— Я тоже не айс катаюсь, — улыбнулась Минако. — Но даже если и упаду — снег мягкий, нечего бояться.

Усаги хотела сказать, что в случае чего один несносный мальчишка не будет глумиться над ними, в то время как о её спуске точно отпустит несколько комментариев, но прикусила язык. Подруги могли подумать, что она просто хочет покрасоваться перед Мамору, и закидают её тонной намёков, а этого Усаги слышать не желала.

Втроём они стали осторожно спускаться вниз. Макото, может, и ускорилась бы, но не могла оставить Минако и Усаги одних, которые были не самыми лучшими лыжницами в их компании. В то время, как Айно ехала вниз, расслабленно поглядывая по сторонам, Усаги же чувствовала, как были напряжены её мышцы. Ноги готовы были вот-вот разъехаться в разные стороны, руки слегка подрагивали, от чего Усаги судорожно цеплялась за палки, боясь выпустить их. Щурясь, она внимательно вглядывалась вперёд, опасаясь, как бы никто не появился на пути: увы, Усаги не умела тормозить, если только носом в сугроб.

Неожиданно, скорость её спуска возросла. Усаги поняла, что слишком задумалась, и теперь с замиранием сердца смотрела, как стремительно нёсся снег вокруг неё, сияющими искрами обволакивая всё тело. Она не могла даже вскрикнуть — страх парализовал настолько, что сковал даже горло. Отчаянно взмахнув руками, Усаги пыталась хоть как-то остановиться. Однако от этого становилось всё хуже…

Группа людей нежданно-негаданно появилась в её поле зрения. Усаги даже успела заметить, что это были её друзья, но что она могла сделать против собственной неуклюжести? Она тщетно пыталась предупредить их: голос пока так и не появился.

— Эй, осторожнее! — закричала вместо неё Минако, и компания внизу, заметив Усаги, ринулась в рассыпную.

Вот только один человек не сразу сориентировался. Мамору успел только повернуться, чтобы оценить опасность, как Усаги на полной скорости врезалась в него с отчаянным визгом. Они пролетели вместе ещё пару метров и рухнули в сугроб. Сноуборд Мамору остался далеко позади, а Усаги за время короткого полета растеряла все палки, которые теперь антеннами торчали из снега где-то по бокам.

— Ну ты даёшь, — хрипло выдохнул Мамору, пытаясь проморгаться.

Снежинки налипли на ресницы, и он видел только расплывчатые силуэты облаков над собой. Спина ныла от удара о трассу, а Усаги, лежавшая сверху, ещё больше вдавливала Мамору в снег, добавляя болезненных ощущений. Однако… тяжесть её тела оказалась неожиданно приятной, и Мамору теперь не мог понять себя: он хотел то ли встать, то ли так и остаться лежать тут, прямо под Оданго, чувствуя её притягательное тепло.

— Заткнись, бака, — со стоном пробормотала Усаги.

Она сделала одну попытку встать, но ноги и руки упорно не желали её слушаться, предательски подкашиваясь. Перед глазами всё сверкало от удара, а в голове трещало и гудело.

— Не я столкнул нас, — проговорил Мамору; снег, наконец, оттаял с его ресниц, и Чиба мог лицезреть красную шапку Усаги перед собственным носом. — Эй, ты жива?

— Да, — недовольно буркнула она и наконец пошевелилась. — А ты?

Усаги приподнялась на локтях и, щурясь от неожиданно яркого снега, внимательно разглядывала слегка покрасневшее от мороза лицо Мамору. Он, в свою очередь, тоже смотрел на неё, завороженно наблюдая, как лихорадочно блестели голубые глаза. Попытавшись пошевелить рукой, Мамору недовольно отметил, что они пока что не хотели его слушаться.

— Мамору?

— Я в-в порядке, — выдохнул он, продолжая рассматривать лицо Усаги.

Ему показалось, или она в самом деле покраснела от их такой неожиданной близости, а не от холода? По крайней мере, Мамору желал, чтобы это оказалось правдой.

Снежинки падали с неба, застревая в чёлке Усаги, которая задорно выглядывала из-под шапки; они опускались ей на ресницы, щёки и нос, и Мамору, затаив дыхание, наблюдал за ней. Усаги же настороженно смотрела на него, не понимая, что могло так сильно завладеть его вниманием.

— Ты уверен, что всё хорошо? — осторожно спросила она, чувствуя, как щёки полыхали под пристальным взглядом глубоких, как океан, синих глаз.

— Ты красивая, — неожиданно выдохнул Мамору и по удивлённой мордашке Усаги понял, что сказал это вслух.

Он покраснел и отвёл взор в сторону, а Усаги пыталась осознать произнесённые им слова. Ей послышалось, или Мамору и вправду мог сказать что-то подобное? А как же «булочки», «оданго» да «пирожки»? Или он при падении сильно ударился головой?

— Ты, наверное, нехило так приложился о снег, — пробормотала Усаги.

Она хотела, наконец, встать с него, чтобы разорвать эту смущающую их обоих близость, но мужские руки неожиданно дёрнулись и не дали ей сдвинуться даже на сантиметр, словно не разрешая прервать этот тактильный контакт их закутанных в одежды тел.

— Нет. Вовсе нет, — весело отозвался Мамору, с удовольствием наблюдая, как Усаги покраснела ещё больше.

Колебавшись одно мгновение, он потянулся вперёд, обжигая губы Усаги поцелуем. Она вздрогнула, её голубые глаза широко распахнулись, но, что удивительно, Усаги не отстранилась, а неожиданно ответила на подобную наглость со стороны Мамору.

Крики ищущих их друзей отошли куда-то на второй план, и сейчас, здесь, были только он и она. И снежное небо Саппоро.

========== М — «Мамору!» ==========

Пар изящно струился над чашкой с недавно приготовленным кофе, щекоча ноздри и балуя соблазнительным ароматом. Мамору жадно вдохнул приятный запах, наслаждаясь им. Он осторожно помешал тёмно-коричневую, почти чёрную жидкость, разрывая молочную пенку, пару раз постучал ложечкой о керамический край и положил её на блюдце.

Мамору нравилось в редкие выходные дни сидеть на диванчике за столом у окна в кафе «Корона», не спеша пить любимый кофе и просто наслаждаться приятной атмосферой. Он рассеянно смотрел на прохожих, краем уха подслушивал разговоры посетителей, а сам лениво листал новостную ленту фейсбука, лишь изредка опуская взгляд на тот или иной заинтересовавший его пост.

Входные двери с мягким шорохом разъехались, впуская очередного человека под прохладные своды «Короны». Мамору обернулся лишь любопытства ради и удивлённо заметил Усаги, которая тоже увидела его и целенаправленно направилась именно к тому столику, за которым сидел Чиба. Обычно она от него убегала, что же сейчас могло заинтересовать Оданго, что она решила сама подойти к своему «врагу номер один»?

— Привет, — улыбаясь, поздоровалась она и присела напротив.

Мамору только слегка насторожился, внешне оставаясь спокойным. Усаги не выглядела странно, единственное, что смущало в её поведении — это доброжелательное отношение к Мамору.

— Привет, Оданго, — усмехнулся он, решив на время выкинуть из головы ненужные мысли. — С чего такая честь?

— А что такое? — удивлённо спросила она. — Я не могу присесть рядом с тобой?

— Раньше ты не стремилась к моей компании.

Мамору откинулся на спинку дивана, задорно глядя на Усаги. Ситуация его забавляла уже потому, что ранее подобного не было ни разу. Разве могла Оданго в здравом уме и светлой памяти целенаправленно искать общения с Мамору?

Усаги неуверенно поёрзала на своём месте.

— Ну, иногда же нужно менять свои привычки, да? — пожала она плечами.

— Скорее всего тебе что-то нужно от меня, — предположил Мамору; он взял чашку кофе, пряча за ней губы. — Иначе ты бы даже не приблизилась ко мне.

Закатив глаза, Усаги пренебрежительно фыркнула. Мамору даже успел подумать, что, возможно, он мог ошибиться, но её последующие слова расставили все точки над «i».

— Видишь ли, — протянула Усаги и, нагнувшись чуть ближе к нему, подперла ладонями подбородок. — У меня случилась ма-а-аленькая проблемка. Ну, то есть, не то чтобы проблема, но она жизненно необходимая, потому что… Потому что я обычно делаю это каждый день, но сегодня этого не получится сделать — я потратила все карманные деньги, а поиграть очень уж хочется, — тараторила она.