В другой раз исчез паспорт, а, следом и его ботинки, которые появились через сутки, тоже идеально вычищенные, на телевизоре и, почему-то со связанными между собой шнурками, а паспорт обнаружился в холодильнике, на полочке для яиц.
Всё это злило и сбивало с толку, а еще эти точки… С некоторых пор он краем глаза начал улавливать некие чёрные движущиеся точки. Скорее даже не столько сами точки, сколько какое-то быстрое и почти неуловимое движение. Поначалу он даже не придал им значения, полагая, что это пролетела муха или пробежал таракан, но случаи стали происходить всё чаще и чаще и он решил, что пора дать отпор вредителям. Вооружившись свёрнутой газетой, он сосредоточился и, как только очередной раз где-то сбоку промелькнула эта маленькая тёмная тень, что есть силы хлопнул по ней своим оружием.
Он попал! Он точно попал по тому месту! Он знал это. Ни у мухи, ни, тем более у таракана, шансов избежать его сокрушительного удара не было никаких! Но, когда он поднял газету, чтобы посмотреть, кого именно он прихлопнул, оказалось, что никого. Под газетой было абсолютно пусто. Он повторял эту операцию множество раз, несколько дней подряд, но результат всегда оставался неизменным: от его смертоносного оружия никто не пострадал. Происходящее немало озадачило Романа, но, памятуя об утверждении Алины, что такого явления, как «сумасшествие» не бывает, а для клинического расстройства сознания у него нет никаких оснований, он решил стараться меньше зацикливаться на этом. Хотя рассказать Альке обо всём нужно было обязательно, тем более что она просила сообщать ей о всяких происшествиях.
Следующим этапом подготовки стало приобретение всего необходимого для турпохода: от палаток, спальников, альпинистских строп и ножей до туристической мебели и посуды. На правах опытного туриста и профессионального геолога, прошедшего пешком весь Тянь-Шань, этот этап возглавил Саня Солин.
С видом бывалого путешественника он деловито проверял качество инвентаря и нередко спорил с продавцами, требуя предоставить именно тот, товар, который, по его мнению, наиболее подходил для нужд экспедиции. Роману с Алиной оставалось только молча взирать на этот процесс и следить за тем, чтобы кипучая энергия Сани невзначай не обернулась скандалом.
Накануне отъезда, закупив последние нужные вещи и продукты и добавив их к тому, что уже ожидало на импровизированном складе в Ромкиной квартире, Солины и сам хозяин собрались на его кухне и решили за чаем обсудить предстоящее путешествие.
– Граждане туристы, – обратился к Солиным Роман, разливая чай по кружкам, – я хочу, чтобы вы мне подробно рассказали, куда именно мы едем, на сколько, что это за место, где оно, кто едет, и чем каждый будет заниматься.
– Я расскажу, Ромчик, – прихлёбывая чай, ответила Алина. – Мы едем в Архыз. Это живописная речная долина в предгорьях Кавказа, в Карачаево-Черкесии. Я там была много раз и очень люблю это место. Уверена, что тебе там тоже понравится.
– Насколько я помню школьный курс географии, – удивлённо взглянул на неё Роман, – это же – Ставропольский край, а тоже ставропольская. И я помню, как ты говорила, что не хочешь возвращаться назад, так как у тебя о Ставрополе много больных воспоминаний. Зачем же тогда ты едешь?
– Мой юный друг, – снисходительным тоном учительницы ответила Алина, – ты действительно хорошо помнишь школьный курс географии, но ты безнадёжно отстал от жизни. Это во времена СССР Карачаево-Черкесия входила в состав Ставропольского края, чему тебя в школе и учили. Но с 1990 года она вся вышла вон и ныне самостийная, как глобус Украины. Так то! Кроме того, я никогда не говорила, что не желаю возвращаться в Ставрополь. Я говорила, что не желаю жить с бывшим мужем на одной планете и пока не готова возвращаться в те места, с которыми связано много болезненных воспоминаний. Архыз к таким местам не относится, а в сам Ставрополь мы заезжать не будем.
– Понятно, – кивнул Роман, а Алина продолжила:
– Так вот. Основная масса отдыхающих обычно едет на горнолыжный курорт «Архыз», но, я так поняла, мы едем не туда, а в посёлок Нижний Архыз, чему лично я несказанно рада, так как, при всей моей нелюбви к горам, это место я просто обожаю. Там расположены сразу две крупнейших обсерватории, а еще одна чуть дальше, в Приэльбрусье. С ними мы и планируем синхронизироваться. Природа прекрасная, снега нет, живописная долина, с альпийскими лугами, зелёными горами, древними византийскими храмами и чистейшей горной рекой. Словом, рай, да и только. Гарантирую тебе отличный отдых и незабываемые впечатления.
– Уже сгораю от нетерпения! – потирая руки, улыбнулся Роман, и глаза его загорелись радостными огоньками. – А что на счёт занятий каждого?
– Да всё очень просто, – вступил в разговор Александр. – Экспедиция запланирована на пару недель, а там как пойдёт. Дмитриев с Сергеевым занимаются научной частью, готовят свои эксперименты. Кроме того, Сергеев несколько раз ездил туда в командировки и перезнакомился с работающими там учёными и местными жителями. Теперь он будет договаривается с коллегами из обсерваторий и уже договорился с какими-то местными, которые нам будут помогать обустроить лагерь. Валик Чернов занимается моделью машины времени, которую ты видел. Я тоже работаю с ним над ней уже давно. Еще на мне обустройство туристического лагеря и геологический анализ пород, на предмет возможности влияния местных геологических особенностей на результаты экспериментов. Костя Гусаров собирается снимать о нас фильм и фиксировать происходящее в ходе экспериментов. А ещё он получил от киностудии задание выбрать там натуру для съёмок какого-то фильма, так что будет искать подходящее киношникам место. Алина в нашей группе за повара. Должен же кто-то кормить всю эту научную ораву, ну а ты – рабочий экспедиции.
– Что это значит? – удивился Роман.
– Это значит, – продолжил Саня, – что ты будешь рубить и колоть дрова, поддерживать священный огонь в лагерном костре и помогать каждому, кто об этом попросит.
– Ясно, – вздохнул Ромка. – Я – раб лампы.
– Именно! – рассмеялся Саня. – Зато нахаляву. А нахаляву, как известно, и уксус сладкий.
– И хлорка – творог, как говорит мой брат, – вставила Алина.
– Но и на том спасибо, – вздохнул Роман и, повернувшись к Алине, обратился уже к ней. – Аль, слушай, Я про тот Орден Гиперкуба хотел посоветоваться с тобой. Он мне нравится и дорог, но уж больно он на женскую брошь похож, не поносишь особо, да и потеряться может, а там золото, да ещё и химически чистое… Я бы хотел его как-то на шею повесить, чтобы он всегда со мной был, ведь это – награда, да еще и моя первая удача. Ты же знаешь, что мне ни в чём никогда не везло. Я даже в лотерею, поэтому не играю, а тут сразу такой выигрыш: экспедиция, орден, золото! Если на шею не повешу, а приколю к одежде – точно потеряю, а здесь оставлять не хочу. А как в кулон его превратить не знаю, да и цепочки у меня нет. Не подскажешь, как быть?
– Цепочка – дело наживное, – ответила Алька, – неси сюда свой орден и ту круглую коробку, что я у тебя оставила. Там мои швейные принадлежности. Я сейчас быстро тебе сооружу кулон.
Роман удалился в комнату и через минуту вернулся, держа в руках нужную коробку, на крышке которой лежал его орден, который действительно больше походил на изящную женскую брошь, чем на суровый и лаконичный орден для настоящего мужчины. Орден напоминал обычный значок в виде плоской фигурки слона, обтянутого чёрным бархатом, к центру которой нитками был пришит каркас модели гиперкуба из золотой проволоки, около полутора сантиметров в диаметре.
Алина открыла коробку, порылась в ней некоторое время, пока, наконец, не извлекла из неё белый шёлковый шнурок, острыми маникюрными ножничками разрезала нитки, прикреплявшие гиперкуб к «слоновьей планке», нанизала гиперкуб на шнурок, завязала крепкий узел, зашила его нитками, для надёжности и протянула получившийся кулон Роману.
– Так просто? – удивился он. – Вот что значит – женская логика, а я всё голову ломал, как же слона на шею повесить, чтобы гиперкуб всегда при мне был.
