Я вспоминала и вспоминала. По ниточке, по крохе восстановления в памяти события тех далёких дней. Даже на подоконник залезла для большей достоверности.

Вот отец встаёт из-за стола, подходит к стеллажу с книгами и вытаскивает одну из них. Одну ли и ту же каждый раз? И какую именно? А ведь надо в точности определить последовательность действий. Недостаточно просто коснуться иероглифа, а потом вытащить все книги подряд.

Я пробовала. Одну… Другую… Каждый раз предварительно подбегая к столу, выдвигая ящик и касаясь нарисованной фигуры на его донышке. Прислушивалась. В моих воспоминаниях в этот момент должен раздаться едва слышный щелчок.

Вроде бы нашла! Но и это оказалось не всё. Я и так и эдак прокручивала воспоминания. Увы, были какие-то ещё повторяющиеся моменты, но почему-то никак не получилось добиться желаемого результата. Видимо что-то я всё же упускала. Например, что делал отец возвращаясь обратно к столу? С той точки зрения, где я обычно находилась этого видно не было. А это важно!

Возможно опять касался иероглифов? Попробовала, но и это не принесло успеха. Облазила весь стол, разглядывая его поверхности со всех сторон. Даже под кресло забралась. Ну мало ли?

НИ-ЧЕ-ГО!

Уже голова начала побаливать от напряжения. От досады хотелось плакать. Ну вот почему так?! Ответ где-то рядом, но недосягаем.

К себе возвращалась в отвратительном настроении. Мысленно моля всех богов, чтобы не попасться на глаза Бренфорду или его супруге. И в этот раз я боялась отнюдь не за себя. Внутри всё буквально кипело от переполняющего душу негодования. А в случае конфликта, не знаю что может произойти. Боюсь ничем хорошим это не кончится. Не для меня. Для них.

Глава 6

В свои комнаты входила жестко печатая шаг, как бывало делал отец, будучи сильно не в духе. Прежде за собой подобной привычки не замечала. Словно там, в кабинете, в меня подселилась часть какой-то иной личности. Более решительной, целеустремленной. И эту самую личность совершенно не устраивал провал, что я потерпела в поиске тайной библиотеки.

– Девочка моя, что случилось? – тут же кинулась ко мне нянюшка, заметив что-то неладное.

– Собери необходимые вещи, Лесси. Я переезжаю в охотничий домик, – отстранившись от её объятий, довольно холодно произнесла я.

Краем сознания понимаю, что она в моих бедах неповинна, и не стоит отталкивать единственного верного и близкого мне человека. Но сейчас хотелось побыть наедине со своими размышлениями.

– Но как же?! А господин Бренфорд? Он отпустит? – причитала тем временем нянюшка.

– Всё уже решено, – не особо вдаваясь в подробности, отозвалась я. – И сама соберись.

Мою голову в этот момент занимали совсем иные мысли.

Гребни и платья нянюшка соберёт и без моей помощи и подсказок. Что особенно ценного я хотела бы взять с собой? Естественно ту самую зачарованную шкатулку, единственное что осталось от мамы. Что ещё?

Сосредоточиться не удавалось. Нет-нет да всплывали воспоминания детства. И я вновь и вновь переживала те моменты в кабинете отца. Пыталась понять – что же упустила? На что не обратила внимания? Вот только ничего нового не могла придумать.

Стук в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности.

– Господин Бренфорд, требует поторопиться. Карета уже подана, – выпалил стоящий на пороге мужчина – один из лизоблюдов опекуна.

Карета? Бросила взгляд в окно. Весна в разгаре. Солнышко светит. Пожалуй прогулка на свежем воздухе мне бы не помешала. Да и Маска – подаренная некогда отцом кобылка уже порядком заскучала в стойле. Её так прозвали за окрас. Сама черная, а на морде белое пятно – будто карнавальная маска. В общем, с этим решено. А вот Лесси может ехать в карете. В её возрасте иные способы путешествовать не слишком уместны.

– Карета это хорошо. Загрузите туда вещи, что успели собрать. И приготовьте мою Маску. Я поеду верхом!

Слуга на удивление почтительно поклонился и ушел.

– Тут ещё собирать и собирать… – причитала Лесси. – Не на пару дней ведь едем!

– Ничего страшного, подождут, – отмахнулась я.

И оказалась не права. Уже через десять минут явился тот же слуга, известив что господин требует ехать срочно и именно в карете! Понимая что такие переговоры через посредников ни к чему не приведут, отправилась лично на поиски опекуна. Увы, не нашла. А вернувшись в комнату обнаружила плачущую Лесси.

– Что случилось? – опешила я.

– Он приходил… – всхлипнула она. – Вот я ещё чуть-чуть собрать успела. Остальное уже забрали…

С этими словами она складывала в дорожный сундук книги, одежду и всякие необходимые мелочи: гребни, ленты. Я прежде никогда надолго не покидала поместье. Собственно, и сейчас не уезжала за пределы своих земель. Но и вне замка я может быть всего несколько раз в жизни ночевала, когда мы с батюшкой родственникам визит наносили.

– И что? – не поняла я.

– Он велел тебе срочно выезжать. А я… Я дособеру оставшееся и приеду позднее.

Вот же! Ну что поделаешь? Спорить видимо бесполезно, хотя бы потому что для споров надо ещё отыскать неуловимого опекуна. У него истинный талант – когда не надо появляться, а когда нужен, срочно будто под землю проваливается – не отыщешь.

– Сейчас. Я тоже кое-что прихвачу… Может и ты успеешь за это время что-то собрать ещё, – произнесла я.

Я заозиралась по сторонам, гадая, что здесь особо ценно для меня? Ведь что-то могут и украсть в моё отсутствие. И вообще, было такое ощущение, будто расстаюсь с этим домом, этой комнатой навсегда. Вернусь ли? Кто знает что меня ждёт впереди.

Вон портрет на стене, где мы с отцом. Но он большой, как его утащить? А ещё… Ещё мамину шкатулку надо забрать. И не только потому, что в ней мои драгоценности. Это единственное, что осталось в память о подарившей мне жизнь женщине. Папа говорил: мы очень похожи. Вот только не осталось от неё ничего. Ни вещей, ни картин с её изображением. В замке, в крыле, где жила мама вскоре после ее смерти случился пожар, сгорело всё: вещи, картины, магиснимки. Сохранилась только эта шкатулка. Она сделана из зачарованного розового дерева, вот и не пострадала, как и драгоценности. Ах, как жаль, что отец не догадался положить туда хотя бы одно мамино изображение.

А может, всё и не так было? Кто знает. Лесси появилась уже после трагедии. А отец молчал. И только злился, если я спрашивала. Для меня до сих пор остаётся загадкой: что именно унесло жизнь матери? Моё рождение? Или разразившийся в тот день пожар? Или?.. Что-то с появлением опекуна я стала подозрительнее. Везде мне мерещатся заговоры и преступления. С чего бы это?

В итоге, сборы много времени не заняли. Лесси, непрестанно причитая, доложила в один из саквояжей то, что считала самым необходимым.

– Я уж постараюсь побыстрее, госпожа, – приговаривала нянюшка, провожая меня к выходу из здания. – А-то как же вы там одна? Хоть от этого далеко будете и то хорошо… – шептала она.

– Конечно-конечно, – утешала пожилую женщину я. – Ты главное сама поскорее приезжай.

– Да я уж постараюсь… Вы там поосторожнее… – напутствовала меня Лесси, по-матерински обнимая. – Далеко от дома не отходите. Лес же вокруг. Звери дикие… Хотя и люди порой похуже зверья иного будут.

– Не буду, – утешала я нянюшку, целуя в щеку.

На душе было тоскливо от одной лишь мысли о расставании с верной служанкой. Но я делала вид что всем довольна. Всё равно опекуна не переубедить, так зачем ещё и Лесси расстраивать показывая своё истинное настроение. Никому от того лучше не станет. Ну приедет она чуть позже и что? Только не пойму к чему такая спешка? Ощущение будто меня из собственного дома гонят.

– Книг побольше взяли бы, чтобы не скучно было. А я уж расстараюсь, чтобы побыстрее, – тем временем причитала она. – И чего этот… не дал разрешения сразу с вами ехать. Горничные бы все и дособирали…

– Не знаю. Я просила, – вздыхаю. – Ты же знаешь…

– Ох, госпожа, – вытерла глаза Лесси.

Так и распрощались. На улицу выходила в странно-сметённых чувствах. Вот вроде всё решается – жена опекуна больше не будет меня преследовать, да и сам он окажется далеко, но отчего-то тревожно на душе. Видимо не люблю я перемены. А переезд это…