— Неплохо справился, — сдержанно кивнула она.

— У меня были отличные учителя! — решительно заявил Вирен, так и не поднимаясь, глядя на Ринку снизу вверх. Отбитая в падении спина ныла. — Хотя они нашли бы, к чему придраться. Что это было?

Тело фамильяра начинало понемногу истончаться, исчезать — кажется, с этим что-то пытались сделать инквизиторы, но тяжелая черная туша таяла у них на глазах.

— Мархосиас, — выдавила Ринка. — Этот ублюдок решил со мной расправиться, даже люди его не остановили. Они все наглее. Я слышала, его объявили в розыск, наверное, поэтому он стал действовать… в открытую.

— За что?.. — Вирен закашлялся, сплевывая черноватую слюну: кажется, ударился он крепче, чем думал. — За что ему тебя убивать? Ты и у него важного заключенного украсть успела?

— Приходи на Малую Садовую завтра, — предложила Ринка, как будто внезапно решилась. — Товарищам своим не говори, ладно? Я расскажу. И, может, познакомлю кое с кем. Не забудь!

И она пропала среди шумных людей.

***

Весь день Ян пытался заставить себя не работать, отдыхать, но все равно к вечеру засел за компьютер с желанием записать пару метких абзацев в собственные воспоминания, которые Влад громко и по-доброму насмешливо звал «мемуарами»; не прошло и нескольких минут, как он строчил отчеты Ирме, в которых описывал досмотр дома Иштар и неудачное покушение. Принудить к этому делу Влада было невозможно: он путал сторону, с которой нужно ставить подпись, излагал в слишком неформальной форме, в какой и привык говорить, — проще было поберечь нервы и сделать самому. Тем более, Ян не мог найти себе место, когда оставался без работы.

Вместе с Белкой и Сашей Влад что-то живо обсуждал, а потом утащил их на кухню, чтобы не мешали работать, и включил на широкоформатной плазме какой-то сериал… Дописав предложение и почувствовав, что мысли уже слегка путаются, Ян ненадолго свернул окно, откатился на офисном кресле назад. Он любил наблюдать за заходом солнца — особенно хорошо это удавалось, когда они вместе с Владом и бутылкой чего-нибудь крепкого под вечер забирались на крышу. Но и теперь лучи удивительно золотились, рыжими всполохами заливали дворик, пока не скрылись за старенькой и побитой черепичной крышей дома напротив. Осталась лишь яркая полоса, грань…

С возрастом он становился все больше романтиком — наверное, они оба старели. Этого не заметишь на бессмертных телах, а года подчас летели как дни, прожитые в их безумном темпе, но Ян чувствовал. И о времени, меняющем их, не жалел.

Затрещал дверной звонок пронзительной трелью — Ян услышал его сквозь шум сериала с кухни. Короткий, но громкий звук. Подумав с легкой усмешкой, что Кара — или кто любой из Гвардии — колотила бы ногами по новенькой кожаной обивке, ничуть ее не щадя, он пошел открывать. За дверью, скромно сцепив руки в замок за спиной, стояла вампирша Аннушка, не смеющая переступить порог без приглашения хозяина.

— Проходи, — дежурно, вместо приветствия, произнес Ян, оглянулся: — Влад, пропусти Аню в гости!

Со стороны кухни донеслось что-то ворчливо-неразборчивое, и Аннушка тут же перешагнула невысокий порог, приветливо улыбнулась и даже обняла бережно, контролируя немыслимую вампирскую силу: он успел рассказать о покушении. На ее лице читалось искреннее беспокойство.

— Я… А что это у вас грохочет? — нахмурилась Аннушка, кивнув в сторону кухни, откуда доносились крики, звуки взрывов, треск ломаемого железа и что-то, что Ян не мог опознать.

— Давай, разувайся, у нас чай вкусный… лучше кофе? Морс? Клюквенный, как ты любишь! — Ян суетился вокруг радушным хозяином, с почтением принял тонкую длинную кофту, которую Аннушка набрасывала на плечи, чтобы защититься от солнца, повесил на вешалку. — А это Войцек с детьми мультики смотрит, не обращай внимания.

— «Гуррен-Лаганн» — лучшее произведение человечества! — мигом отозвался Влад, чудом переорав шум.

— У вас есть дети?! — ужаснулась Аннушка, подыгрывая ему. Она легким, немного театральным движением сняла широкополую черную шляпу, бодро тряхнула головой — рассыпались блестящие черные волосы.

— Ну это не наши… — тут же смутился Ян. — Они… сами пришли.

— Когда я проверяла последний раз, это была статья. Сто двадцать шестая. — Ян рассмеялся, качая головой: иногда он правда забывался и называл этих детей своей семьей. Аннушка уверенно продолжила, став немного серьезнее, нахмурясь: — Слушай, я насчет чего — тут у нас презанятная парочка оказалась, я подумала, вы захотите узнать. Вирен — это тоже ваш? Я недавно встретила их на улице, у них были бумаги от Сатаны. Это он мальчик, про которого ты рассказывал?

Застонав, Ян ткнулся лбом в стену.

— Что он натворил?

— О, там ерунда, — натужно рассмеялась Аннушка. — Обрушил Выборгскую. Там, где переход на Петроградскую, знаешь? Не смотришь новости, не читаешь?

— Отключил интернет, чтобы не мешало, пока писал… Вирен не мог! — Ян отпрянул от стены, как только до него дошел смысл слов; глядел на нее и не верил своим ушам. — Слушай, это ошибка… Мне нужно с ним поговорить! Значит, его… их доставили в отделение?..

— Доставили, но потом за ними явился какой-то демон. Высокий такой, как медведь. — Аннушка помахала рукой над головой, показывая примерный рост. — Лицо страшное, а сам вежливый такой. Показал начальству какие-то документы и забрал этих двоих. Сержант Волк — он так представился. Сказал, все под контролем, они выполняют поручение командора. Да там и по камерам уже видно было, что не они все начали, а кто-то призвал фамильяра… Громадного пса, вроде как адского.

— Адские все с овчарку, вон как Джек, — напомнил Ян, кивнув на выглянувшего в коридор и вертящегося под ногами пса. — Это точно фамильяр, похоже, ребята перешли дорогу какому-то магу. Спасибо. Если что еще узнаешь, держи в курсе, ладно? С меня причитается…

— Коробка шоколадных конфет, — решительно согласилась Аннушка. — И чтобы без орехов. Где там, говоришь, морс?

Он, невольно заражаясь от Аннушки тягой к изящным и немного старомодным жестам, поклонившись, взмахнул рукой дальше по коридору, приглашая ее снова.

========== Глава VIII ==========

Будильник предательски заорал ранним петербургским утром, туманным и серым, повисшим за окном неопрятными, с клочьями, тучами. Оглушительно-громкий рингтон, начавшийся с тяжелых басов, разбавленных хрипатым голосом солиста, заставил Влада сначала распахнуть глаза, а потом уже проснуться, подскочить на диване и вслепую — еще липко смыкались веки — пытаться нашарить на подоконнике Янов смартфон; он царапнул ногтями по гладкому тонкому экрану, заставив затихнуть наконец. Блаженная тишина позволила ненадолго зажмуриться, снова уплыть в сон.

Шевелиться не хотелось — застыть бы прямо так, сгорбленно сидя. Почему-то было препаршиво: в голове тяжело бухал пульс, а самого мутило, как будто болен или отравился чем. Тыльной стороной ладони Влад вытер лоб, смахивая выступивший пот, взлохматил волосы; рожки тревожно отзывались на прикосновение, надсадно ныли. Всю ночь его вновь мучили смутные кошмары, благо, ни один из них он вспомнить не мог.

— Вроде не пили вчера и не дрались ни с кем, что ж такое? — вполголоса пробормотал Влад, как будто разговаривая с противоположной стеной, оклеенной старыми зеленоватыми обоями. — Я старею, да? Инквизиторство, у нас есть аспирин? Нурофен? Топор? Инквизиторст… — Влад наконец додумался оглянуться на него, пригревшегося под боком, и голос дрогнул, скакнул на крик: — Ян! Ян, твою мать!

Таким воплем Влад должен был перебудить соседей и Белку, но ему было плевать на это. Глядя в потолок, Ян лежал неподвижно, точно окоченел, и мысль эта была настолько страшная, что Влад вздрогнул всем телом. Раскрытые глаза затопил всепоглощающий глубокий мрак, Ян не шевелился, был бледен, темные татуировки, обвивающие руки, казались ярче; пытаясь нащупать пульс на тонком запястье, Влад нервно дрожал пальцами сам, не мог сосредоточиться. Едва заметно ощущалось поверхностное дыхание, теплом щекотало ладонь. Влад схватился за плечи, тряхнул с силой — Ян казался совсем невесомым и легким, не переломать бы все кости ему…