали своё дело, надеясь, что сил хватит на всех. Краем глаза я заметила Ингу у подножия кровати. Её лицо столь чётко изображало тревогу, что становилось немного стыдно. Опять мы заставляем кого-то беспокоиться о нас. Энрис стоял позади Евы, готовый её поймать, если та упадёт в обморок. А где же Ариес? Почему я не вижу тёмного эльфа? Резкая боль в голове отвлекла от мыслей. Из груди вырвался тяжёлый вздох, а в глазах на мгновение потемнело.
— Амбер, достаточно, она очнулась, — голос Евы был далёким и глухим.
Женщина, стоявшая всё это время рядом со мной, кинулась к дочке, прижимая её к себе, рыдая в голос и без умолку повторяя, как её любит. Я сделать ничего не успела, как меня обняли за талию и потянули в сторону. И как я только раньше его не заметила?
