– И как?

Я глубоко вдохнула, набирая полную грудь воздуха, но не нашла подходящих слов.

– Здорово!

– Это я ее написал, – признался Лисовский.

Герман выбрался обратно на дорогу и теперь отряхивал залепленные снегом джинсы.

– А почему ты всем этим интересуешься? – задала я весьма любопытный вопрос.

– Давай будем считать, что загадочные истории и есть моя работа. Я здесь, можно сказать, глаза и уши.

– Типа специалист по мистическим явлениям?

Герман весело усмехнулся.

– Типа того, – кивнул он. – Сказка – ложь, да в ней намек.

Мы уже возвращались с кладбища, идя навстречу своим следам, и мне хотелось чем-нибудь задержать остаток времени, перед новым, наверное уже окончательным, расставанием.

Честно говоря, ясности встреча не принесла, хотя я об этом пока не думала. Сейчас все казалось спокойным и безмятежным. Как же будут обстоять дела вечером, если понадобится выйти на улицу, я пока боялась представить.

– Слушай, а когда мы встретились, ты, кажется, упоминал о Хозяйке.

– А, Хозяйка Порога, хозяйка границы между мирами или просто Хозяйка – так сказать, местная управляющая. Следит за невмешательством. Самой первой Хозяйкой в открытых мирах была Лика Йарга. Сейчас она тоже своего рода легенда. Правильнее сказать, сказка.

– Йарга, – я покатала на языке смутно напоминавшее что-то имя. – А нога у нее случайно не костяная? И изба на краю леса. Баба Йарга. Похоже, хи-хи.

Герман усмехнулся.

– Ну назвал какой-то невежливый чародейку бабой, и в народ пошел именно такой вариант. Что поделать? А вот злые качества и слухи насчет ее внешнего уродства – сущая клевета, точно тебе говорю.

– А почему тогда ты решил, что я обязательно должна оказаться Хозяйкой?

– Мне показалось, ты можешь видеть вещи, которые другие обыкновенно не замечают. Что… ну, особенная. К тому же когда мы переезжали, здесь, – обвел взглядом пространство, – не было наместника. Вот я и подумал, что Пальмникем подсуетился. Наша тогдашняя встреча с толку сбила. Ты так внезапно возникла рядом, когда нужна была помощь. Я и подумал. Если обидел, прости.

Я не стала спрашивать, что такое пальм… палимн… В общем, не стала я спрашивать. Друг, может его. Не все ж мне одной странным имечком щеголять.

Мы подходили к калитке, когда мой рассеянно блуждавший по сторонам взгляд упал на крайний в ряду памятник. Нечто в нем показалось мне подозрительно знакомым. Я притормозила.

С запудренного снегом черного камня на меня смотрел портрет прехорошенькой молодой девушки. Взгляд – озорной и слегка насмешливый – был направлен вверх и прямо, словно незнакомка старалась разглядеть что-то за плечом смотревших на нее людей. Легкая вуаль улыбки. Где-то она уже попадалась мне на глаза.

Я наклонилась, смахнула варежкой налипший на изображение снег, очищая надпись.

«Лиза Купер. Год рождения: 1989. Год смерти: 2021». Без дней и месяцев.

Лиза. Девушка с фотографии, оставленной моему отцу той сумасшедшей женщиной в тапочках. Как так вышло? Папа никогда не справлялся с заказами на памятники так скоро. Да и не вышло бы установить его зимой: земля сейчас промерзшая и твердая, прямо как железо. А камень стоит здесь, кажется, не один год. Влитой.

– Ну чего ты там застряла? – издалека окликнул Герман.

Еще одна странность в копилку. Но с ней парень мне вряд ли поможет разобраться.

– Ничего, – рассеянно отозвалась я. – Пошли.

Я догнала Германа и Волка возле выхода. Лисовский о чем-то переговаривался с пожилым сторожем в шерстяной телогрейке под распахнутой дубленкой. От мужчины шел теплый, слегка затхлый дух. Из приоткрытой двери бытовки веяло запахом нагретого дерева, старых газет, жареных семечек и еще чего-то терпкого, будто от травяного чая.

Вовсе он не страшный! Лицо не злое, скорее, уставшее и притом – чуть насмешливое. Морщинки вокруг глаз от частых улыбок. И взгляд добрый.

Дураки все-таки мои одноклассники. И истории придумывают дурацкие!

– Ученица? – спросил сторож, окидывая подошедшую меня взглядом с ног до головы.

– Нет, дядь Борь, – улыбнулся Герман. – Я этим больше не занимаюсь. Пытались выяснить тут кое-что… не получилось. Я еще, может, попозже, вечером загляну, хорошо?

– Валяй, – согласился старик.

Когда мы вновь оказались на обычной улице, я на удивление почувствовала себя лучше. Увереннее, защищенней.

– То есть теперь я могу ходить мимо спокойно? Никакой мистики?

– Не знаю, – Герман пожал плечами. Вдруг усмехнулся добродушно. – Если увидишь еще необычное, зови.

Теперь он выглядел задумчивым, сосредоточенным внутри себя и реагировал вяло.

– И даже звонить могу? – с лукавой улыбкой уточнила я.

– Можешь даже забегать в гости. Только предупреди заранее.

Мне показалось, я ослышалась. Но все было правдой. Эти слова. Лисовский действительно так сказал.

– Уверен?

– Уверен. Должна же ты будешь в конце концов вернуть книгу, – Герман хитро, по-лисьи, улыбнулся. – Шучу. Ты смешная. И добрая. А вот и, кажется, твой дом. Пришли.

Я с сожалением поняла, что мы стоим возле моего подъезда. Обидно. Я хотела ещё где-нибудь скоротать время до планового возвращения из школы.

Идти на два оставшихся урока совершенно не тянуло. Классная наверняка подловит меня и теперь, только отвертеться уже не получится.

А может, она уже и отцу позвонила. Ой-ой…

Но если я сейчас развернусь и пойду в другую сторону, прочь от дома, Герман может неправильно понять. Или даже обидеться.

Надо было прощаться – сейчас и здесь. Но главным все-таки оказались слова:

– Пока, Берта. Увидимся!

Правда, как только я достигла двери в квартиру, захлестнувшая внезапно волна радости опала. Я с тревогой вдавила кнопку звонка. Лучше не ключами, пусть папа откроет сам и выскажет все вот так – с порога.

Папа открыл почти сразу. Я заметила: выглядит он растерянным и недоуменным, и уже приготовилась с жаром объясняться и выгораживать себя. Но прежде чем успела раскрыть рот, из кухни раздался голос. Мягкий, молодой, певучий, невероятно мелодичный. А затем в коридоре показался его обладатель.

Точнее, обладательница.

Это была не просто внезапная гостья у нас дома.

Это была Лиза…

Я в ступоре замерла, раскрыв от удивления рот, пока девушка бойко перекидывалась фразами с моим отцом, делая вид, якобы меня вообще не существует. Затем Лиза рассмеялась и нарочито громко произнесла:

– Пойду поставлю чай! – и схватив папу за локоть, повела его в кухню.

В нашу кухню! Пить наш чай!

Я не успела ничего сообразить и тем более сказать, поэтому, сдерживая негодование, сняла шубу, не глядя кинула ее на вешалку и поспешила следом.

Пока фифа по-хозяйски справлялась у плиты и по-хозяйски же заглядывала в ящики в поисках моей банки с заваркой, при этом чувствуя себя явно неплохо, отец отчего-то ожидающе поглядывал на нее. Я же пялилась во все глаза, следя за каждым движением.

Аккуратная модная стрижка каре на темных, благородно-шоколадных волосах, острые плечики, красивая талия, широкие бедра и стройные ноги, с которыми не стыдно надеть даже обтягивающие джинсы.

В общем, все то, чего нет у меня… И памятник на старом кладбище, конечно.

Пока Лиза разливала по чашкам чай, я лихорадочно соображала, под каким предлогом утянуть отца в комнату и сообщить о своей утренней находке. И в то же время мне не хотелось раньше времени двигаться с «насиженной» территории, чтобы в случае чего защитить ее боем.

Но папа неожиданно заговорил первым.

– Перхта, доченька, мы хотим тебе сказать…

Не самое приятное начало.

Я заерзала на стуле.

– Подожди, Виктор. Сначала же надо наладить контакт с человеком, расслабиться, дать девочке почувствовать себя как дома.

«Я и так дома!» – завопила я, но только мысленно. В реальности же язык словно отнялся.