***

Дэким впускает его в бар с таким непринуждённым спокойствием, словно они два старых знакомых, которые заранее обговорили место и время встречи. Словно Хаято не летел сюда сломя голову, никому не позвонив и не сообщив о возвращении, в чём был и с тем оружием, что было в карманах и на пальцах. Он не задумывается, глупость ли это или вера в правосудие и беспристрастность Дэкима. Сам не знает, о чём думал, но очнулся уже барабаня кулаками в дверь служебного входа бара.

— Главный зал работает в стандартном режиме. Пройдём в дальний.

Дэким в идеально выглаженной форме, с прямой спиной идёт на расстоянии руки впереди, уводит его по коридорам всё дальше от шума простых посетителей и музыки, льющейся с одной из сцен.

В дальнем зале Чиюки встречает его молчаливым кивком головы и указанием на высокий барный стул. В отличие от прошлого раза на ней лёгкий макияж: бледно-розовая помада взамен ярко-красной. Милее от этого она ему не кажется.

— Как нога?

— Замечательно, — ровно говорит она, пока взгляд Хаято опускается ниже подола юбки. Хаято почти ждёт, что она зайдёт за стойку, но Чиюки остаётся перед ней. И перед ним.

— Хороший у тебя был врач?

Чиюки смотрит ему в глаза.

— Тот, которого ты имеешь в виду, — всего лишь кусок иллюзии и часть суда. Отрежь мне ногу, и её иллюзия взамен будет куда полезнее.

Он не находит что сказать.

— Мохито? — предлагает она.

Нет. Находит.

— Засунь его себе в зад и коньком протолкни!

Дэким занимает место за стойкой.

— Не кипятись. Ты знаешь методы нашего отдела: на самом испытании их жизням ничего не угрожает. Мы следим за каждым их вдохом.

— Никто из нас, блядь, нигде не умирал и по мирам не скакал, это тупо ваш сценарий, да? — в лоб спрашивает Хаято.

— Да, — не изменившись в лице, медленно моргнул Дэким, — но так могло бы быть, учитывая силу и нрав Бьякурана.

— Пиздец, просто впихнул нас в иллюзию и наврал с три короба.

— Не совсем классическую иллюзию, — поправляет судья. — Я должен был увидеть, будете ли вы и дальше пользоваться возможностями менять реальности в угоду себе. Базуки, белые машины, сделки с Бьякураном… Не мне объяснять тебе. Но согласись, год назад ты бы эгоистично подписался кровью во всех контрактах с дьяволом и гори всё огнём. Работа в баре хоть чему-то тебя научила.

— Я не особо успел что-то сделать. — Нахмурившись, Хаято садится на барный стул. Тот кажется несправедливо мягким и удобным. Это злит ещё больше, как и собственное бессилие, приправленное агрессией.

— Если бы хотел, уже бы сделал. По стене пробрался бы к доктору в окно с литром крови в рюкзаке. С бубном и песнопениями призывал бы Бьякурана при полной луне с бэк-вокалом в лице Джи. Уверен, ты бы сделал так ещё на первой неделе после прыжка. Терпение и умение ценить свою жизнь — не про тебя.

Хаято не знает, какое у него выражение лица, но Чиюки чуть оттаивает и добавляет мягче:

— Твоего твёрдого отказа было достаточно. Это же хорошая новость. Теперь очередь Ямамото, и он должен принять решение сам, как это когда-то сделал ты, пока он был без сознания. Нам не нужно, чтобы ты его сейчас убеждал или разубеждал в чём-либо.

Сил радоваться нет. Они отрезали его от бейсбольного придурка, а тот… Да фиг его знает, что начудит в одиночку.

— И как вы обыграете моё исчезновение у них из-под носа? — тише спрашивает Хаято.

— Как расслаивание твоего сознания и новый «скачок», — говорит Дэким. — Как врач и обещал.

— Всё будет гладко, — «успокаивает» Чиюки. — С твоей куклой-заменой они уже знакомы.

Комментарий к Часть 5.8 — Первый, на выход

С 8 марта, девушки, тепла вам и любви.

Осталась одна, последняя глава. Спасибо всем, кто меня пинал, и всем, кто терпеливо ждал.

========== Часть 5.9 — По верной дороге ==========

— Я разочарован.

— Закройся.

— Нет, правда. Тебя не заковали в цепи. Не запихнули в колбу. Даже зонд в анус не вставили.

— Не повезло тебе, а? Завидуешь?

— Нет. Просто думаю: ты не имеешь права сидеть тут с рожей «Жду мужа с войны», словно тебя должны пожалеть, подбодрить и сказать: «Всё будет хорошо».

— Мне это не нужно.

— Тогда либо поменяй фейс, либо надень маску. Раздражаешь.

Хаято зло сверлит его взглядом. Этот диван слишком тесен для них двоих, но он не спешит лезть в драку.

Если заикнётся, что ожидание — худшее, Мукуро плюнет ему в лицо. Фигурально, конечно, он же напыщенный индюк, не падёт так низко: до плебейских харчков. Вот Хаято на его месте после заточения в тюрьму и многолетнего ожидания харкнул бы и не постыдился.

Он стискивает челюсти. Худшего напарника и быть не могло. Но Мукуро единственный, кто хотя бы обрывками видит, что там творится, и снисходит до комментирования происходящего.

Дэкима раскрутить на это не вышло. Как и на ответ, где кукла Кёи.

Кёя. Во рту становится кисло. И Хаято старается быстро и как бы невзначай вытереть о запястье припухший нос. Интересно, верит ли Мукуро, что это аллергия или остаточный побочный эффект после прыжков?

К чёрту. Кёя, он… Хаято не делал заказ на него. Думал, тот даже не взглянет на новые игрушки или разломает в первый же день.

Но Вендиче и без того сумели его поймать. Мозг ломается от предположений, как же так.

— Я не знаю всех возможностей этих кукол, — тихо говорит Хаято. — Видел их. Знал, что они связываются с людьми, но это можно использовать по-разному. Для тренировок в том числе. Вот почему не ждал подвоха. Вендиче связывали некоторых подсудимых с марионетками после вынесения приговора, делали их послушными, запечатывали пламя предсмертной воли, но то другая техника. Сложная, требующая часов кропотливой работы. По касанию… Так она не работала.

Хаято, опираясь локтями о ноги, сцепляет руки в замок.

Он их заказал. Он виноват.

Хорошо, что Десятый и Рёхей ими так и не воспользовались.

— Прибереги оправдания для других. Судьи никогда не были предсказуемыми. — Мукуро откидывает прядь волос с глаз. — Тебе даже не пришло в голову, что тебя так и не отпустили в тот раз, когда судили впервые, да?

Хаято не надо отвечать. Вопрос риторический.

— Не уверен, что их следует звать «судьями». В том, как они используют Хибари, справедливости и правомерности мало.

— Паразитизм подходит больше, — соглашается Мукуро. — И всё же… Знай ты, где его марионетка, где бы ты играл Хатико? Здесь или там?

Вопрос звучит вполне серьёзно, без насмешки. Хаято цокает языком.

— Там, где бы сидел ты с моноклем, говнюк. — Он отворачивается.

— Как мило. Но ты же знаешь, по гендерным причинам нам было бы сложно быть вместе, — улыбается Мукуро.

— И слава ками. Надо по-настоящему расшибить мозги о стыки миров, чтобы на тебя заглядываться.

— Поверь, нужно куда меньше травм, чтобы это произошло. И в пределах одного мира.

Хаято, вспомнив один из разговоров с Кёей, настороженно поворачивает к Мукуро голову.

— У тебя же есть приёмы…

— Соблазнения? — зубоскалит Мукуро.

— …влияния на природу гендера противника? Манипулирования через или с помощью… — Он неопределённо взмахивает рукой, подбирая слова.

— Могу сделать иллюзию чужого течного запаха, если ты об этом. Может, более интенсивного, как если бы принял усилители. Но заставить от него терять голову так, как от реального — всё равно что сделать иллюзию яда и им по-настоящему отравить человека. Непросто, но не невозможно.

— Ясно. Это всё?

— Хм. Крики новорождённых щенков и зов мамы?

— Ты можешь подделать зов? — У Хаято расширяются глаза.

— Возможно.

— Да или нет?!

— Если я сам этот зов хоть раз слышал. Позови меня, и продемонстрирую, — лукаво тянет Мукуро.

— Никогда в жизни этого не сделаю!

— Так и думал. Слово в слово. — На его лице проступает скука. — Ты так предсказуем.

— Захлопнись!

— И вот, опять.

Хаято замолкает. Может, Кёя верно оценивал Мукуро.