– Правильно говоришь, – поддакнул Пушкарь. – Пастух вон недавно недобоялся – слышал, Вася?
– Слышал, жаль его.
Лишенный возможности рассказать историю, Кузьма обиженно поджал губы. Несмотря на репутацию убийцы и бешеного разбойника, он был удивительно болтливым.
– А чего задержался, раз проблем не было? – спросил атаман. – Я тебя вчера ждал.
– Да мы так и собирались… – Василий на секунду замялся. – Но вчера Фильку Костяного по пути встретили, ему помочь надо было.
– Значит, он все еще там работе мешает. Специально же его прогнал, чтобы под ногами не путался. Надо бы его, конечно, того…
Резчик вдруг замолчал и задумчиво уставился в окно. Его подчиненные стояли и терпеливо ждали продолжения мысли. Он часто замолкал посередине разговора.
Василий познакомился с атаманом двенадцать лет назад. Чума все еще собирала свою жатву в Москве. Бунт городской бедноты уже подавила армия, но грабежи и погромы продолжались. Резчик, тогда еще не совсем седой, недавно бежавший со службы казак, подчищал опустевшие дома. Василий, тогда еще четырнадцатилетний бездомный парень, перебегал из одного укрытия в другое.
Они встретились в заброшенном питейном погребе. Разговорились, казак пожалел парня и решил взять его с собой. Со временем у них даже установилось что-то похожее на близкие, почти семейные отношения. Они уехали из Москвы, встретили других воров. Дальше были страшные и веселые годы. Василий учился лихому ремеслу и взрослел. Резчик искал возможности заработка и старел.
Дела их шли с переменным успехом – не обошлось без пары арестов и кровавых стычек. Но атаман удивительно хорошо умел находить нужных людей и вскоре оброс компанией талантливых «работников» и знакомствами в самых разных местах. Некоторые контакты давали ценные наводки, другие помогали вовремя отвести руку закона в другую сторону.
Поколесив по губерниям, они собрали что-то вроде устойчивой команды и вернулись в Москву. Как ни крути, а денег больше всего именно там.
Резчик перестал выезжать на работы сам и лишь изредка выбирался в Москву на разговоры. В остальное время он сидел в тихих местах и руководил своей небольшой артелью. Марк же, наоборот, большую часть времени проводил в делах, а иногда и работал сам на себя.
Атаман и уже взрослый вор начали отдаляться друг от друга. Но времени на разговоры по душам у них не было. Последние полгода члены артели были заняты большим делом – крали у государства серебро. У них уже скопилась небольшая гора драгоценного металла, но продавать ее атаман не спешил.
– Ладно, потом с ним разберусь. – Резчик тряхнул головой. – А где татарин?
– Анвар у входа, он болеет. Приносит извинения.
– Понятно все с вами, не уважаете старика…
Отмахнувшись от попыток Василия оправдаться, атаман подошел к сундуку и откинул скрипучую крышку. Внутри лежали десятки туго набитых кошельков – простых и расшитых узорами, холщовых и кожаных, с резьбой и с бусинами. Вряд ли хоть один из них был приобретен по-честному.
– Вот, держи. – Резчик кинул два тяжелых кошелька. – Тут две сотни должно быть. Поделишь с подельником, как захочешь.
– Хорошо. Я тогда груз в общак отвезу?
– Нет, отвезет Кузьма, он теперь на охране. Для вас другое дело есть. – Атаман нахмурился. Большие голубые глаза стали холодными. – Нужно секретаря нашего убрать.
Василий даже вздрогнул от удивления. Работавший в Камер-коллегии секретарь Дубов не раз указывал банде на плохо охраняемые грузы и государственные склады с серебром. От него зависел успех всех хищений казенного металла: можно быть сколько угодно талантливым вором, но, если не знаешь, откуда таскать, – много не заработаешь. За свою помощь он получал достойное вознаграждение и на условия не жаловался.
– Зачем? Он нас разве обманул?
– Не-а. Вот пусть и не обманет никогда и не сдаст. Он нам больше не нужен.
– Почему не нужен? Мы больше на дороги выходить не будем, что ли?
– Об этом потом поговорим. – Резчик раздраженно поморщился. – Вася, я понимаю, что это не про твои умения, что тебе такое не нравится. Но так нужно, больше некому доверить. Момент такой сейчас, многое решается. Поэтому надо это сделать, и не абы как, а обстоятельно. Чтобы никто на нас не вышел. У него дом на Покровском Валу, рядом с заставой, так что там ищеек много. Лучше всего его к реке отведите и туда скиньте. Все понял?
– Да, понял, – выдавил Василий.
– Как с ним закончишь – есть еще дело важное. Поедешь к Иерею. Большой человек, полезное знакомство заведешь. У него там на Царицыном лугу мастерская ткацкая, не пропустишь. Скажешь, чтобы в воскресенье ко мне со своими ребятами сюда приехал на разговор. Будем с ним продажу обговаривать.
– Продажу? Почему сейчас?
– Да что же такое! – Резчик ударил кулаком по столу. – Везде тебе нужно влезть, все оспорить! Нос ты отрастил слишком длинный, смотри, как бы не отхватили его!
В избе повисла тяжелая тишина. Кузьма сосредоточенно рассматривал пол.
Командовать лихими людьми вежливостью и лаской – дело бессмысленное. Рано или поздно нужно показывать суровость. Атаман это знал и не жалел для своих ни крепких слов, ни тумаков. Поговаривали, что пропавший в прошлом году Сашка Доска и вовсе в могиле без креста лежит за то, что больше своей доли брал. Василию эти воспитательные вспышки гнева не нравились, хоть он и понимал их необходимость.
С возрастом Резчик становился все раздражительнее и злее. Если раньше он срывался только из-за глупых или опасных ошибок, то в последний год всем доставалось за любую мелочь. Василию это нравилось еще меньше.
Но он же не мог просто уйти из артели. Это был его дом, хоть и дурной.
– Понял. Все сделаю, – процедил Василий сквозь зубы.
– Вот сразу бы так. – Атаман сплюнул. – А то я от старости помру, пока тебя уговаривать буду. Пушкарь, ты тоже шевелись, вези груз ихний в общак. И в субботу доставите мне всякого харча для застолья. Давайте, с богом.
Лениво перекрестив своих работников, Резчик вышел из дома и вернулся к работе на грядке.
Василий взвесил в руке кошель. Две сотни рублей за неделю. Какой-нибудь чиновник столько и за месяц не заработает. Есть в воровской жизни свои приятности. Только теперь деньги его почему-то не грели.
– Загуляешь с этим богатством? – поинтересовался Кузьма.
– Не знаю, может быть. – Василий пожал плечами. – Тебе-то чего?
– Ты не злись на него. Он старый, больной, сидит один с попом этим. Вот и ум за разум заходит. Да и других бед хватает.
– Каких бед?
– Долго рассказывать. – Гигант махнул рукой в сторону дороги: – Пойдем, с вами проедусь, поговорим.
Попрощавшись с попом, воры вышли с церковного двора и направились к лошадям. Анвар будто взбодрился и выглядел более здоровым. Впрочем, увидев Пушкаря, он скривился и прищурился:
– И ты здесь. Слушай, хотел спросить: а не тяжело с твоей спиной коровьей все время старику кланяться?
– Тоже тебя рад видеть, татарин, – оскалившись, ответил Кузьма. – Все думаю, когда тебя язык до ножа в бок доведет?
Два здоровяка друг друга не любили – и не скрывали это. То ли соревновались за статус самого большого мужика в артели, то ли просто характерами не сошлись. Драки между своими Резчик строго запрещал, но заставить подчиненных полюбить друг друга атаман не мог.
В лесу было прохладно и тихо, пахло смолой и хвоей. Яркое солнце проглядывало через ветки, но не припекало. Местами попадались цветы и кусты ягод. Василию вдруг захотелось задержаться там, в приятной прохладе. Возвращение в город уже не казалось такой уж приятной перспективой.
– Так что с ним такое? – нехотя спросил он.
– С атаманом-то? – Пушкарь пожал плечами. – Да как тебе сказать… Ты когда у него в последний раз был до этого?
– Где-то в мае заезжал вроде бы.
– Вот в том и дело. Он там сидит с дураками и с попом этим. Филька хоть и дурной, но развлекал его. Я с Семеновичем в общаке почти все время сижу. А ты пропадаешь, свои дела завел.
