- Подожди минутку, - сказала Искинаари, - Твои родители потратили всю свою жизнь на то, чтобы уберечь тебя от неприятностей. Они жили и, кто знает, они умрут за это. И ты распознаешь какой-то подростковый мученический порыв в своей плоской груди? Подави это, дорогая, или я подавлю это за тебя

  - Я ухожу, - сказала Рейна, - Много ли пользы принесло кому-нибудь решение стать беглецом? Никто никогда не противостоял Шелу, по крайней мере, со времен Конференции Птиц. Этот политический жест должен был стать только началом. Далее следует обсуждение. Я буду торговаться с ним, если придется.

  - Хай-хо, я не думаю, что мы можем быть полезны в этом конкретном предприятии, - сказал мистер Босс.

  - Мы уходим, - сказала Малышка Даффи, - Во всяком случае, по крайней мере, до ворот Изумрудного города.

  - Разве брак не блаженство? - он ответил и пошел готовить свой набор.

  - Ну, это дурацкое поручение, и я полагаю, что я достаточно глуп, чтобы претендовать на него. Тогда я тоже иду, - сказала Гусыня, но Рейна сказала:

  - Подумай еще раз. Если ты не пошла с моим отцом, когда его похитили, ты, черт возьми, можешь остаться здесь. Когда моя мама вернется с метлой, тебе нужно сказать ей, где мы находимся

  - Уорра может это сделать, - сказала Гусыня.

  - Уорра не может летать на своих старых крыльях. Если у моей мамы есть метла и она сможет научиться на ней летать, ей придется догнать нас достаточно скоро. Вы можете сопровождать ее, если хотите сопровождать кого-то. И если она не вернется, но случится что-то еще...

  Она имела в виду, если Тип вернется за ней, и все они знали, что она имела в виду, хотя она не облекла это в слова, - ...ты можешь прийти и дать мне знать.

  В том, что она сказала, был смысл, но Искинаари не нравилось, когда ею командовала школьница. Она зашипела и бросилась к ее ногам. Она рассеянно оттолкнула его, как будто не могла потрудиться почувствовать щипки.

  Она была в ярости на Типа, а ярость была полезным источником энергии. Она никогда не знала. Это было почти забавно, пока она не поняла, что ярость отчасти была маскировкой грубого страха. Как он мог оставаться в безопасности? В некотором смысле Тип был более невинен, чем она. Каким бы тяжелым ни было ее детство, она научилась быть более осторожной, чем он.

  В последний раз она поднялась по ступенькам в покои Ведьмы. Она огляделась вокруг, чтобы посмотреть, нет ли там какого-нибудь кусочка чего-нибудь заколдованного, что она могла бы взять в качестве сувенира, на случай, если она никогда не вернется. В каком-то диком смысле это был дом ее предков, хотя она никогда раньше его не видела, и, судя по всему, замок не переживет следующего землетрясения. Возможно, она никогда больше его не увидит.

  Она не смогла найти ничего, что стоило бы спасти. Мертвые ошметки зверя теперь наскучили ей. Она намеревалась пожить среди живых еще какое-то время, поэтому пока не хотела ссориться с костями и кусочками.

  - Мне тебя достаточно, Тэй, - сказала она выдре.

  По причинам, которые она не могла назвать, она подошла к созерцающему глобусу. Он достаточно легко сошел с подставки. Она держала мир в своих руках, если это все еще был мир.

  - Мне все равно, - сказала она ему, - не показывай мне больше ни одного проблеска, это слишком, - Но она посмотрела снова. Видела ли она наконец себя, холодную и бессердечную? Лицо в глобусе выглядело зеленым и злобным, насмешливым. Почти решив, что она справится с этим хаосом. Она швырнула стеклянный пузырь в окно так далеко, что даже не услышала грохота.

  Из-под скамейки она вытащила несколько корзин. На одном из них была обнаружена значительная коллекция оленьих рогов; она оставила их там. У другого были высохшие кусочки мха, или так это выглядело сейчас; она не хотела знать. На третьем была россыпь запасных пуговиц. Представьте себе Ведьму, пришивающую свои собственные пуговицы! Рейна разбросала все это по полу и вышла из комнаты с корзиной, которая была как раз по размеру.

  Она не оглянулась, чтобы посмотреть, бросает ли крокодилос в нее свои кости. Ей было все равно.

  Спускаясь вниз, она прошла мимо детской спальни и вошла внутрь. Под одной из кроватей лежала серая плюшевая мышь. Рейна на мгновение надела его на палец, затем сунула в карман.

  На следующем этаже она остановилась, чтобы заглянуть к Няне, которая теперь спала в библиотеке рядом с приемными комнатами. Няня проснулась, достаточно проснулась, и счастливо сидела среди своих одеял, когда Рейна вышла вперед.

  - Моя Тинда, поцелуй няню, - сказала она.

  - Я не Бастинда, няня, я никогда ею не была

  - Это обман. Нет, я полагаю, что это не так, по крайней мере, не сегодня. Когда она должна вернуться? Развлекается, я полагаю?

  - Я полагаю, - Но Рейна так и не научилась лгать, и она не хотела лгать Няне, когда та оставила ее позади, - Она не вернется, няня. Она ушла.

  - О, она хитрая, она такая, - сказала няня, - Не волнуйся.

  - Я тоже сейчас ухожу, - сказала Рейна.

  - Если ты увидишь ее, скажи ей, чтобы она поторопилась. Я больше не могу возиться с духовкой, иначе я подожгу себя, как это сделала она.

  - Няня, - Рейна попыталась в последний раз, - На что ты наткнулся, когда добрался до парапета? В тот день, когда Элли плеснула в нее ведром воды? Ты была первой, кто поднялся по лестнице, и ты никогда не позволяла никому другому видеть.

  - Нет, я этого не делала, не так ли, - сказала няня, - Я была умной женщиной, я была

  - Но-но что? Что там было? Что ты сделал с ее телом?

  - Малышка, - сказала няня, - тебе не нужно забивать себе голову этим. Я поступила правильно и правильно, избавив Лира от лишних огорчений. Взрослые знают, что делать. Что делать и что говорить, и хотя я не всегда была самой честной женщиной в своей жизни, сейчас я говорю вам правду.