***

Выходные пролетают быстро и неуловимо. И хотя у Адриана с Маринетт не выпадает возможности увидеться, они активно переписываются в социальных сетях. Она шлёт ему скетчевые наброски платья для новогоднего бала, он — селфи с фотосессий.

Несмотря на то, что Агрест-старший находится по другую сторону океана, он денно и нощно контролирует отпрыска. По крайней мере, ему показывают всё именно так. Адриан добропорядочно отрабатывает подписанный на год контракт, активно позируя перед камерой, а после утомительных рабочих часов заваливает Маринетт тонной грустных стикеров. В ответ она обещает ему прийти пораньше в понедельник, чтобы перед занятиями немного пообщаться наедине в тишине библиотеки, и Адриан с нетерпением ждёт нового дня.

Вечерами они с Ледибаг быстро патрулируют город. Закончив, они перебрасываются дежурными фразами и спешат по домам, чтобы открыть дорогой сердцу диалог и продолжить переписываться о всякой ерунде.

Плагг и Тикки, вернувшиеся в свои обычные маленькие обличия, иронично посмеиваются над подопечными, когда встречаются ночью с субботы на воскресенье на балконе Маринетт.

— Как думаешь, как быстро они спалятся? — интересуется Плагг, с аппетитом уминая сырный крекер, который Тикки принесла ему с кухни.

— Не знаю, — задумчиво отвечает она. — Может, скоро. Может, через несколько лет. Если они за все эти годы не смогли побороть магию квами, кто знает, получится ли у них сейчас.

Плагг фыркает.

— Мне главное, чтобы мой пацан не хандрил. Всё остальное мелочи. Надо будет — раскроются. Нет — значит, нет.

— Главное, чтобы это не зашло слишком далеко, — удручённо качает головой Тикки, однако тут же заливисто смеётся: — Но я бы с удовольствием посмотрела на их вытянутые лица, когда вскроется правда.

— Я специально приготовлю фотоаппарат для этого случая, — усмехается Плагг.

Ещё немного пообщавшись, они разлетаются в разные стороны: Тикки возвращается вниз, прячется от холода под тёплым одеялом, а Плагг летит сквозь ночь к своему подопечному. Тот должен ему целую головку камамбера за то, что квами приходится мотаться по городу, не желая слушать романтические вздохи. Нет, пожалуй, двух будет достаточно. Или даже трёх.

***

В половину восьмого утра Адриан и Маринетт сталкиваются около дверей нужного им кабинета: буквально чуть ли не врезаются друг в друга, когда выскакивают из-за противоположных углов коридора.

— Привет, — скромно улыбается ему Маринетт, заправляя за ухо прядь.

Волосы у неё снова короче, чем были в пятницу, однако вместо хвостиков — распущенные слегка лишь вьющиеся пряди. Несмотря на то, что Маринетт кажется немного не выспавшейся и слегка заторможенной, для него она всё равно выглядит чудесно. Адриан не выдерживает и вместо приветствия, наклонившись, крадёт лёгкий поцелуй, едва коснувшись губами розовых уст. Затем быстро выпрямляется. Вид у него как у кота, дорвавшегося до вкусненького: Маринетт сегодня на вкус как вишня.

— Эй, — смеётся она и несильно пихает его локтём в живот. — Это вовсе не похоже на что-то тайное.

Адриан оборачивается и демонстративно оглядывает пустой коридор.

— Всё равно же никто не видит, — нахально заявляет он. — Я разве не могу поцеловать свою девушку? Тем более когда она такая вкусная, — и облизывает губы, наслаждаясь вкусом остатков вишнёвого блеска.

Скулы Маринетт тут же розовеют. Она восхитительна в своём смущении: Адриан не может налюбоваться ею, особенно теперь, когда он имеет полное право смотреть. Он и до этого часто замечал, что Маринетт частенько ходила с красными щеками, когда оказывалась в поле его зрения. Теперь же, когда он знает, что это всё из-за него… Мужское и кошачье самолюбие буквально распирает от самодовольства.

Они негромко переговариваются об учебной ерунде, когда библиотекарь открывает двери и пропускает ребят внутрь. Расположившись как можно дальше от входа, они начинают обсуждать свои планы на эту неделю.

— Мы можем сходить в парк Монсо, — предлагает Адриан, разглядывая прозрачный лак на тонких пальчиках Маринетт; он любовно гладит нежную кожу и в который раз поражается, насколько хрупкие и миниатюрные её руки по сравнению с его. — Когда-то мы бывали там с мамой, ну, когда она ещё была с нами, — слегка смущается он: говорить о ней в прошедшем времени до сих пор больно.

Маринетт понимает и сочувственно сжимает его ладони.

— Мы как-то собирались сходить с Альей туда, да всё некогда: то меня попросят посидеть с Манон, то ей нужно бежать за сёстрами в бассейн, — она осторожно переводит тему. — Этот год выпускной, и нас так сильно загружают. Даже не понимаю, как мы иногда умудряемся время на кино-то найти, — смеётся и снова краснеет, когда Адриан подносит её руку к губам и медленно, лениво целует костяшки пальцев.

Что-то знакомое вспыхивает на краю сознания, но Маринетт заталкивает чувство дежа вю куда подальше. Ей сейчас хорошо и без странных подозрений. Она подумает над этим, обязательно, но чуть позже, не когда Адриан очаровывает её своей заботой.

Из груди вырывается влюблённый вздох. Вот бы сидеть тут так вечность и наслаждаться обществом Адриана, его прикосновениями и ласковыми, почти гипнотическими взглядами зелёных и горячо любимых ею глаз.

Жаль, что совсем скоро прозвенит звонок, оповещая всех о начале занятий. И до перерыва Маринетт не увидит Адриана. Если только они не пересекутся на небольших перерывчиках в коридоре, столкнутся взглядами, улыбнутся и поспешат дальше.

Судя по всему, в голове Адриана сейчас витают подобные мысли.

— Мы можем сходить туда послезавтра часов в пять, как раз уроков немного, — предлагает он, бросив задумчивый взгляд на часы. — У меня как раз должны быть занятия музыкой, поэтому в запасе есть три часа точно.

Маринетт с сомнением косится на него.

— А тебя не будут искать или проверять?

— Я уже так делал добрую сотню раз, — усмехается Адриан. — Когда Натали и отец были в городе или даже дома. Сейчас же там будут только телохранитель и прислуга. Я просто включу запись, а сам… по-тихому сбегу.

Как он собирается это осуществлять, Адриан не озвучивает: Коту Нуару никакие замки и двери не помеха. Однако Маринетт даже не расспрашивает его о подробностях; Адриан понятия не имеет, что его девушка думает примерно о том же, о чём и он. Как Ледибаг ей удастся значительно сократить время на то, чтобы добраться до тех мест, которые они будут выбирать для свиданий. К тому же Тикки оказалась вовсе даже не против трансформировать её не ради ловли акум.

— Значит, послезавтра в пять в Монсо? — очаровательная улыбка озаряет лицо Маринетт.

Адриан кивает. И не может себя удержать от того, чтобы не украсть у неё несколько сладких трепетных поцелуев. А потом ещё и ещё. До сбитого дыхания и безнадёжно запутавшихся в волосах пальцев.

В себя их приводит громкая трель звонка.

Они переглядываются, одновременно тяжко вздыхают, а потом, не сговариваясь, смеются, весело и задорно. На душе легко-легко, а в животе порхают невидимые бабочки.

— Я плохо на тебя влияю, — смеётся Маринетт и встаёт на ноги. — Я же всегда опаздываю.

Адриан поправляет растрёпанную причёску, придавая волосам мало-мальскую иллюзию того, что их вовсе не трепали в порыве чувств несколько минут назад. Маринетт не отстаёт: достаёт из сумочки расчёску и причёсывается.

— Но всё-таки есть плюс в том, что мы в разных классах, — говорит ей с улыбкой Адриан, прежде чем шагнуть в сторону двери. — Не нужно оправдываться перед Альей, почему мы придём вместе.

Весёлый девичий смех серебряными колокольчиками вливается в душу, проникая под кожу. Хочется кричать и петь, но единственное, что Адриан может сейчас себе позволить: это незаметно сжать пальцы Маринетт перед тем, как их пути разойдутся. Но он уверен, что однажды им не нужно будет прятаться от всего мира.

***

Уроки тянутся медленно, скучные и однообразные. Перерыв на обед становится в некотором роде спасением: когда Адриан и Нино заходят в столовую, Алья и Маринетт уже успевают занять их привычный столик. В этом году Адриану разрешили оставаться на ланч в лицее, чему он был неимоверно рад. Сейчас — в особенности.