— Спокойнее. Меня вот учили, что делиться надо, — улыбнулся Вирен на удивление миролюбиво. — Не хочешь — другим аппетит не порть. Никто не собирается тебя арестовывать… ну, не сейчас. Ты был нужен Еве, сильные маги нам пригодятся — ты видел, что этот сукин сын Мархосиас…

Наверно, что-то такое пробежало по лицу Рыжего, что Вирен тотчас замолк, присмотрелся к нему и рассмеялся:

— Вот в чем дело. Ты боишься, да?

— Не надо брать меня на слабо, мне не пять лет… и даже не шестнадцать… — огрызнулся Рыжий, неуютно ерзая на своем месте. — Да и ты несильно старше, я посмотрю.

— Ты-то взрослый, конечно, — закивал Вирен, явно издеваясь; в его глазах поблескивала не слишком затаенная насмешка, а лицо так и норовила осветить широкая ухмылка. — Я понимаю, — неожиданно твердо сказал он. — Я… вот недавно о чем-то таком говорил с человеком, которому бесконечно верю… Он посоветовал, что слушать нужно себя.

— Прекрасно! — Рыжий процедил это сквозь зубы. — Потому что я сам себе советую валить как можно дальше от этих дел. Я не маг — меня учила неделю женщина, которая сама не больше понимает в боевом колдовстве. Я даже не воин — тебя хоть воспитывали в Гвардии, ты меч умеешь держать, стреляешь метко — я видел, а я… беглый сын, разбойник. Знаешь, а лучше в тюрьму, чем сдохнуть незнамо за что!

Не хотелось признаваться — ни себе, ни уж тем более вслух, — что он страшно завидовал этому Вирену. Тот жил, изо всех сил жил, ни капли не сомневаясь в том, что делает, и в тех, кто стоит рядом с ним, поддерживая плечом. Пусть наивно и неумело, но искренне. И жизнь у него была такая же яркая, торопливая, срывающаяся в дикий бег. А Рыжий… он сам не понимал, как его угораздило так заплутать. И ведь не сиделось ему дома, приключений захотелось, будь они трижды прокляты.

— Не хотел я к этому переходить, но ты, похоже, очень упрямый осел, — честно сказал Вирен, выуживая из кармана новый заряженный амулет. Этот выглядел куда более опасным.

Напрягшись мигом, Рыжий в испуге соскользнул в транс, но, к счастью, боевым заклинание, заключенное где-то в глубине хрустального камушка, не было. Хотя и поблескивало враждебными алыми цветами. Части Рыжего хотелось повертеть амулет в руках, рассмотреть поближе и поразмышлять над плетением, наметки которого он уже мог определить, но тут Вирен, будто подслушав его мысли, легко протянул ему подвеску.

Стоило коснуться пальцами камня, в висках заломило. Что-то стремительно и самоуверенно ворвалось в голову Рыжего, что тот изумленно охнул; чувство было похоже, как если бы его внезапно огрели по голове чем-то не сильно тяжелым. В глазах поплыло, но он успел различить тревожно-виноватое лицо Вирена, который потянулся было к нему через стол, едва не сбив локтем остатки своего мороженого в пластиковом стакане. Сквозь пелену чужих ощущений Рыжий понадеялся, что Вирен поможет, вытащит — должен знать, как…

Вирен дешево и сердито влепил ему пощечину. Удивительно, но это неплохо помогло сосредоточиться.

«Раз-раз, как слышно? — весело, бодро зазвучало прямо у Рыжего в голове, заставляя чуть не подскочить. — Эй, ты живой?»

— В-возможно, — не слишком уверенно отозвался Рыжий.

Услышала. Да — он запоздало осознал, что бойкий голос, жегший его изнутри, принадлежал женщине.

«Кара, — представилась она, заставляя Рыжего нахмуриться и задуматься… — Командор Черной Гвардии, ну? Ты, возможно, знаешь меня под другим прозвищем, но я не люблю зваться Сатаной, — неожиданно разоткровенничалась она. — Предлагала поменять титул на какого-нибудь главнокомандующего адскими силами, но Высшие чуть на стены не полезли… С традициями у нас серьезно, сам понимаешь. Ты еще тут?» — Кара приостановила болтовню, когда почувствовала, что собеседник долго не отвечает.

Схватившись рукой за горло, точно желая придушить себя на месте, Рыжий часто дышал; в голове как-то совсем не укладывалось, кого он слышит так отчетливо и явно, будто это его собственные мысли, внутренний голос, внезапно поменявший тон. Еще неделю назад он решил бы, что помешался окончательно, — да и теперь мыслишки закрадывались.

«До безумия тебе не ближе, чем мне, — довольно отозвалась Кара, уловившая эту фразу. — Учись контролировать себя, маг, тебя слишком легко читать даже по такому прямому каналу… Впрочем, Влад у нас натура увлекающаяся, кто знает, что он навертел с этими амулетами связи…»

— Что вам нужно? — вслух, чуть потише, но отлично различимо, спросил Рыжий, под чутким взглядом Вирена чувствующий себя полным идиотом, болтающим с самим собой.

«О, сразу к делу! — возликовала Кара. — Такой подход по мне! Дело в том, Рыжий, что Ад сейчас находится в крайне затруднительном положении — шатком, я бы сказала. Насчет ситуации с Мархосиасом ты в курсе. И я не хочу, чтобы этот уебок хоть сколько-то продвинулся — это ясно? Ева уверена, что ты способен уничтожить кольцо и избавить нас от всего этого. Пускай. Ты выполняешь работу — мы даем тебе свободу. Считай отработкой. В конце концов, ты не серийный убийца, а далеко не самый ценный мальчишка из несерьезной пустынной банды…»

— Ноги в руки — и вот эта свобода, — возмутился Рыжий. — Я в мире людей, тут Гвардия на правах гостей. А искать меня, чтобы убить или арестовать, — слишком затратно и неуместно!

Задумчиво хмыкнув, Кара некоторое время молчала. Внутренне Рыжий ликовал — стараясь скрыть это по ее же подсказке, конечно; а потом, прислушавшись, сосредоточившись на связи, он уловил, что Кара куда-то торопливо шагает — и каждый шаг ее тяжело отзывается. Воображение легко могло нарисовать ее и черные мраморные — как рассказывали в байках — полы Дворца. Отзвуком Рыжий различил музыку. Вальс. И почувствовал, как нехорошее веселье Кары покалывает и его.

«У нас нынче традиция — приглашать для первого вальса простых демонов, чтобы они танцевали наравне с аристократами и гвардейцами. Равноправие, все дела… Там какой-то конкурс, я не вникала, — небрежно заявила Кара, — этим первая леди Ада занимается, я так, рядом постояла. Но кое о чем позаботилась лично. Есть одна девушка, которая страшно хотела танцевать вальс на главной площади. Я ее встретила на рынке — представляешь? Захотелось яблок купить, а тут вот она! Такая приятная и замечательная — не была бы я, прости Денница, жената, оказалась бы крайне заинтересована… Я и пригласила ее фрейлиной во Дворец».

В актерском мастерстве Каре было не отказать: она старательно отмеряла паузы в нужных местах, ждала реакцию — и в груди у Рыжего закипали гнев и отчаяние, которое он и не рискнул прятать, признавая ее победу. Услышал, как Кара поздоровалась с кем-то, перекинулась парой ничего не значащих фраз. Знакомый голосок отвечал ей учтиво и счастливо — от оказанного внимания.

— Мерил… — вырвалось у Рыжего, и все остальные слова пропали, забылись. — Вы не посмеете!

«Она не пленница, она гость — пока что. — Кара ощутимо изменила тон. Отошла подальше от залы, где разносилась музыка, и Рыжему было жаль, что он больше не слышит сестру. Одно он понял, немного успокаиваясь: Мерил смеялась и танцевала, а не страдала в темном сыром подземелье, как могла бы… — Не в моих правилах обманывать, Рыжий, если сделаешь все, как нужно, Мерил даже не поймет ничего, — заманчиво предложила Кара. — Если нет… уж не обессудь. Кроме того, в моих силах пригласить ко двору и вторую сестренку с родителями. Твой отец так обрадуется, да? А в гвардейской тюрьме до сих пор мается Варсейн — вы ведь друзья, он так тепло о тебе отзывался… Не бывает политики с чистыми руками, Рыжий, — прибавила она как будто бы с сожалением — или желая, чтобы ему так казалось. — Никогда не бывает».

И разорвала связь. Как ни злился Рыжий в этот миг на весь мир, загнавший его в ловушку, ему показалось, что от него безжалостно отсекли что-то важное, руку или ногу, без анестезии. Потеря, жуткое одиночество в собственной голове, тишина навалились на него всем неподъемным грузом. Со временем прояснилось.

Поглядев виновато, Вирен отвернулся от него, потупился. На столе было свободно: пока он разговаривал, похоже, унесли пустые коробки да обертки, и к счастью: есть не хотелось до тошноты. Выпить бы что-нибудь покрепче, но Рыжий отчего-то сомневался, что здесь ему нальют.