— Да эти задания явно с бодуна и писали, все я правильно делаю, отстань, женщина! — убеждал Вирен с истинно владовскими интонациями.
Наблюдать за ними всегда было забавно. Может, Кара самую чуточку и завидовала, потому что в ее юности не было рядом никого, с кем можно было подурачиться, а теперь, на старости вечных лет, как-то и неловко было начинать. Однако ей приятно было видеть, за что они когда-то сражались, рискуя жизнями, сжигая себя, изводя и мучая чередой бесконечных битв. За вот этих беззаботных детей, главной проблемой которых была трудная домашка…
Глядя на Белку, Кара каждый раз чувствовала бесконечную благодарность Вельзевулу — не только уважаемому демону, видному политику, старому другу, но еще и самому лучшему отцу из тех, кого она знала. Им, всей Гвардии, пытающейся воспитывать Вирена, было, чему у него поучиться. А Белка, несмотря на все владения отца, на его влияние и деньги, росла самым обычным шебутным демоненком, и Гвардия любила ее за это. И за то, что она не давала скучать Вирену, тосковавшему, бывало, в обществе взрослых.
Разомлевшие инквизиторы лениво о чем-то спорили — конечно, о деле, и Кара слышала лишь отдельные фразы про ограбление; пиво и ее настроило на исключительно мирный лад, поэтому она не сыпала идеями, как обычно (все их Ян сурово отклонял из-за неуемной кровожадности и нарушений его обожаемого Уголовного кодекса), а молча размышляла, кому могло понадобиться столько бриллиантов. Человек, который хранил такое богатство дома, прямо-таки напрашивался на несчастья.
Владу с Яном скоро надоело — конечно, если б у Кары засела такая проблема, когда нет ни следов, ни подозреваемых, она предпочла говорить бы о чем угодно. Сама она рассказала вежливому Яну, что Ишим прекрасно себя чувствует, просто ударилась в идеи о здоровом питании и их посиделки категорически не одобряет. Когда темы кончились, они оглянулись на замолкших детей.
— А что вы там ваяете? — с искренним любопытством спросил Влад у совсем загрустившей Белки, которая отложила ручку от исчерканного листа, тихонько выхватывала из общей миски сухарики и прямо так грызла их, как мышонок.
— Сочинение, — объяснил Вирен. — Помнишь, я два года назад экзамены сдавал? Тоже приходилось мучиться, потому что сочинение по теме — это обязательная часть.
— А, точно! — Влад довольно кивнул. — Еще всю ночь перед экзаменом не спал и чуть на стенку не лез… Это ты весь в инквизиторство.
На него возмущенно шикнули и Ян, и Вирен, так что Владу пришлось поспешно заткнуться, пока не получил под столом по ногам с двух сторон; Кара ноги тоже подобрала на всякий случай, потому что сидела совсем близко к Владу, но расправы так и не случилось.
— Я про проблему отцов и детей писал, там легко, — почему-то смутившись, рассказывал Вирен, пока Белка сидела в печали и меланхолично хрустела сухариками — Влад ненадолго встал из-за стола, приволок из кухонного шкафчика новую пачку. — А вот тут засада какая-то… «Что такое дружба?»
— Плевая же тема, — вырвалось у Кары.
А потом она замолчала, прикидывая, что могла бы сама написать и неожиданно растерялась совсем, не зная даже, с чего начать. Написать и еще умудриться, чтобы с личным не переборщить и не скатиться в сухое, совсем деревянное и нелепое перечисление общих заезженных фраз… Такой баланс сложно выдержать.
— Вы же с Белкой дружите, писали бы на основе жизненного опыта и все такое, — предложил Ян. — Так наиболее правдоподобно и удачно выходит. В мое время к таким сочинениям обязательно пример из жизни требовали…
— Слава Деннице, еще не додумались, — проворчала Белка и указала на черновик, на котором строчила вдоль и поперек, с текстом, наполовину вымаранным вовсе, наполовину — жирно написанным поверх предыдущих слов. Настоящие муки творчества. — А про нас мы пробовали, но как-то не получается все, не складывается, — пожаловалась она. — И Вирен глупости всякие предлагает…
Она придвинула к себе тетрадь, старательно перевернула страницу, скрывая это безобразие, и уставилась на новый, совсем чистый и белый лист, что Кара побоялась бы там что-то писать. Наверное, похожее чувство мучило и Белку, потому что она замерла, занеся ручку над бумагой, и нерешительно поджала губы. Потом неожиданно посмотрела на них троих, словно озаренная какой-то идеей.
— А давайте вы все ответите на этот вопрос! — воскликнула Белка. — Две головы лучше одной, но с пятью мы точно что-нибудь придумаем. Раз у нас с Виреном не получилось. Да и… — Она засмущалась, явно стараясь стараясь не обидеть случайно, но Влад с легкой улыбкой кивнул, и Белка договорила: — Вы старше, у вас опыта точно больше. Я, может, еще не все вещи до конца понимаю.
— А они заставляют детей такие сочинения писать, ну отлично, — фыркнул Влад. — Люблю нашу систему образования, что российскую, что адскую — черт ногу сломит…
Он явно тянул время и не хотел отвечать первым; взгляд Влада метался по кухне и никак не мог остановиться на чем-то одном, значит, в его голове роилось слишком много мыслей и он не знал, за какую схватиться. Сама Кара откровенничать не любила в принципе, не умела красиво складывать слова, как получалось у Яна, который сам писал — не школьные сочинения, а целые книги.
— Давайте я начну, а вы подключитесь? — любезно предложил Ян. И он, наверное, их с Владом спас, сделав решительный шаг вперед, бесстрашно бросившись в переплетения своих привязанностей. — Для меня это спокойствие. Это способность расслабиться рядом с людьми, которых я могу назвать друзьями, забыть и о проблемах, и о работе, насладиться моментом. Наша жизнь опасна. Но вот мы сидим и ничего не делаем, и я… просто счастлив. Без причины.
— Сейчас я расплачусь, — растроганно пробормотал Влад.
— Это не по теме, но продолжайте, вы милые, — хмыкнул Вирен.
Перегнувшись через стол, Влад аккуратно щелкнул его по рогу, и Вирен, зашипев, отпрянул.
— Я… У меня никогда не было друзей, — признался Влад, чокнулся бутылками с Яном, точно ища поддержку в его улыбке. — И потому мне ценны вы все. Я не мастер говорить пламенные речи, но ради любого своего друга я готов пожертвовать жизнью. Это что-то вроде бесконечной преданности человеку. Всей моей семье.
Он неуютно поежился, но Кара поспешила подхватить:
— Дружба для меня — это возможность почувствовать себя защищенной, хотя я и сама умею сражаться. Это доверие другим людям, осознание их важности. И, наверное, знакомство со всеми вами научило меня быть… менее эгоистичной. Более открытой. Так что это возможность узнать не только других, но и себя.
Выдохлась, почувствовав, Влад одобрительно похлопывает ее по спине. И как он почувствовал, что Кара вспоминала его, историю их знакомства, мгновения, проведенные вместе, — удивительно. Они начисто стерли грань между семьей и дружбой, да, но почему-то это не казалось неправильным — скорее, единственно верным.
— Ты же все записала? — уточнил Влад у Белки. — Мы не сможем это повторить. Мы пьяные, старые и сентиментальные, это разовая акция.
— У меня тут куча тезисов, спасибо! — восхищенно кивнула Белка, показывая им тетрадь. — Я знала, что мозговой штурм поможет! Вы такие классные, я точно знала, что вы сможете подсказать нужные слова! О, а про помощь тоже можно вписать!
— А еще можно было дать тему инквизиторству и оставить его наедине с тетрадкой и ручкой на часок, — подмигнул Влад. — Он бы тебе написал самое лучшее сочинение, у Яна синдром отличника… Ты бы видела его отчеты!
— Да, впиши там еще, что самое важное в дружбе — хорошо знать того, кто тебе дорог, и полагаться на него в трудных ситуациях, — добавил Ян. — Но я осуждаю нечестную игру, так что мы так делать не будем.
— Подождите, а вы правда можете?.. — возмутился Вирен, глядя на Яна ошарашенно, точно он на его глазах достал из ниоткуда мешок с золотом. — Серьезно? И все время, пока я учился в школе, мы этим не пользовались? О, Денница. Вы ужасны. То есть я очень вас люблю, но… Столько упущенных возможностей…
Улыбнувшись, Белка погладила его по плечу хвостом.
