— Кони! Кони понесли графскую карету! Всем выстроиться в цепь! Не пропустить карету в город! Там она точно разобьётся вдребезги. Коней не калечить. Они стоят немерено. Работать без оружия!

Как можно было выполнять эти приказы, противоречащие друг другу, было непонятно. Остановить взбесившихся лошадей, не причинив никому вреда, было из области, неизвестной тогда ещё, малонаучной фантастики.

Вид, несущейся на «всех пора» тройки, был страшен. Громадные жеребцы, вздымая потными боками, как кузнечными мехами, неслись с бешеной скоростью. Невероятно страшный оскал белых крупных зубов, пар, вырывающийся из раздутых ноздрей, кого угодно могли повергнуть в шок. Огромные копыта, как кувалды, били землю. Животная масса весом больше тонны неумолимо, с огромной скоростью, приближалась к воротам. Вслед за рысаками беспомощно, мотаясь из стороны в сторону, как игрушечная, летела разукрашенная закрытая коляска.

Сначала Антон, пользуясь моментом неразберихи, «под шумок», хотел потихонечку свалить. Но увидев, как стражники мужественно, прикрываясь щитами, выстраиваются в одну линию, устыдился своего малодушия. Неужели в двадцатом первом веке люди трусливее, чем в веке тринадцатом?

Смирнов тоже встал в шеренгу.

Лошади неслись, как дикие звери. Вот уже стали предельно ясно видны их обезумевшие глаза и хлопья пены, летящие во все стороны. Раздался страшный грохот. Затрещали, разваливающиеся от таранного удара, щиты. Близстоящие стражники упали на землю. Прямо над собой Антон увидел хрипящую морду коня. В то же самое мгновение парень схватился за узду и повис на ней всем весом. Животное захрипело ещё больше, и встало на дыбы. Смирнову показалось, что он взмыл под самые облака. Жар распаренного жеребца охватил его. Парень ещё сильнее вцепился в сыромятные поводья. Кони какое — то время, по инерции неслись вперёд, но бег их становился всё медленнее. Ноги Антона волочились по земле, поднимая столбы пыли, словно якорь, сдерживая движение рысаков.

«Эх, жалко кроссовки, только купил», — не к месту подумал парень.

Меж тем, лошади, тяжело дыша, совсем встали. Антон отпустил поводья и подошёл к дверце кареты. Несколько помешкав, распахнул её. И тут из тёмной глубины экипажа ему на руки выпало бесчувственное тело белокурой девушки. Красивое лицо её было мертвенно бледно. Прямой носик, аккуратные чувственно — пухлые губы, высокий лоб делали её похожей на ангела. Налитая, упругая девичья грудь матово белела в вырезе тяжёлого шёлкового платья. На полу коляски валялся женский плащ, подбитый мехом.

Когда это чудесное дитя открыла глаза, на молодого человека, как — будто, выплеснулась вся синева голубого неба. На вид ей было не более семнадцати.

Девушка огляделась по сторонам и слабым голосом произнесла, обращаясь к Смирнову:

— Кто вы, мой неведомый спаситель?

Антон не успел ответить. К карете бежал стражник, судя по всему, командир отряда:

— Госпожа Ангелика! Госпожа Ангелика! Слава богу, вы живы, — воин трясся от страха, явно за себя, а не за судьбу госпожи, — вы видели, как мы героически останавливали ваших лошадей. Один человек погиб, двое покалечены. Не премините рассказать об этом графу.

Милое дитя подняло голубые глаза на Антона:

— Как вас зовут?

— Арман, — Смирнов не стал называть своего настоящего имени, созвучного с французским Антуаном, так как прекрасно знал, что немцы не любят лягушатников.

Антон всё ещё держал девушку на руках, когда раздались новые крики:

— Вервольф! Сюда бежит вервольф!

Видимо, более близкое знакомство откладывалось, и новоиспечённый Арман решительно усадил красавицу в карету, не забыв тщательно закрыть за ней дверь. В окошко экипажа тут же показалась прелестная ручка, согнутая для поцелуя.

— Потом, потом, всё потом, — Смирнов подобрал с земли щит погибшего стражника, и, уже не стесняясь, обнажил дедов клинок.

Огромными скачками к ним приближался громадный чёрный волк. Казалось, что глаза его горели адским огнём. Из большой, как чемодан, пасти, нашпигованной острыми, кинжальными зубами, свисал длинный язык, с которого обильно капала слюна.

Воинов охраны, которые попытались остановить его, чудовище раскидало в разные стороны ударами могучих лап с загнутыми, как сабли, когтями, словно игрушечных солдатиков.

Теперь на пути зверя был лишь Антон. Чёрный монстр стремительно надвигался, совершая, один за другим, длинные прыжки. Новоявленный воин поднял меч. Когда до волка оставалось не больше десяти метров, чудище неожиданно остановилось. Сев на задние лапы, как большая дворовая собака, хищник с неподдельным изумлением уставился на Смирнова. И даже склонил на бок свою массивную голову.

«Глаза… Где я мог видеть такие же злые, голубые глаза»? — подумал Антон, и в то же мгновение гигантский зверь прыгнул на него. Парень успел отклониться — пасть щёлкнула в сантиметре от человеческого лица. Зловонное дыхание окатило лицо молодого воина. Волчище промахнулся, а вот человек успел полоснуть его клинком по лапе. Волк взвыл и, с ещё большей яростью, бросился в атаку. На этот раз парень принял удар на щит. Натиск зверя был настолько силён, что Смирнов оступился и упал на одно колено. Воспользовавшись этим, злобная тварь умудрилась резануть человека когтями по бедру. Антону показалось, что он увидел улыбку торжества на морде животного. С трудом поднявшись, молодой человек приготовился к новой атаке. Она не замедлила себя ждать. На это раз Смирнов в момент прыжка адской собаки, чуть сдвинулся в сторону и крутанулся на пятках, таким образом приняв удар зверя по касательной. В то же самое мгновение, он сделал стремительный выпад и вонзил лезвие клинка в шерстяной бок волчары. Раздался оглушительный визг, и чёрное тело покатилось по дороге, обливаясь собственной кровью. Было видно, как чудовище убегает в сторону леса. Какое — то время был ещё слышен треск ломаемых веток кустарника. Потом всё затихло.

— Арман! Боже мой, Арман! Вы снова спасли меня! Второй раз за последнюю половину часа, — девушка выскочила из кареты и бросилась на шею молодому человеку. — Господи! Вы ранены?!

— Пустое, — Антон слегка отстранился от девицы и осмотрел рану. Ничего особенного, но кровотечение присутствовало. Прекрасная незнакомка «нырнула» в экипаж и вернулась с большим расписным платком.

— Жалко такую красоту кровью пачкать, — нетвёрдо возразил Антон.

— Берите, берите. Вы мне жизнь спасли. Я теперь ваша вечная должница.

Только сейчас Антон понял, как он близок к провалу. Красавица терпеливо дождалась, когда молодой человек перевяжет рану, сделала книксен и представилась:

— Меня зовут Ангелика. Я дочь графа Оттона фон Штайерна.

Смирнов зачем — то, по — офицерски щёлкнул воображаемыми каблуками. Во избежание недоразумений, назвался дедовой фамилией:

— Риттер Арман Барков.

Ангелика, вдруг, неожиданно погладила молодого человека по груди:

— Ты не отсюда. Весь ты, какой — то не здешний. Одежда чудная. Красивая. Такую у нас не шьют. И обувка необыкновенная, неземная. Ты откуда?

— Оттуда, — Смирнов не нашёл ничего лучшего, чем ответить всем известной фразой из культовой комедии.

Девушка чуть наклонила голову так, что стал виден белый завиток над ушком. Антону ничего не оставалось, как поцеловать её в нежную щёчку. Вдруг Ангелика порывисто обняла молодого человека, закинула мягкие руки за его шею и прижалась всем своим юным телом к, жаждущему ответных ласк, телу взволнованного мужчины. Губы соединились в поцелуе. Пухлые девичьи уста были безмерно сочны. Арман крепко обнял девицу за талию, прижал к себе. Голова закружилась. На секунду Смирнов даже забыл где он. Всё завертелось перед глазами. Сердце сжал спазм.

Очаровательная фея погладила рыцаря маленькой ладошкой по щеке:

— Милый, — прошептали её губы. Он неосознанно повёл её к карете. Руки инстинктивно сжали аккуратную, по девичьи, грудь. Дыхание обоих стало прерывистым.

Вдруг она вздрогнула и указала рукой на горизонт. Там в предрассветном тумане показалась пыльная дымка. Пятеро вооруженных всадников во весь опор скакали в их сторону.