Ждать пришлось довольно долго. Наконец, на крепостной стене появился глашатай и громко прокричал:

— Маркграф Оттон фон Штайерн соизволил принять благородных рыцарей и приглашает их в свой замок. Ту же створки ворот со страшным скрипом распахнулись, и визитёры въехали во внутренний двор крепости.

Граф принял гостей в главной зале на втором этаже.

В большой гостиной стояли скамьи с низкими спинками и подушками, а также легкие передвижные стулья. Пол был застлан богато украшенными коврами. Хозяин замка сидел в кресле, которое находилось на возвышении, у самого изголовья стола. Было видно, что мебель в зале очень дорогая. Комната освещалась огромного размера камином, встроенным в стену. Потолок был настолько высок, что под ним поселились летучие мыши. Тут же на металлических цепях висела огромная люстра.

Сам граф оказался ещё не старым мужчиной. Был он худощав и строен. Благородные черты лица подчёркивали его родовитость. Одет он был в повседневную длинную котту и кожаные башмаки — пулены с длинными носами. На груди висел золотой орден графского отличия.

Рыцари склонили головы в знак приветствия, после чего Оттон фон Штайерн пригласил их сесть за стол. Тут же слуги принесли вина и лёгкие закуски.

— Чем обязан вашему визиту? — без всяких предисловий, начал разговор граф.

— Видите ли, ваша светлость, меня очень взволновала весть о пропаже вашей дочери. Я не верю, что она могла убежать. Скорее всего, её украли, — Антон говорил тихим, но твёрдым голосом.

Брови графа удивленно поднялись вверх:

— Вы знаете мою дочь?

— Да, мы познакомились совсем недавно. Тогда, когда вы охотились на вервольфа.

— Так это вы, тот неизвестный спаситель моей любимой Ангелики?! — Оттон вскочил с кресла и в нервном возбуждении заходил вокруг стола:

— Она много говорила о вас, о вашей храбрости и отваге. А ещё она поделилась со мной, мы всегда были откровенны друг с другом, что вы ей очень понравились. Теперь я вижу, что небезосновательно.

— Думаю, что вы не знаете другого. Два дня спустя Генрих Церинген принародно оскорбил вашу дочь. И этому есть множество свидетелей. Я вызвал барона на поединок и победил его. Сейчас я очень сожалею, что не убил его. Но тогда я не мог и представить, что он опуститься до такого подлого преступления. Ангелика ни за что бы не простила барону этого унижения. И ещё, у меня есть все основания подозревать Церингена в оборотничестве.

— Интересно, и какие же это основания.

— Я видел волколака совсем близко. У него были человеческие глаза, очень похожие на глаза Генриха Церингена.

— Вы знаете, молодой человек, ваши слова подтверждают мои догадки. Во — первых, Генрих пропал во время охоты, потом объяснив это тем, что в темноте его лошадь споткнулась и он не удержался в седле. С его же слов, он при этом травмировал руку и бок. Оборотень был ранен вами в переднюю лапу и, опять же, в бок. Дальше — больше. Собаки унюхали вервольфа и я преследовал его вплоть до поместья, как вы, уже, наверное, догадались, барона Церингена. Там кровавый след резко обрывался. И, наконец, в ночь пропажи Ангелики слуги видели огромного пса, больше походящего на волка, который бродил вокруг стен замка.

— Когда это произошло?

— Вчера, после захода солнца. Днём я ездил в деревню Трагхайм, которая является собственностью барона, там, кстати, находится и дом Церингена. Расспрашивал селян, не видел ли или не слышал ли кто, что — либо предыдущей ночью. Люди были очень испуганы. Молчали. Но, всё — таки один из стариков сказал, что видел, как барон в составе небольшого конного отряда отправился на восток. Среди всадников он признал только лучшего дружка Церингена, риттера Гоц — Ульриха фон Гранца.

— Это ещё, что за «фрукт»? — удивился Антон, с большим вниманием слушавший рассказ благородного графа.

— Вассал, как вассал. Земля дрянь — песчаник. Имеет таверну «Гранц — круг», да деревянный замок на берегу моря. Сам живёт за счёт крестьян, добывающих рыбу и янтарь. Никчемный человек, к тому же ещё и пьяница. Я принял решение найти и примерно наказать клятвопреступника. Если желаете оказать мне услугу, предлагаю вам вместе со мной и моими воинами немедленно отправиться на поиски Церингена и госпожи Ангелики.

— Мы почтим за честь сопровождать вашу светлость в походе на нечестивого упыря, — Айвенго низко поклонился графу. Глядя на него, то же самое проделал и Антон.

— Нам понадобится немного времени, чтобы облачиться в доспехи и взять оружие.

— Хорошо. Я буду ждать вас, — Оттон кивнул головой и вышел из зала.

Пока собирались, солнце почти скрылось за горизонтом. Вечер выдался ненастным. Шквалистый ветер рвал плащи на рыцарях, гнул их штандарты. Отряд состоял из двадцати всадников, среди которых были граф Оттон, Айвенго, Смирнов и ещё один риттер Вальтер Майер, управляющий графскими землями. Это был крепкого телосложения дородный мужчина с чёрной курчавой бородой. На мускулистом теле его имелось лишь минимальное количество доспехов. Очевидно, что в бою он привык рассчитывать в первую очередь на свою недюжинную силу. Остальные воины были либо оруженосцами, либо стражниками графа. Для большей мобильности в передвижении, пеших солдат было принято решение не брать. Выехали уже вечером. Благо, граф уверял, что до Гранца всего вёрст пять.

— И, почём здесь вёрсты, — между делом спросил Смирнов, не спеша покачиваясь в седле рядом с Уилфредом, — сколько это, пять вёрст.

— Ну, это приблизительно как от твоего дома до кладбища в твоем мире, — ответил Айвенго.

— Ничего, себе. Это же километров тридцать пять.

Англичанин лишь пожал плечами.

Вскоре дорога свернула в мрачный еловый лес. Стало совсем сумеречно. Пришлось зажечь факелы.

Ветрище всё не унимался, поднимая с земли облака сухих иголок, которые больно жалили лица всадников. Большие и малые хвойные ветки, казалось, тянулись к путникам как лапы сказочных чудищ. Раскачиваясь, они простирали свои щупальца к пришельцам, нарушившим вековой покой, как будто стараясь поймать и затянуть их в зловещую жуть трущобы.

— Этот лес зовётся Чёрный. Может потому что здесь темно даже днём, а может потому, что тут, на одиноком хуторе, испокон веку живет семейство колдунов, — к Антону с Уилфредом подъехал Вальтер Майер, — может это и деревенские сказки, но всё равно будьте настороже. Сейчас мы, как раз, будем мимо него проезжать.

Из — за поворота показалась старая хибара, крытая гнилой соломой. Бревенчатые стены кое — где обвалились, местами зияя глубокими трещинами из — за вывалившейся конопати. На пороге этого убожества Смирнов увидел тёмную фигуру. Приглядевшись, он понял, что это старая женщина в рваном плаще, края которого трепыхались на ветру, словно крылья гигантского чёрного ворона. Седые, сваленные пряди волос торчали из — под капюшона, обрамляя старческое, всё в глубоких морщинах, лицо, кожа которого была землисто — серого цвета. Нос, опущенный крючком вниз, напоминал клюв хищной птицы. Глаза в дрожащем свете факелов казались чёрными дырами в преисподнюю, в глубине которых горел адский огонь. Правое око почти полностью закрывало огромное бельмо. Старуха вперила свой жуткий взгляд в Антона. При этом тонкие губы её искривились в некое подобие улыбки, а затем ведьма принялась что — то тихо нашептывать, делая при этом непонятные пассы костлявыми руками.

В этот момент лошадь Антона задрожала и оступилась.

Старший стражник направил своего коня на ведьму:

— Прочь с дороги, колдовское отродье!

Старая карга что — то злобно проклекотала в ответ и скрылась в темноте дверного проёма.

— Вот бывают же люди, после встречи с которыми, сразу помыться охота, — Уилфред ободряюще похлопал обескураженного Антона по плечу.

— Вот помню, случай был, когда служил я при короле Ричарде и стояли мы под стенами Акры… — начал одну из своих бесконечных историй английский рыцарь. Было видно, что он хочет отвлечь своего товарища от мрачных мыслей о неприятной старухе.