Фото 1. Послевоенное детство

А как жили дети в последние военные и первые послевоенные годы? Период войны наложил свой отпечаток. В играх детей было больше не крикливой резвости и смеха, а молчания и какой-то взрослой, серьёзной сосредоточенности. В основном они были предоставлены самим себе, потому что далеко не каждая семья располагала возможностью кому-то присмотреть за ними. Однако, отсутствие опеки приносило свою пользу. Дети быстро взрослели, становились самостоятельными.

Несколько лет моих детских игр прошли у приятеля в подвальном помещении, где жила его многодетная семья. Так привычно было играть на бетонном полу в душной комнате без окон с низким потолком. В туалет поднимались на первый этаж, где существовали три фанерные кабинки. Изредка там с потолка случались протечки водопроводной воды (к счастью, не канализационной!) с верхнего этажа, и жильцы вынуждены были пользоваться зонтами. А как выглядел наш туалет во время праздничных демонстраций при отсутствии в округе туалетов!

Другой приятель обитал с матерью в комнатке, отгороженной деревянной стеной от большого холла, где прежде располагался гардероб гостиницы. Эта каморка метров в 10–12 с кафельным полом и частично с наклонным потолком (под лестницей) служила пристанищем для двух человек в течение 14 лет до сноса дома в 1962 г.

Семья третьего располагалась в трёх маленьких комнатках, из которых только в одной было окно, выходившее в подворотню. В комнатах почти всегда горел свет, чувствовалась сырость, а летом, ожидая темноты, на стенах сидели комары.

И жизнь даже в таких условиях не была чем-то из ряда вон выходящим. Москвичи 50-х годов не претендовали на лучшее, не ходили по инстанциям, не обращались к депутатам – их почему-то никто не знал, никогда не роптали на правительство. Однако люди надеялись на улучшения, и надежда заметно осуществлялась.

Конечно, существовали семьи, живущие и в других условиях. Дома дореволюционной постройки, коих было значительное количество, отличались размерами лестничных клеток и комфортностью квартир. Пространные комнаты с высокими потолками, с паркетными полами, с большими окнами и толстыми наружными стенами. Интерьер комнат, мебель и убранство не похожи на нынешние.

На кровати горка разноразмерных подушек с затейливой накидкой на них и ковёр или гобелен на стене. На этажерках, полках разнообразные вышивки гладью, болгарским крестом или дырчатые матерчатые салфетки, почему-то называемые «ришелье», на стене радио в виде черной картонной тарелки. По потолку и стенам тянется косичка электропроводки на роликах и в центре комнаты обычно шёлковый абажур с бахромой (люстр ещё нет), направляющий поток света вниз, поэтому под абажуром почти всегда находится стол со скатертью и нередко так называемые венские стулья.

Фото 2. Интерьер жилой комнаты 1950-х годов ⁴

Например, у семьи моего одноклассника была комната в старинном доме с потолком высотой 4 м. Это обстоятельство позволило соорудить угловую антресоль, где устроили спальню. Под потолком посреди комнаты натянули шнуры для сушки белья. Помню, как мать приятеля вешала и снимала белье с помощью длинного шеста, а сын шутил:

– Мам, ты прям как дядя Вася голубей гоняешь.

А голубей москвичи действительно любили, во многих дворах сооружали голубятни. Помните фильм «Прощайте, голуби»? Во время Всемирного молодёжного фестиваля, когда эмблемой служил голубь мира, в местах скопления голубей специально продавали корм. Желающие покупали стопку корма и бросали птицам, которые иногда клевали прямо с ладони.

Ещё до войны начало воплощаться в жизнь решение правительства о строительстве Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Был брошен клич, чтобы передовые рабочие, в основном победители соцсоревнований, съезжались со всего Союза. Двадцать пять тысяч приехавших начали работу по засыпке останкинских болот и посадке деревьев. Участки под строительство павильонов размечали землемеры лентами и колышками. Все работы выполнялись вручную, кроме подвоза на грузовиках грунта и саженцев деревьев, комли которых с землёй весом до двух тонн сгружались на толстые доски, обмазанные глиной и политые водой. По ним тащили или кантовали к заранее выкопанной яме. И никакой механизации!

Жили рабочие в бараках и палатках все вместе по 14 кроватей в ряд, тумба – одна на двоих, туалет снаружи. Столовые – в отдельных бараках. На длинных дощатых столах обдирный хлеб, ячневая каша, кисель, растворяемый из плиток. «Ешь – не хочу!»

День начинался с политинформации или планёрки. Нормировщик отслеживал выполнение норм и общую выработку. На собрании регулярно оглашались процент выполнения и занимаемое бригадой место. На мизерную зарплату тогда не обращали никакого внимания, работа выполнялась на огромном энтузиазме молодёжи, общем оптимистическом настрое на цель, за результатами достижения которой следила вся страна. По вечерам сходились на танцы под гармонь или в песенный коллектив. Перед сном обязательный обход всех бараков начальником участка и представителем НКВД. Им рабочие задавали вопросы и высказывали пожелания.

Вероятно, для большей торжественности километров за пять до ВСХВ в начале 1-й Мещанской улицы (проспект Мира) были сооружены две колонны с фонарями и надписью «1939. Всесоюзная сельскохозяйственная выставка».

Фото 3. Колонна в начале пр. Мира с надписью и фонарем

И вот, наконец, открытие ВСХВ 1 августа 1939 года – событие, отражённое даже в кинофильмах. К нему неподалёку от главного (прежнего) входа смонтировали возвращённую с Всемирной выставки (Экспо-37) скульптуру В. Мухиной «Рабочий и колхозница», но возведённую на пьедестале в три раза ниже, чем в Берлине (как возмущалась автор, «на пенёк поставили»).

В 1941 году выставка проработала только месяц. В дни войны она служила площадкой для зенитных батарей, защищающих Москву.

После войны ВСХВ открылась в 1954 году, тогда я впервые побывал на ней. Даже для нас, москвичей, живших всё-таки немного лучше, чем в провинции, ВСХВ оказалась островком другой жизни – жизни яркой, эффектной, идиллически изобильной продуктами и товарами, островком яркого света, красоты и чистоты. В то время павильоны выставки, их внешний вид отображали собой архитектуру Союзных республик. Экспонатами служила продукция, производимая в каждой из них. Остались в памяти натёртые до блеска фрукты и овощи огромных размеров, вероятно, отобранные по их идеальной форме и расцветке. Они были разложены горами на полу прямо у ног экскурсантов. Белое освещение от новых для того времени ламп дневного света и необыкновенная для русского человека и даже для москвича ухоженность и чистота – всё это оставляло впечатление праздника и нежелание возвращаться домой в полутёмный (с одиночными лампами накаливания на проводах) город с обшарпанными со времени войны фасадами домов.

Всем известно, что в годы войны на тяжёлой мужской заводской работе трудились подростки, а проще говоря, мальчишки. Один из таких поступил на завод АРЕМЗ. Его работа заключалась в испытании коробок скоростей трёхтонных грузовиков. Испытав очередную тяжёлую металлическую коробку, он отбраковывал негодную с помощью ручного подъёмника. Помимо этого, в обязанности входило большой болванкой забить вал в подшипник и шпонку в вал. Коробки подавались по рельсам, и мальчишке при его невысоком росте приходилось подставлять под ноги деревянный брус. За свою трудоёмкую и ответственную работу он обеспечивался продуктовой карточкой высшей категории. Однако, как-то случилось, что за два опоздания на 5-10 минут парнишку прилюдно судили в кинотеатре «Родина», что на Семёновской площади, и постановили давать в течение полугода продуктовую карточку второй категории и удерживать четверть от зарплаты. А мальчишке-