А сейчас уже 200 лет прошло, а не двадцать, а многие из перечисленных вопросов так и остались без ответов. И я вполне сознательно (хорошо еще, ума хватило, а то бы так и умер под грудой этой литературы) существенно ограничил область ее глубокой проработки вышеперечисленными периодами его жизни. Подчеркиваю – «глубокой», ибо читал по-прежнему все.
И мне было действительно интересно и важно понять – каким же образом ярый корсиканец Наполеоне Буонапарте, истово ненавидящий французов, поработителей своей Родины, стал в итоге Императором Франции Наполеоном Бонапартом? А вот про свою первую и пылкую любовь – Корсику – напрочь забыл. Почему и когда он достаточно осознано вступил на этот путь? Или, может быть, его тоже, как щеночка (кошек он не любил) носом ткнули?
Хотелось бы, конечно, получше представлять и субъективные, и объективные причины, приведшие его к катастрофе, я решил, что все-таки не стоит пытаться объять необъятное, и мне за глаза хватит тех событий, которые я себе наметил. И теперь тем более понимаю, что правильно сделал.
И согласно моим представлениям, коренной перелом в его сознании (а значит, и в жизни) произошел совсем не в Тулоне, а в Париже – когда, после определенного колебания, он вполне осознанно сделал выбор, на чьей стороне ему будет выгоднее находиться в данный конкретный момент. Кстати, и про Тулон к тому времени все уже забыли! Там он, конечно, блеснул своим стратегическим военным мышлением, показал себя не по годам зрелым организатором и вдохновителем и заработал чин генерала совершенно заслуженно, но сколько подобных генералов якобинцы уже назначили? И что с ними стало? Ушли в историческое революционное небытие. И чего бы стоили все его предложения, если бы рядом с ним под Тулоном комиссаров Конвента Криштофа Саличетти и Огюстена Робеспьера не было?
Нет, вся его прошлая жизнь подготовила его именно к тому выбору, который он сделал в октябре 1795 г. (цинично, хладнокровно, не включая свои романтические порывы, которые нередко мешали ему на Корсике). А дальше – оставалось только использовать на всю катушку свой военный гений (кстати, постоянно развиваемый им именно с детства, но по его же некоторым высказываниям присутствующий «априори») и таким образом и взлететь над Европой как «метеор небесный». А после возвращения из Египта оказаться в нужное время в нужном месте и фактически подобрать почти бесхозную верховную власть во Франции (но и это произошло не без «прульности»).
Ну а детальными разборками того, что и где пошло не так в старой истории после Тильзита, пусть занимается сам Наполеон. Написал эту фразу, перечитал и сам почти запутался, а смысл ее в том, что в результате нашей встречи в 1807 г. он получит в свое распоряжение подробное и достаточно критическое описание его действий в старой истории. У меня такая подборка уже подготовлена (что что, а критиковать все горазды и очинно даже любят это делать, особенно после того, как итоговая картина прояснится).
И будет ему аккуратно и без свидетелей такое резюме представлено, что даст Наполеону уникальный шанс – поучиться на собственных ошибках будущего. Вот тут, я не сомневаюсь, это у него точно получится. И на новом витке истории, в роли Императора Запада, Бонапарт сможет избежать их повторения, да и всю линию поведения подкорректирует.
Повторюсь, что работал я со всей литературой и для того, чтобы попробовать предугадывать, как он будет действовать в тех или иных ситуациях, реагировать на те или иные наши предложения. Дело в том, что далеко не все, на что я очень хотел бы лично претендовать, Императора будет устраивать. И я даже представляю, что конкретно может его вынудить начать упираться, вот еще знать бы только, насколько жестко он будет это делать? Но всем известно, что теория суха, а древо жизни все еще зеленеет и зеленеет. Будем, конечно, на поведение его посмотреть и соответственно реагировать. Наверно, это единственное правильное решение, учитывая «неповторимое своеобразие и поразительную индивидуальную сложность» этого человека (именно так охарактеризованного Е. В. Тарле). И надеяться, что в огромной массе всяких согласований и обсуждений условий соглашения между сторонами и оно проскочит, если еще и наши поддержат. Тоже проблема может возникнуть, кто я такой для них со своими пожеланиями? Но как вы в конце этого тома поймете, некий запасной ход я уже проработал.
Вот по поводу успеха заключения глобальных соглашений между высокими договаривающимися сторонами у меня вообще никаких сомнений нет – тут я просто представляю, как громадье новых планов и масштабность задачи его воображение захватят полностью. Не он ли Европу с кротовой норой сравнивал? Развернуться было негде! А теперь – пожалуйста, от Суэцкого канала до Панамского, и, главное, на море никто не помешает! А чтобы время экономить даже личный самолет сможем ему предоставить.
Не могу не упомянуть и о предложении одного из моих близких и старых друзей, умнейшего человека и энциклопедиста, который до сих пор потрясает меня своими видениями истории. Я его могу сравнить только с Самюэлем Хантингтоном, автором книги «Столкновение цивилизаций». Будучи в курсе моей писанины и относясь к ней достаточно скептически, но с интересом, он как-то достаточно серьезно предложил рассмотреть возможность привлечения на первом этапе общения с Императором (для дополнительных консультаций) доцента и профессионального наполеоноведа Соколова Олега Борисовича. «Дескать, вот уж кто полностью в теме, и не сомневаюсь, что со всем рвением знатока займется с вами реальной работой, а заодно и отвлечется от скорбных воспоминаний о том, как подругу распиливал. А его прошлое и моральный облик вас не должны волновать, – утверждал он, вспоминая мудрость Дэн Сяопина. – «Главное, чтобы кошка мышей хорошо ловила, а какого она цвета – не важно». Вот и в этом случае – специалист-то он классный, и вообще – хуже-то вам точно не будет!»
С «классностью» писателя Соколова я был полностью согласен. Его книги «Аустерлиц: Наполеон, Россия и Европа: 1799-1805», так же, как и прекрасный фолиант «Армия Наполеона», мне очень понравились. Пожалуй, в первой ему лучше, чем кому бы то ни было раньше, удался геополитический анализ этого временного отрезка.
Но… цвет-то кошачьей шерсти, может, роли и не играет, а вот ее характер – ой-ой-ой, еще как! Мне ли, опытному кошатнику, этого не знать? Вот я и расценил это предложение как неудачную шутку, практически на грани фола. Не могу даже представить нашей совместной работы.
Лучше уж я попробую побольше литературы1 про нашего будущего союзника переработать и свое знание подтянуть
Еще раз хочу подчеркнуть: я готовлюсь к личному взаимодействию с Императором только на первом этапе после переноса, пока все не устаканится. Помочь согласовать основные положения нашего дальнейшего совместного сосуществования ну и опять же свои вопросы порешать (я уже сам себе с этой идефикс надоел, а уж вам-то точно, но слово из дневниковой песни не выкинешь, там возврат к этому на каждой третьей странице присутствует; кто про что, а… дальше сами знаете).
Впоследствии очень надеюсь, что в основном своими проблемами, пусть только и в масштабе «страны Трех Корнишей», буду заниматься. Мне мания величия не грозит. Ну и общие экологические дела с отобранными коллегами никуда от меня не денутся. А с Его Величеством пусть наше руководство общается, ну и другие высокопоставленные европейские фигуры. Но не выдержу опять, скажу, что мне душу греет: совсем недавно опять картинку видел, как мы с ним достаточно приватно и расслабленно общаемся, причем в атмосфере взаимопонимания. И знаете где – в Ницце начала 19 века ! Значит… есть, на что надеяться.
И чем больше я про него читаю, тем степень моего уважения к нему как к реформатору только растет. Если уж он сам себя Императором Франции сумел сделать, а перед этим трансформировать ее внутреннее состояние из жуткого хаоса и полного беспредела в экономический, политический и правовой порядок, причем довольно быстро (что само по себе является феноменальным успехом), абсолютно правильным было решение не бояться предоставить ему возможность и дальше расти. Но теперь только для совместного общего процветания.
