Хаято удивлённо оборачивается. Музыка помогает?

— В общем-то, мы и переехали в Японию потому, что тут некоторые травы достать было проще и дешевле.

Хаято старается держать взгляд сфокусированным на красном пятне перед ним. Так обидно проваливаться в беспамятство именно сейчас.

— Обязательно расскажи мне про народные средства вашего времени, — шепчет он, ощущая жар не от их общего пламени. — Потом. Когда я буду готов вникать в ботанику. Сейчас мне… ох… плохо.

По бёдрам потекла смазка, и у Джи хватает приличия покачать головой и вернуться в кольцо.

***

Хаято вылезает из норы спустя четыре дня с чёткой уверенностью — выберет себе другую комнату, когда укрытие будет достроено. И он должен переговорить с Шоичи касательно системы безопасности. Когда столько дней сидишь взаперти, волей-неволей в голову лезут всякие параноидальные глупости. Джи считает его невыносимым невротиком, и он недалёк от истины. Нужно прогуляться.

Суббота. Самое время пройтись, а вечером размяться в спортзале, пока тело окончательно не превратилось в труху.

— Касательно безопасности, я пока не контролирую базу из коробочки, но скоро всё будет, — говорит в трубку Шоичи, перекрикивая шум телевизора и крики сестры. Кажется, он вышел из комнаты, потому что на фоне стало тише. — В следующий раз не оставайся там.

— Почему? Действительно думаешь, обычных сканеров мало?

— Нет. Сейчас всё мирно. И у тебя дома похуже с защитой, поэтому в данном плане переезд оправдан. Но мне кажется, на базе тебе пока будет не очень удобно.

— Надо сделать пару входов поближе, в других концах города, — напоминает Хаято. Дорога ко входу занимает достаточно много времени, если идти прямо со школы.

— Нет. Надо сделать для тебя две комнаты. И для Хром-чан тоже.

Это само собой. Хаято хочет свою собственную музыкальную комнату с пианино, и комнату для хранения оружия, и… Он взвешивает за и против:

— Без кабинетов мы пока можем обойтись.

— Я про спальни, — говорит Шоичи. — Одну оставим обычной. На вход второй поставлю прямой контроль от своей коробочки, чтобы даже другие хранители не смогли войти. Оставлю лазейку только для босса.

— Идеальный одиночный бункер? — нервно уточняет Хаято. — Или карцер?

— Почему одиночный? Впустишь, кого сам захочешь. — Шоичи застучал пальцами по клавишам клавиатуры. — Можем потом вместе глянуть на чертежи и обсудить детали. И до въезда я докину тебе в спальню всё, что закажешь.

— Фаллоимитаторов нам, — делает самый важный заказ Джи.

Хаято рад, что Шоичи его не слышит. Вопрос с физиологией нужно решать, в этом он с первым хранителем согласен. Но тут он обойдётся без помощи инженерного гения Ирие. Запросы тела не настолько высоки.

— Или хочешь сейчас глянуть чертежи? — спрашивает Шоичи.

Сейчас Хаято ничего не хочет, кроме кофе. Ну, ещё, конечно, увидеть Десятого.

— Приходи к нам, мама уехала в гости, я только с сестрой. Она полностью поглощена просмотром чемпионата по фигурному катанию. Там слёзы, мишки и плакаты в гостиной. — Доверительно рассказывает Шоичи, приглушая свой голос рукой. — Она не услышит нас, даже если начнём обсуждать разработку ядерной боеголовки и её тестирование на территории школы.

— Ладно, я всё равно недалеко. Можешь, в принципе, уже встречать.

Он зайдёт ненадолго. А потом позвонит Десятому и обрадует свежими новостями о строительстве базы.

***

Открыв дверь дома, худой рыжий парень приветливо машет рукой. Из гостиной льётся красивая инструментальная музыка.

— Она там плачет, что ли? — Хаято разувается в прихожей и недоверчиво прислушивается к женским всхлипам.

— Не обращай внимания. Её любимая фигуристка пропускает сезон. Теперь сестра изливает сопли на выступления всех остальных. — Шоичи проходит мимо комнаты грусти и печали. — У нас гость, если что!

— Извините за беспокойство, — подтверждает своё присутствие Хаято.

Ему не отвечают, и хозяин дома лишь машет рукой.

— Кофе?

— Да! — Хаято кажется, одним лишь этим предложением его потрепали по голове и сделали на пару левелов счастливее.

— Заварю, и пойдём в комнату.

В нос бьёт ароматный запах молотых зёрен. Шоичи возится у плиты с гейзерной кофеваркой, он в помятой голубой футболке и сам кажется сонным. Готовит напиток в первую очередь для себя.

— Есть ещё одна вещь, которую я спланировал, но без тебя начать не могу. — Он садится рядом с Хаято за стол. По кухне разносятся звуки нарастающего бульканья — вода в маленькой алюминиевой кофеварке скоро закипит.

— О чём ты?

— О плате за ноги русалочки. — Шоичи не улыбается.

Хаято молчит. Вот так, значит? Бьякуран пришёл не к нему и не к Джи.

— Мне жаль, что помог не я. Я… мог бы, наверное, если бы углубился в медицину сильнее и по-другому распорядился своим временем.

— Ты создашь прекрасные медицинские капсулы. — Хаято не умеет утешать, как Десятый, поэтому просто констатирует, что видел собственными глазами. — Они спасут Хром.

— Это да. Я уже начал.

Шоичи встаёт, чтобы разлить напиток по чашкам. Одну передаёт Хаято и жестом приглашает идти за ним на второй этаж, в свою комнату.

Хаято здесь уже был. С прошлого раза она мало изменилась: много книг на столе и кровати, открытый ноутбук, запасная пара наушников. В целом, комната обычного ботаника. Хаято ему немного завидовал и, будь в жопе шило поменьше, с удовольствием записался бы в ряды тихих умников.

Он садится на кровать и осторожно делает глоток из чашки. Язык обжигает, и он нехотя отставляет её в сторону — остыть.

— Чертежи потом. — Не может сейчас об этом думать. Не когда Шоичи уже поймал его на крючок новой темой.

— Хорошо. — Хозяин дома кивает. — Когда вернёшься.

Он хватает пальцами лёгкую полупрозрачную гардину и сдвигает её в сторону. На подоконнике в высокой узкой вазе стоит белая лилия.

— В этот раз твоё тело останется тут. Будет обмен лишь сознаний. — Шоичи стоит спиной к нему. — Я позабочусь обо всех делах в этой реальности. Босс ничего не узнает.

Хаято горько. Скрывать всё от босса входит в привычку. Но ему не нравится даже то, что теперь всё знает Шоичи. Бьякуран втягивает новых игроков и возможных подсудимых.

В голове Хаято мелькает мысль позвонить Ямамото. Он же пообещал ему.

— Ты уверен, что не стоит ему говорить?

— Нет, он узнает, но позже. — Шоичи протягивает ему лилию. Хаято неуверенно берёт стебелёк. С кончика ножки на джинсы капает вода. — Ты поймёшь сам, когда, кому и какие знания нужно передать. — Шоичи садится на корточки перед ним и поправляет съехавшие на кончик носа очки. — Ты справишься, потому что эта реальность очень похожа на нашу.

Мир схлопывается, и он проваливается в темноту. Резко. Быстро. Хаято холодно и страшно. Он готовился, но не был готов.

Оправдывает ли его то, что ему не дали времени для звонка?

В животе пусто. Ног нет. Рук не существует.

Тело врезается в его сознание, и кажется, будто по нему проходятся катком бетоноукладочной машины. Больно.

Шоичи придерживает его за плечи. Только парень этой реальности одет теплее и оправа его очков грубее и толще.

— Стоишь?

— Стою.

— Молодец. — Шоичи отпускает его, прислонив к забору чужого дома. Они на улице, в квартале от дома Шоичи. В руках у Хаято всё ещё зажат цветок. — В этот раз я буду рядом с тобой. Не буквально, в паре метров, но ты можешь позвонить мне в любой момент.

У Хаято мир качается перед глазами, и он хочет знать лишь:

— Почему?

Почему никогда ничего нельзя сделать по-человечески?

— Я решил, так будет лучше, чем если… Например, к тебе на улице подойдёт незнакомец и вручит цветок. С одной стороны, хорошо — Бьякуран был в твоих воспоминаниях, засвеченных на суде, а тут вроде как просто прохожий вручил незнакомой омеге цветочек на улице. Милота. Никто не виноват, даже ты сам. Но тогда ты бы остался один, без поддержки в чужом мире.

Этот самый мир постепенно перестаёт шататься и обретает более чёткие очертания. Очков опять не хватает для полного счастья и полноты картины. Впрочем, Хаято не уверен, что готов её оценить.