— Только штраф платить будете сами, если нас остановят, — в который раз предупредил девичью компанию Мамору, когда они только-только собирались выезжать из Токио.

— Не будь занудой, — отмахнулась Рей. — По этой дороге мало кто ездит.

— Но сначала надо как-то из города выехать.

— Девочки, почему мы вообще его с собой взяли? — возмущалась с переднего сидения Усаги. — Он же у нас поборник правопорядка. И как он вообще согласился на подобную авантюру?

Мамору тогда мысленно закатывал глаза, понимая, что Оданго специально говорила о нём в третьем лице, как будто его тут и вовсе не было, провоцируя.

— Больше знакомых водителей с правами у нас нет, — притворно вздыхала тогда Минако. — А как согласился? Да очень просто. С ответом на этот вопрос я сейчас разговариваю.

Мамору очень хорошо помнил, как Усаги тогда быстро стрельнула глазами в его сторону и стремительно покраснела — гораздо пуще тех раз, когда он невзначай придумывал ей всякие прозвища, а она от злости краснела как спелая помидорка. И он бы точно не удержался бы от какой-нибудь ехидной подколки, если бы не зелёный сигнал светофора, из-за которого Мамору пришлось переключиться на управление автомобилем. Всю последующую дорогу девочки разговаривали негромко, и тема была упущена, поэтому Мамору лишь молчал и изредка поглядывал на задремавшую Усаги, думая о чём-то своём, но таким непозволительно прекрасном: одновременно далёким и близким — стоит только протянуть руку и можно было даже дотронуться до коленки этого самого «прекрасного».

Тётушка Фая была рада приезду племянницы и её друзей; как только гости вышли из автомобиля, их тут же позвали за стол и накормили до отвала, взамен потребовав лишь рассказать, что творится в Токио — супруги Нишимура практически не бывали в столице, предпочитая жить на своей ферме.

Следующие несколько дней девочки в основном дурачились в поле, Мамору же предпочёл компанию мистера Нишимура — помочь по дому да хозяйству, плюс ко всему он оказался хорошим собеседником: путешествуя по разным странам в пору своей юности, мистер Нишимура знал многое и мог рассказать кучу историй о том или ином месте.

— Но как бы ни было хорошо за границей — дома всё равно лучше, — улыбался он, жмурясь от солнца. — Дома даже воздух каким-то особенным кажется, и жена любимая рядом. А ты женат, Мамору?

Вопрос, конечно, застал Мамору врасплох; не сразу он на него ответил. Только когда они с мистером Нишимура закончили чинить забор — один из столбов сгнил, и его вырвало ветром, — Чиба, наконец, ответил:

— Нет, не женат. Думаю, сначала нужно карьеру построить, потом всё остальное, — он рассеянно пожал плечами. — Семью непросто обеспечивать.

— Согласен, — мистер Нишимура остановился и, подняв голову, прислонил ладонь ребром ко лбу, внимательно посмотрел на небо. — Но когда тебя поддерживает любимый человек, всё переносится гораздо легче. Даже неудачи на работе…

Мистер Нишимура на мгновение замолчал; Мамору отметил, как на десятую долю секунды глаза утратили былой блеск, но почти мгновенно преобразились.

— Что ж, спасибо за помощь, — мистер Нишимура повернулся к Мамору и благодарно улыбнулся, похлопав его по спине. — Иди лучше отдохни, а то что-то слишком я тебя загонял.

— Мне не сложно, что вы, — пожал плечами Мамору. — Не люблю сидеть без дела.

— Но отдыхать тоже нужно, — пожурил его мистер Нишимура. — Иди, прогуляйся. Кажется, Фая просила Усаги-сан собрать яблок для пирога, помоги ей, если хочешь чем-то заняться.

Не уловив лёгкой иронии в голосе мистера Нишимуры — или просто не обратив на неё внимания, Мамору сначала помог убрать ему все инструменты, а потом пошёл на поиски Оданго. Так он и брёл неспеша по саду, любуясь красотами природы, а заодно внимательно смотрел по сторонам, стараясь увидеть такие знакомые хвостики.

Обнаружил Мамору Усаги только спустя двадцать минут. Она стояла на небольшой лесенке, приставленной к одной из яблонь, и собирала яблоки в подол своего длинного сарафана; специально выделенная корзина для яблок почему-то лежала на земле, одинокая и никому ненужная.

Приблизившись, Мамору какое-то время с улыбкой понаблюдал за Усаги, как она забавно хмурила лоб, пытаясь сорвать особо вредный плод, не поддающийся с первого раза; со слегка порозовевшими от усердия щечками Оданго выглядела просто очаровательно. Но вскоре Мамору надоело просто подпирать дерево, и он всё же обозначил своё присутствие, спросив:

— Что, Оданго, яблоки тыришь?

Усаги негромко взвизгнула, чуть покачнувшись, но — стоит отдать ей должное, при её-то неуклюжести — все же не упала, боком прислонившись к стволу, а руками стараясь удержать яблоки в подоле сарафана.

Обернувшись на Мамору, она грозно сдвинула бровки:

— Бака, не пугай так!

— А я и не пугаю, — пожал плечами Мамору, подходя ближе. — Просто мимо шёл, тебя увидел.

— И лишь бы напугать, ага, — деловито кивнула головой Усаги, незаметно закатывая глаза.

Мамору усмехнулся и пощекотал травинкой ее голые коленки. Снова взвизгнув, Усаги нахмурилась:

— Вот чего пристал?

— Так что с яблоками? — Мамору хотел было заглянуть в подол, но Усаги слегка ткнула его коленом в бок.

— Тётя Мако попросила яблок собрать, хочет пирог испечь. А корзина-то дырявая, — она со вздохом покосилась на валяющуюся где-то в траве корзину. — Пришлось импровизировать.

— Много тебе ещё надо?

Мамору оглядел предстоящий фронт работ: часть яблок, висящих на нижних ветках, Усаги уже сорвала, и оставались только те, что были выше. На соседних деревьях плоды были не такими красными, и, наверное, стоило бы поискать чуть дальше, но Мамору решил не заморачиваться: проще ему самому залезть на яблоню и сорвать столько, сколько нужно.

— Еще пару десятков: пирог-то не один будет, — Усаги взглядом пересчитала яблоки в подоле. — Да, тут маловато будет, — расстроенно подытожила она.

— Давай помогу, — Мамору скинул с головы платок, которым укрывался от солнца, и положил на дно корзины так, чтобы закрыть дыру, через которую плоды могли выкатиться на землю. — Давай-ка их сюда.

Не дав Усаги возразить, он аккуратно переложил все яблоки из её подола в корзину. Усаги смущённо отряхнула ткань от листочков и хотела уже было слезть вниз, как лесенка угрожающе заскрипела: одна из ножек соскочила с бугорка, на котором, стояла, и Усаги вместе с лестницей полетела вниз.

— Ай-яй! — только и успела воскликнуть она, прежде чем столкнуться с землёй.

Зажмурившись, Усаги уже приготовилась к удару, но почувствовала лишь какой-то толчок, словно её резко схватили за талию и притянули к себе, не давая упасть.

— Ты такая неуклюжая, — весело заметили над ухом.

Усаги распахнула глаза и зло уставилась на улыбающегося Мамору, который крепко держал ее за талию — видимо, это именно его молниеносная реакция уберегла её от падения.

— Сам ты… Неуклюжий! — пробухтела Усаги.

Она попыталась отпихнуть Мамору от себя, пытаясь высвободиться, но в итоге все пошло совсем не так, как она планировала: подскользнувшись, Мамору потерял точку равновесия и упал назад себя, потянув следом и Усаги, которая явно не ожидала такого поворота событий. Несчастная корзина тоже отлетела куда-то в сторону; яблоки, добытые стараниями Усаги, раскатились в разные стороны, затерявшись в траве.

— Это все из-за тебя, бака ты, — расстроилась Усаги, переведя взор с корзины на Мамору. — Кто просил меня спасать?

— Если бы не я, ты бы тут уже сидела с шишкой и ревела, — закатил глаза он, морщась от удара о землю. — А так страдаю только я, так что лежи и радуйся.

— С чего бы это мне радоваться?

Усаги подозрительно покосилась на него, но озарение практически мгновенно снизошло на неё: они сейчас лежали в довольно пикантной позе — она сверху на нём, и их ноги переплелись, как будто запутавшись. Немного спасал ситуацию длинный подол сарафана, однако момент всё равно был очень щекотливым.

Мамору с удовольствием отметил, как быстро покраснели щёчки Усаги — даже кончики ушей, кажется, стали чуть более розовыми, чем до этого.