Приятели смотали остальные удочки, до этого разбросанные по прибрежной травке, и направились в сторону близкого леса, за тёмной канвой которого было не разглядеть высокого бетонного забора «спецшколы № 1».

Сразу после ужина Иван, как и обещал, разыскал в гулких сводчатых коридорах школы Кота и преградил ему дорогу:

– Разрешите обратиться, товарищ майор государственной безопасности!

Котов усмехнулся в усы:

– Обращайтесь, курсант Скиф.

– Я и курсант Фоменко… то есть, курсант Фома хотели бы уточнить некоторые аспекты нашей подготовки. У вас найдётся время для короткого разговора наедине?

Котов пожал плечами:

– А почему бы и нет? У вас на вечер никаких спецвыходов не намечается?

– Никак нет, всё по общему распорядку: личное время до отбоя.

– Отлично! Значит в двадцать-пятнадцать приходите в «красный уголок», побалакаем о том, о сём. Всё, свободны, курсант Скиф.

Иван щёлкнул каблуками и, чётко развернувшись через левое плечо, отправился на поиски Андрея. Котов лукаво посмотрел ему вслед… Ну, по крайней мере, с уставными обращениями у отпрыска славного академика теперь всё было в полном порядке… А ведь как всё начиналось…

…Группа новоиспечённых курсантов натужной трусцой поднималась по тропинке на вершину одинокого холма, поросшего редкими берёзами. Котов стоял в тени одной из них, прячась от палящих лучей июльского солнца и внимательно следил за стрелкой секундомера, зажатого в руке. Когда последний боец почти вполз на вершину холма, майор резким взмахом руки отсёк контрольное время и скомандовал:

– Группа – стой! Пять минут отдыха.

Взмокшие от пота курсанты повалились бесформенными кулями на траву, даже не удосужившись сбросить с плеч скатки шинелей. Только автоматы, наученные горьким опытом прошлых марш-бросков, они не выпускали из дрожащих рук.

Десятикилометровый кросс в полной выкладке – ещё то удовольствие даже для уже отменно подготовленного бойца, чего уж там говорить об этих «недоделанных», как их полупрезрительно-полуиронично окрестил капитан Касаткин, ответственный за общефизическую подготовку первого курса разведшколы.

Понятное дело, сюда попадали те, чьи атлетические кондиции были предварительно проверены и одобрены комиссией. Предпочтение отдавалось спортсменам-разрядникам в соответствующих профилю видах спорта: боксёрам, борцам, стрелкам, пятиборцам, легкоатлетам. Впрочем, в физической подготовке будущего разведчика владение любым видом спорта шло только на пользу. Но даже спортсмены в первое время пасовали перед теми нагрузками, которые выпали на их долю в первый месяц учёбы. Инструкторы не делали различия между ними и теми, которыми на гражданке спорт был только приемлем только в созерцательной форме, то есть – с трибун стадионов. В школе считали – и не без основания! – что «тяжело в учении – легко в бою» и регулярно руководствовались этой суворовской школой. Как правило, в реальной практике это себя оправдывало. В любом случае, с физподготовкой, по мнению всё того же капитана Касаткина, «…лучше перебздеть, чем недобздеть». Руководство с этим было полностью согласно и давало этому «садисту и изуверу» (по мнению большинства курсантов) карт-бланш во всём.

Котов сунул секундомер в карман широких галифе и вышел из тени:

– Скиф, Фома – ко мне!

Двое курсантов вскочили с возможной после такого марш-броска скоростью и подбежали к нему, вытянулись «во фрунт».

– Вам ещё три километра бегом вон до того пригорка, по карте – высота 236. Бегом марш! Время пошло!

Парни переглянулись и, только скрипнув зубами, рванули в указанном направлении. Подоспевший Касаткин окинул майора насмешливым взглядом:

– Пошто детишек мучаешь, Кот?

Майор усмехнулся:

– Пусть уж лучше я, чем садисты из вражьей контрразведки… Или ты не согласен, капитан?

– А я что, я ж только за, – смешался Касаткин. – Только вот нормативы для всех когда-то разрабатывались, а ты эту парочку замордовал в усмерть…

– А они – не «все», – просто бросил майор и, козырнув капитану, отправился вслед за своими бойцами. Капитан пожал плечами:

– Как скажете, товарищ майор, как скажете… Токмо от смерти на своих двоих редко кому убежать удавалось…

– Как и от самого себя, – не оборачиваясь, продемонстрировал смешавшемуся подчинённому свой изумительный слух Котов. – Поднимай своих, идите в расположение…

…Так было каких-то полтора месяца назад. А сегодня подобные кроссы для них – детский лепет по сравнению с тем, что пришлось испытать и разучить за это столь короткое время. Эти двое, проходившие спецподготовку по ускоренному курсу, показывали изумительные результаты по всем дисциплинам, и майор был рад, что не ошибся однажды в своём выборе. Именно он предложил набирать в эту группу не вчерашних школьников или демобилизовавшихся срочников, а выпускников профильных ВУЗов, получивших прекрасные знания по необходимым на будущем задании дисциплинам. Ну, и спортсменов, конечно, не без этого.

И эта доктрина выбора себя полностью оправдала. На данный момент Скиф и Фома уже проходили те предметы, которые преподавались обычным курсантам в конце второго и на третьем курсе спецшколы. Сказывалось академическое высшее образование и общий уровень эрудированности недавних московских студентов.

Им совершенно не нужен был на предстоящем задании опыт участия в реальных боевых действиях, на что ещё недавно делали упор члены приёмной комиссии. Они станут представителями разведки качественно нового уровня – интеллектуальной, научной, технологической. Такие вызовы сегодня бросала реальность, и им нужно было соответствовать.

Ровно в четверть девятого оба курсанта нарисовались у двери «красного уголка». Иван коротко глянул на Андрея и решительно толкнул створку, заглянул внутрь:

– Можно?

Майор сидел в дальнем углу обширного помещения, заставленного ровными рядами стульев с откидными сиденьями, как в кинотеатрах. У небольшой сцены Котов поставил столик, возле него устроился сам, ещё два стула пустовали, в ожидании курсантов.

– Входите, курсанты. Проходите, присаживайтесь. Разговор, как я понимаю, будет у нас долгим, а в ногах, как моя бабка говаривала, правды-то и нет.

Вчерашние студенты не заставили себя упрашивать, заняли свои места напротив майора. Тот окинул их спокойным взглядом:

– Мне начинать, или сами изложите суть проблемы?

Иван набрал в грудь побольше воздуха и решился:

– Товарищ майор…

– Сергей Владимирович, – негромко перебил его Котов.

– Что?

– Мы здесь без званий, Ваня, поэтому называй меня по имени-отчеству, ладно?

– Слушаюсь, това… Сергей Владимирович… В общем, нам бы хотелось понять, за какие-такие высокоморальные и профессиональные качества мы были выбраны из миллионов наших соотечественников? И почему нам запрещено большую часть свободного времени показываться из своей комнаты и контактировать с остальными курсантами? Ну, как-то так…

Он сказал – и оглянулся на Андрея в поисках поддержки, тот только напряжённо кивнул. Котов внимательно всмотрелся в их нахмуренные лица и… рассмеялся! Молодые люди снова переглянулись, и теперь уже Андрей задал вопрос:

– Мы как-то не так сформулировали мысль?

Котов помотал головой, успокаивающе поднял ладони:

– Да нет, чего уж там… Всё в порядке… Просто в этих стенах подобные вопросы, наверное, не задавались с момента основания этого богоугодного заведения… Здесь вообще, если вы вдруг не заметили, вопросы задавать не принято. Но я вас понимаю: это чисто по-суворовски. «Каждый солдат должен знать свой манёвр» … Правильно, только солдат, в таком случае, должен обладить мышлением полководца. Это я сейчас не про армию, а про разведку конкретно. В нашем случае, излишнее знание отягощает, и потому о своём назначении наши курсанты узнают в последний момент. Во избежание, так сказать… Но в вашем случае всё иначе, и вы это почувствовали. Почему?

Выдержав паузу и отметив повышенное внимание курсантов, майор продолжил: