Разумеется, плед был тут вместе со своей хозяйкой.

— Я знаю, на что ты намекаешь, — улыбнулась Усаги, а потом показала на единорога на плюшевой ткани. — Но с этим приятелем я ни за что не расстанусь.

— Мне стоит ревновать? — с усмешкой поинтересовался Мамору, с наслаждением делая глоток горячего кофе.

— Неа, — хитро прищурилась Усаги. — И знаешь, почему?

Мамору с удовольствием любовался блеском в её задорных глазах.

— Просвети.

Усаги сначала придирчиво оглядела зал, удостоверившись, что вокруг не было ни души, а потом вдруг резко развернула плед и, подавшись к Мамору, накинула его так, чтобы ткань закрывала их обоих. Мамору лишь изумлённо моргнул.

— Можно сделать так, чтобы никто нас не увидел, — усмехнулась Усаги. — А ещё так.

Она прижалась к нему и неожиданно горячо поцеловала. Это было совсем не так, как раньше: Мамору всегда целовал свою девушку осторожно, зная, что мог сорваться в любой момент. А ведь ей было всего шестнадцать! Он мужественно решил терпеть ещё четыре года до её совершеннолетия, чтобы потом сделать «хорошо и надолго» им обоим.

Но Усаги была иного мнения. И сейчас нарочно целовала напористо и смело, показывая, кто на самом деле задаёт правила.

— Ну, так как тебе мой плед? — выдохнула она в губы Мамору, когда они отстранились, жадно вдыхая ртом воздух.

Мужские руки сомкнулись на тонкой талии, притягивая Усаги ближе.

— Я бы хотел использовать его в другом месте, — задыхаясь, проговорил Мамору, скользя губами по шее Усаги.

Она довольно хихикнула и погладила его по непослушным волосам.

— Мне нравится твоя идея. И я даже знаю, где бы мы могли его использовать…

…когда Мотоки вернулся из подсобки, он с удивлением обнаружил лишь полупустые чашки да несколько йен на прилавке. Да Луну, про которую возлюбленные забыли напрочь и которая теперь только смущённо топорщила усы…

========== Q — Queen ==========

Комментарий к Q — Queen

Queen — королева (англ.)

***

Он был готов сделать для неё буквально всё. Для неё и ради неё. Подставиться под удар туфельки, когда гадала на мужа; отдать жизнь ради того, чтобы «господи, пусть только она выживет, молю»; или даже отказаться от её любви, с мучительной болью вырвав сердце из груди. Лишь бы она была жива.

Ему нет дела до себя.

Усаги — вот единственная константа его жизни.

Усаги Цукино. Сейлор Мун. Нео-Королева Серенити. Маленькая Оданго с пухлыми щёчками и ласковой улыбкой в пронзительных голубых глазах.

Мамору готов пойти на что угодно ради своей жены. Обнажить меч и сразиться с многочисленными войсками тьмы; прикрыть её неудачи в учёбе, заверив родителей, что она обязательно сдаст, а потом до глубокой ночи сидеть и объяснять интегралы, в то время как она сидит рядом, такая соблазнительная, желанная и притягательная. Или спешить в круглосуточный магазин в четыре утра, потому что жене вдруг приспичило съесть трюфельное мороженое с арбузным вкусом, а слуги на кухне ещё не проснулись. И неважно, что такого в природе могло не существовать. Он — король Хрустального Токио. И обязательно достанет Усако всё, что пожелает её душа и маленькая вредная Чибиуса, которая ещё не родилась, но настойчиво требует вкусненького.

Мамору готов ко всему.

Почти.

Но только не к тому, что весь день тридцатого июня он проведёт на ногах, в беспокойстве вышагивая перед дверьми, ведущими в их спальню.

Когда начались схватки, Усаги только тихонечко пискнула. А спустя пять минут по зову короля в комнате столпился весь медицинский персонал, который должен был помогать королеве в родах. Мамору, к сожалению, отвлёк посол с Кинмоку на каких-то жалких полчаса. Но в спальню его потом не пустили.

И теперь он беспокойно мерил шагами коридор под внимательными взглядами ШиТенноу, их жён и отца Усаги. Миссис Цукино была в спальне вместе с дочерью.

— Может, ты всё-таки присядешь? — обеспокоенно окликнул его Кунсайт.

— От тебя голова кругом идёт, — поддакнул ему Зойсайт, обеспокоенно переглядываясь с Ами.

— Могу налить виски для успокоения, — предложил Нефрит.

— Уж лучше дать ему по голове и пусть проспится хорошенечко, — кто это сказал: Рей или Джедайт, или хором — никто так и не определил.

Вот только Королю Эндимиону было абсолютно начихать на всё происходящее вокруг. Только мистер Цукино не давал ему никаких советов — он дважды проходил через это и прекрасно понимал состояние своего зятя. Тут никакие добрые слова друзей не успокоят, пока сам не увидишь жену и ребёнка в здравии.

— Почему я не слышу оттуда ни одного звука? — король обеспокоенно поглядывал на дверь; он был похож на загнанного в клетку хищника. — Обычно же всё должно быть гораздо громче.

— Может, они наложили звукоизоляцию, — пожала плечами Минако. — Я бы точно попросила это сделать, чтобы никто в округе не слышал моих истошных воплей.

Но это предположение было опровергнуто внезапным резким детским криком. Мамору показалось, что его душа вознеслась на небеса, а потом резко ухнула куда-то вниз. Он подлетел к дверям в нетерпении, готовый отворить их сам в любую минуту.

Наконец, из спальни вышла миссис Цукино. Она ободряюще похлопала зятя по плечу.

— Они обе большие молодцы, — улыбнулась Икуко. — Я так удивилась, что Усаги ни разу даже не вскрикнула. Она с каждым разом поражает меня всё больше и больше. Моя милая девочка, — и она украдкой смахнула слёзы.

— Я… Я могу войти? — не своим голосом спросил Мамору.

Больше всего на свете он беспокоился о том, чтобы с его девочками было всё в порядке.

— Врачи сказали, что им нужно ещё полчаса, чтобы удостовериться, что всё хорошо.

Тридцать минут спустя врачи наконец покинули спальню, поздравив короля с рождением наследницы. На подгибающихся ногах Мамору вошёл в их с женой опочивальню. Когда двери закрылись за ним, то восторженный гул друзей и родственников притих — Мамору было совсем не до них весь день, а сейчас особенно.

Он приблизился к кровати.

Усаги, вымотанная и растрёпанная, но такая родная и нежная, полулежала на подушках, а на её руках попискивал маленький комочек жизни, завёрнутый в одеяло.

— Иди и поздоровайся с дочерью, Мамо-чан, — устало улыбнулась ему Усаги.

Мамору осторожно сел на кровать, чтобы не потревожить жену — несколько дней ей точно придётся провести в постели. Поморщившись, Усаги прижалась к нему и повернула дочку так, чтобы Мамору смог увидеть её крохотное личико.

— Наша малышка, — Мамору с улыбкой погладил нежную детскую щёчку. — Могу я?..

Усаги кивнула и помогла мужу взять дочь на руки — он внезапно осознал, что у него подрагивали пальцы, и боялся сделать что-то не так. Когда Мамору осторожно прижал свёрток к груди, Чибиуса распахнула глаза и внимательно уставилась на отца. А потом — широко улыбнулась своей беззубой улыбкой и мило закряхтела.

— Я так люблю тебя, — задыхаясь, проговорил Мамору, глядя на дочь. Слёзы радости застилали ему взор, и единственное, что он видел — улыбающееся личико дочери. — Я люблю тебя, малышка, и маму твою тоже безумно люблю.

Он повернулся к Усаги и горячо поцеловал её.

— Спасибо за дочь, родная, — прошептал он, глядя в её ласковые глаза. — Спасибо за то, что вы есть у меня.

— Это тебе спасибо, милый, — Усаги поцеловала Мамору, а потом прижалась крепко-крепко к его руке. — За то, что ты помог мне сотворить это маленькое чудо.

Ещё долго они сидели, обнявшись, наслаждаясь умиротворённостью и гармонией. Но даже когда друзья и родные ворвались в тишину королевской опочивальни, чтобы поздравить короля с королевой и поприветствовать принцессу, Мамору не мог отвести взора от жены. От его маленького кролика, Оданго-атама, которая подарила ему то, чего он однажды лишился и уже даже не думал обрести: семью.

Мамору знал, что она всегда будет с ним, что бы ни случилось.

Его любимая Усаги Чиба.