Когда Аделаида наконец оставила все свои бессмысленные попытки выломать дверь, она обернулась к своим вынужденным соседкам. — Это невыносимо! — воскликнула она, не сумев совладать с эмоциями. — Как он мог запереть меня здесь, хотя прекрасно знает, что я могла бы помочь? — Ну как-то смог, — пожала плечами Моника. Ранна же, пользуясь тем, что девушки слегка разговорились, при свете последней свечи начала изучать новую часть карты… На ней были обозначены какие-то границы, но конкретных координат, пиратка так и не смогла увидеть. Совершенно не обращая внимания на попытки Аделаиды выломать дверь, она торопливо достала из сумки вторую часть карты и, дрожащими руками совместила две половинки. Появилась верхняя часть мира, но на ней всё так же не было заветного красного креста. «Видимо, мне действительно придётся найти все три статуэтки, — подумала Ранна, как тут же почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, а точнее даже четыре очень пристальных взгляда. — Они стоят у меня за спиной, да?» — она приложила ладонь ко лбу и обернулась. Оказывается, девушка настолько сильно вникала в карту, что даже не услышала, как закончился бой. В каюте сейчас стояли, помимо Аделаиды и Моники, также капитаны Ястреб и Фуентес. Не наблюдала Ранна лишь Зорро, хотя даже не подозревала о причине его отсутствия…
Генерал-губернатор вот уже три часа ожидал результата боя на борту, но всё никак не мог успокоиться. Что если что-то пойдёт не так? Что если статуэтка с частью этой карты так и останется у той воровки? «Нет! Это невыносимо! — подумал солдат. — Я отказываюсь ждать дольше! Я еду на побережье немедленно!» — он быстро схватил со стола шпагу и пистолет и, не заботясь о дежурных, что попытались его остановить, выбежал из крепости, запрыгнул на осёдланную лошадь, которую заметил ещё при взгляде из окна, и пустил её в неудержимый галоп, направляя к побережью…
Ранна, сделав что ни на есть невинный взгляд, пыталась втолковать остальным, что она ни при чём. Видимо, актриса из неё была так себе, ибо уже через полторы минуты всегда столь сдержанный капитан Фуентес резким и довольно сильным ударом по столу приказал не тянуть. Пиратка, как и все присутствующие, удивлённо воззарилась на него. — Хорошо, если вам это действительно так интересно, — наконец сдалась разбойница и весьма неохотно начала рассказывать про статуэтки: — Всё началось очень давно. Примерно лет девять назад. Я тогда прибыла на Тортугу, чтобы наконец-то раздобыть свой собственный корабль. Несколько «распрекрасных» лет служения на судне, где каждый первый считает тебя своей собственностью вынудили меня прийти к этому решению. Но, видимо, я выбрала не самое удачное время для своего феерического возвращения на этот остров, так как именно в тот день на него заявились солдаты… Они поймали всех, кто был на корабле и, насколько я знаю, не только на нашем, и заклеймили, — она откатала рукав, показывая метку. — Особенно хорошо я помню бедолагу, который, кажется, сошёл с ума, доказывая, что он здесь исключительно по приказу испанского короля. Да, конечно… В общем, после этого всех «новоиспечённых» пиратов хотели отдать на каторгу до самой старости, но мне, как и ещё немногим из будущих заключённых, удалось сбежать… Я на несколько дней затаилась в одном домике на Тортуге, но по стечению обстоятельств именно этот дом служил жилищем одному безумному старому человеку. М-да… Он бесновался сначала, что теперь ему придётся делить со мной кров, но вскоре всё-таки успокился. У нас завязались с ним доверительные отношения, можно даже сказать, дружеские. Через несколько дней я подумала, что пора бы уже наконец сделать то, зачем я здесь… Я прокралась в порт и реквизировала судно. Набрав команду, я вернулась в последний раз в то жилище. Именно тогда я получила первую часть карты. Старик почему-то решил отдать её мне… Помню, как при слове «корабль» у него яро засверкали глаза. Возможно, он что-то вспомнил, может, былые дни… Но неважно!.. Итак, он отдал мне карту. Рассмотрев её вдоль и поперёк, я догадалась, что это лишь одна из частей карты… С тех пор прошло много времени, но я так и не нашла остальных частей. Признаюсь, я даже забыла о ней на какое-то время. И, может, и не вспомнила бы, если бы меня не занесло в Калифорнию. В который раз оставшись без корабля (меня опять высадили на шлюпке в открытом море), я добралась до берега, где меня тут же арестовали солдаты. Не знаю, за что меня удостоили такой чести, но военные отвели меня к генерал-губернатору. Он что-то расписался, кажется предлагал присоединится к его флоту, но мне было не до того. Статуэтка. На его столе стояла статуэтка, как мне показалось вначале, из чистого золота… В общем, я украла её и сбежала, — она довольно усмехнулась. — Потом я неоднократно пыталась найти секрет этой фигуры… Ну, согласитесь, странно, что этот губернатор оказался настолько обидчивым, что попытался убить меня целым флотом! Статуэтка была не из настоящего золота — это я поняла, как только скрылась от преследователей. Но… я решила оставить её себе. Вернувшись на Тортугу, на нижней части я нашла координаты, умело скрытые от глаз золотой пылью… Две линии пересеклись на карте и вновь указали Калифорнию, поэтому-то я и вернулась. Сегодня же во время абордажа фигурка упала и разломилась на две половинки, предоставив мне вторую часть карты… — она замолчала и обвела взглядом слушателей. — Это всё, что я знаю. Я хочу собрать карту не из-за сокровищ, которые там скорее всего сокрыты, а из-за… Я не могу объяснить. Просто так надо — и всё… Больше я ничего не могу вам сказать.
Солнце зависло буквально в метре от прозрачной, невидимой линии горизонта, но со стороны из-за яркого алого света казалось, что оно уже прикоснулось к бескрайнему чистому океану. Где-то медленно дрейфовали на волнах корабли, быть может, один из них даже был о чёрных парусах, кто знает… Облака сбились в одну кучу над городом: вот-вот должен был пойти дождь. Пляж был пустынный. Редко где-то можно было услышать крик чайки, но он не был как обычно радостным, как при поиске рыбки, он был тревожным и как никогда громким. Он прозвучал и затих, оставив после себя лишь звенящую тишину… Но нет, видно, сегодня не суждено беззвучию долго властвовать над этим местом. Вскоре послышался звон подков лошади — и на небольшом каменном плато, назовём его так, выросла фигура всадника на гнедом жеребце. Мужчина вглядывался в горизонт, как никогда сильно сцепив пальцы на поводьях. Неужели всё? Неужели всё решится?.. Этот мужчина был весьма недурён собой: чёткие, резкие черты загорелого лица, светлые волосы, яркие бирюзовые глаза, что выражали сейчас искреннюю тревожность. Одет наездник был в старый, поношенный зелёный мундир, а на его плече красовались в последнем свете солнца два маленьких ромбика; у пояса была приколота шпага; на ногах высокие наездницкие сапоги. Неудивительно, что дежурные пытались его остановить… Маскарад окончен, нет смысла больше притворяться… Ещё тогда, когда он ехал сюда, на этот самый пляж, где когда-то он в первый раз сражался с ним, он знал, что именно здесь всё закончится. — Добрый вечер, сеньор генерал-губернатор или, вернее будет сказать: лейтенант Габриэль? Нет, он не слышал, как подошёл к нему его заклятый враг — почувствовал. Он знал, что теперь всё решится, чувствовал, как вскипел адреналин в его крови, и, не медля более ни секунды, выхватил шпагу и бросился на своего оппонента, даже не зная, где он находится… Шпага звякнула о другую, и наконец Габриэль смог позволить себе поднять яростный, полный ненависти, взгляд. Перед ним на не менее известном, чем его всадник, жеребце восседал легендарный герой в маске — Зорро. Нет, дуэль ещё не началась, но ни один из оппонентов не понимал, почему медлит, ведь, кажется, это было предначертано судьбой. Они оба сидели на лошадях, скрестив клинки, но больше ничего. Никто из давних и столь заклятых врагов не мог произнести ни слова… Неожиданно с неба упала первая водяная капля, приземлившись прямо на скрещённых между собой лезвия шпаг, за ней ещё одна и ещё… Проследовал раскат грома. — Долгого выслеживал, где я, Зорро? — воскликнул наконец Габриэль, видно утомившись от молчания. — Если тебя это волнует, то нет. — Зорро сделал первый выпад, что был парирован лейтенантом. Он пока ещё не знал, что задумал его враг, но намеревался это узнать. И дуэль наконец началась! Стоит сказать, что оба оппонента всё ещё находились в седле своих коней, что несколько усложняло бой. Солдат, видимо, понимал это, но не собирался сдаваться. Всё дальше и дальше он отступал на своей лошади, заставляя молодого человека всё ближе подъезжать к океану. Ещё один удар героя в маске был парирован — и вот двое мужчин по разные стороны баррикад сражаются уже фактически в самой воде. Шторм между тем набирал силу: волны становились всё выше, уже несколько раз дотягиваюсь до стремян и окатывая их водой. Соперники будто не уступали друг другу в мастерстве, бой был всё яростнее, но ни один не желал отступать. Вдруг буквально из ниоткуда на горизонте появилась огромная волна, которая грозилась накрыть дуэлянтов с головой, однако, само собой, ни один из них не обратил на это внимания. Лошади нервно стучали копытами, но ничего не могли сделать. Один миг — и дерущихся накрыло с головой, а когда волна отошла, то один из них уже был на земле, а другой победно возвышался над проигравшим. — Ха! Ты проиграл! Как видишь, удача отвернулась от тебя, Зорро! — Габриэль рассмеялся и всадил шпагу в наконец поверженного врага.
