– Что за чушь ты несешь! Куда она могла пойти без меня? У нас здесь и знакомых-то нет. С пассажирами мы просто мило улыбаемся и приветствуем друг друга при встрече. Элементарная вежливость и холодный расчет, чтобы вписаться в окружающую элитную обстановку.

– Ты говорил с Жоржем?

– Разумеется. Ему ничего не известно. Мы сразу договорились, что он нас зря беспокоить не будет. Поэтому видели его только вечером, когда Зоя Сергеевна давала ему поручения на следующий день: отдать в чистку платье, привести в порядок обувь, заказать завтрак, если мы наутро не собирались идти в ресторан. Она могла бы сделать это и по телефону, но ей нравилось общаться с Жоржем на родном языке, по которому она всегда скучала. Днем, в самую жару, мы из каюты не выходили. Отдыхали на своей террасе, любовались морем.

– Неужели вас вообще больше ничто не интересовало?

– Что именно? Как сорить деньгами в казино или в брендовых магазинах с модными шмотками? Так мы не азартные игроки, а вещей и так некуда девать. Если на мюзикл или в театр, то там такое столпотворение, что ни о каком отдыхе не могло быть и речи. К тому же мне нужно работать, я без этого не проживу и дня.

«Рассуждаешь как старый дед, – подумала было Софья, но тут же себя одернула: – А ведь он и в самом деле ее любит! Я же о любви только мечтаю. Ах, если бы со мной был Северов! Мы бы тоже нашли чем заняться и без рулетки».

– Тебе показывали записи с видеокамер в ту ночь?

– Да, я смотрел их вместе с полицейскими.

– И что там?

– Мы продолжим этот разговор после того, как к нам присоединится еще один гость. – Жан-Пьер взглянул на роскошные золотые часы. – Он будет с минуты на минуту.

– Ты же говорил, что вы с Зоей Сергеевной здесь никого не знаете.

– Он стал пассажиром судна только сегодня. Как и ты. Просто поднялся на борт позже тебя, перед самым отплытием. Теперь он устроился и может присоединиться к нам.

В дверь постучали. Жан-Пьер поднялся и направился к выходу, чтобы встретить гостя. Софья терялась в догадках: а это еще кто, и зачем? Может, Жан-Пьер пригласил другого детектива ей в помощь, не надеясь, что она справится с заданием самостоятельно?

Хоть Софья и ныла про себя, что у нее вряд ли получится, подобный неожиданный поворот событий ее совсем не устраивал. Ей никак не хотелось делить лавры победителя с кем-то еще.

Что ж, она принимает этот вызов ее профессионализму. Во всяком случае теперь Софья не станет относиться уничижительно к своим, прямо скажем, уникальным способностям логического мышления, синтеза и анализа при обработке информации и разработке версий. Так-то! Подбородок выше, нижнюю губку чуточку надменно оттопырить, взгляд сосредоточить на сопернике: все, она готова к бою с конкурентом за своего клиента до победного конца!

Софья повернулась к подошедшему к ней для приветствия гостю и обомлела: перед ней стоял Северов, собственной персоной! Он сбрил бороду и усы и стал еще привлекательнее. На какие-то доли секунды она даже засомневалась: не мерещится ли ей?

Да нет же! Это точно он, любовь всей ее жизни: единственный и неповторимый. Даже сердце зашлось от нахлынувшей волны нежности. Как же ей хотелось кинуться ему на шею, прижаться к его груди, ощутить крепкие объятия, жаркие поцелуи.

Но она только опустила глаза, притушив в них бушующее пламя. Чтобы не выдать тайные мечты взбудораженной страсти и преждевременно не сжечь любимого своей пылкостью дотла. Да разве истосковавшееся по любви тело обманешь?

Для Северова эта встреча тоже оказалась ударом ниже пояса. Он стоял в полном замешательстве, таращась на Софью как на привидение.

Ну, Жан-Пьер, ты и натворил дел! Тебе и в голову не приходит, какие две противоборствующие силищи ты пытаешься столкнуть между собой лбами.

Оценивая возможности, которые ей преподнесла в качестве дорогого подарка гораздая на всевозможные фокусы судьба, Софья даже нервно – мысленно, разумеется – хохотнула, ехидно потирая ладошки. Вот тебе, Северов, и чудеса в решете: дыр много, а выскочить-то некуда! И как тебе такая ситуация? Уж теперь-то Софья займется тобой вплотную. И никуда ты с лайнера от нее уже не денешься.

– Думаю, представлять вас не нужно: знакомы по прежнему делу. Михаил – и следует отметить, что совсем незаслуженно – числился у тебя в подозреваемых. Помнится, ты его даже сдала полиции.

Софья густо покраснела. Еще бы! Ведь именно этого предательства Северов ей не может простить до сих пор. Они молча в приветствии кивнули друг другу, и Северов сел напротив в кресло, опустив голову и не желая больше смотреть на Софью.

– Так вот, – продолжил Жан-Пьер, ничего не замечая вокруг и думая о своем. – Переходим к главному моменту. Мы с полицейскими и работниками службы безопасности просмотрели видеозаписи с внутренних камер, которые установлены в коридоре на входе и выходе. Камеры зафиксировали наше с Зоей Сергеевной возвращение в сьют около полуночи. Затем появился выходящий из сьюта Жоржа. И аж до самого утра никто больше не выходил. Только утром я как ошпаренный выбежал в коридор и помчался разыскивать исчезнувшую неизвестно куда и неизвестно когда Зою Сергеевну.

– Но этого же не может быть! – первой пришла в себя Софья. – Если только…

Она замолчала, не в силах произнести очевидное.

– Да-да, – подхватил крайне взволнованный Жан-Пьер. – Полицейские тоже так решили. У них возникли две версии: или Зоя Сергеевна выбросилась с балкона нашего сьюта, или ее смыло волной и унесло ураганом как былинку, и тоже с нашего балкона. Однако следователи на этом не остановились. Они выдвинули и третью версию, которая напрямую касалась лично меня.

– Неужели тебя обвинили в убийстве?! – поразился Северов.

– Вот именно! Они решили, что это я сбросил Зою Сергеевну с нашего балкона. И мне стоило больших усилий, чтобы их в этом разубедить. Не знаю, поверили следователи мне или нет, но если бы мы не находились сейчас в открытом море, точно бы взяли с меня подписку о невыезде. Самое ужасное, что как только станет известно об оформленном на мое имя Зоей Сергеевной завещании, мне уже не поможет и сам Господь Бог. Вы об этом оповещены, так что можете делать соответствующие выводы. Или я их сделаю за вас. Кому на данный момент выгодна смерть Зои Сергеевны? Правильно: мне, только мне, и никому больше, кроме меня.

Эта новость настолько потрясла гостей, что они не в силах были произнести ни слова. Сидели, затаив дыхание, и словно прислушивались к мыслям друг друга. Заявление Жана-Пьера невольно стало поводом сомневаться в его невиновности. По крайней мере, для Софьи. Неужели она и в самом деле считает его потенциальным преступником?

Нет, конечно… Но в подозреваемые все же запишет. Под первым номером. Под вторым она бы поставила Северова. Если бы он в это время был на лайнере. И у обоих проверила бы алиби. Да, такая вот она стерва. Даже для любимого не сделала бы снисхождения.

Однажды она уже заподозрила их в убийстве Дениса Качкова, сына Зои Сергеевны. Не обоих сразу, конечно, а поочередно, примеряя на каждого роль преступника.

Тогда у них тоже были и мотивы, и возможности, и средства. При вопиющем отсутствии алиби. Но все обошлось, так как Софья таки нашла настоящего преступника. Поэтому теперь она знает точно: с мотивами, возможностями и алиби надо быть очень щепетильной, максимально осторожной и пускать их в ход как смертельное оружие, бьющее наповал, лишь в крайнем случае. То есть, когда деваться уже некуда.

А как же любовь? Пусть постоит в сторонке, пока Софья разбирается с ложью?

Да понимает она все! Чать, не дурочка какая. Но трудно бывает справиться с собственным темпераментом, когда дело касается правды. Ведь Софья в своей жизни не приемлет две вещи: первая – когда ей не говорят правду, и вторая – …когда ей не говорят правду. За которую она готова порвать на кусочки любого.

Даже любимого?! Тогда народная пословица «Правда – хорошо, а счастье – лучше» для Софьи только набор ничего не значащих слов?