- Я предпочитаю два варианта, если ты предлагаешь, - сказал Лир.

  - Ты можешь открыть эту книгу заклинаний и найти способ сделать нас всех невидимыми, пока мы не пересечем границу.

  - Ты бы не доверил мне эту книгу, - сказал Лир, - Если бы я мог прочитать это вообще, я бы превратил тебя в обувь, или корабль, или сургуч.

  - Если мы не прибудем в течение следующих нескольких дней, будет распространено сообщение о том, чтобы забрать вашу жену, - сказал капитан, - Мы оставили ее там, чтобы поощрить вас к сотрудничеству, но если вы попытаетесь сбежать, месть будет быстрой.

  - Итак. Это один из вариантов, - сказал Лир.

  - Другой способ состоит в том, чтобы проглотить немного зелья, которым нас снабдили. Это наденет на вас маскировку, которая поможет нам переправить вас контрабандой через границу.

  - Маскировка, - сказал Лир.

  - Беда в том, что никто не знает, как долго это продлится, - сказал капитан, - Это, вероятно, сработает само собой через несколько дней.

  - Могу ли я узнать, что это такое?

  - Ты будешь Животным. Ты будешь казаться мертвым. Мы будем искать переправу милосердия, чтобы похоронить вас на земле, за которую вы сражались. Начальство ИГ жестоко, но не бесчеловечно; армии обмениваются своими мертвецами каждые несколько дней

  - Я не уверен, что смогу достойно сыграть мертвое Животное. Я не проходил подготовку в академии.

  - Ты научишься на работе. Что это будет?

  - Я не верю, что смог бы принести много пользы Ла Момби, если бы очень долго оставался мертвым Животным. Так что я рискну замаскироваться и поеду этим путем через границу. Если часовые тебе не поверят и убьют меня, хорошо, я уже буду мертв, не так ли? Так что, по-видимому, это не будет намного больнее.

  - На вашем месте я бы попробовал книгу, - сказал капитан.

  - Вы были так добры с советами по пути, - сказал Лир, - Но я не могу читать эту книгу. Боюсь, все ваши труды в конце концов окажутся напрасными.

  - Мы выполнили свою работу, и она почти выполнена. Положите книгу в футляр и положите поверх нее в тележку. Боюсь, тебе придется раздеться. Ты бы выглядел немного необычно, если бы сняла свою тунику и леггинсы.

  - О, я собираюсь стать чем-то большим, чем хлебница?

  - Поторопись.

  Он сделал, как ему было сказано. Воздух приятно ласкал его кожу. Они позволили ему пописать как человеку, а затем помогли ему забраться в тележку. Нагота среди мужчин, возможно, когда-то и беспокоила его по разным причинам, но сейчас это его не беспокоило. Он шел на смерть в повозке, смиренный, как свергнутый король.

  Капитан обхватил голову Лира рукой в перчатке и поднес пузырек к его губам; он был похож на ребенка, которому дают лекарство. Однако Бастинда никогда не давала ему лекарств. Это была Сарима, или Нор, или Няня. Бастинда не замечала, был ли он когда-нибудь болен или мертв. Ощущение сильной руки капитана на его голове и пробки серебристой фляжки у его все еще покрытых синяками губ было почти нежным. Он мог видеть только веера золотых листьев на фоне осеннего голубого неба. Мир довольно весело махал ему рукой. Он закрыл глаза, чтобы не выдать своего чувства окончательного спокойствия.

  - Ради всех нас, пусть это будет безопасная переправа, - сказал капитан. Последнее, что услышал Лир. За его веками солнце начало чернеть сегментами, и звук снялся, как кожура, обнажая тишину внутри него.

  Над повозкой старый Орел пристально наблюдал за происходящим. Он видел ослов, которых били дубинками, он видел голого человека, свернувшегося калачиком, как эмбрион-переросток. Он видел, как вводили яд. Он не знал, что это было задумано как временная смерть, государственный переворот. Он не мог хорошо слышать; услышав, что он ушел к своему другу Ястребу, которого нигде не было поблизости.

  Когда тележка тронулась, Орел немного подождал, а затем совершил короткий круговой полет, держась на высоте. Он не хотел, чтобы его видели отдающим последние почести. Он знал, что Лир предпочел бы, чтобы это последнее возмущение было частным. Лир был таким.

  Кайнот наблюдал, как его старый друг, мальчик, начал дрожать в своей смерти и сгущаться. Безжизненное тело Лира не столько исчезло, сколько раздулось от чего-то похожего на гриб, растущего из его конечностей, позвоночника, ягодиц. Вздутия появились бледными, как молодые грибы после ночного ливня, но почернели по мере увеличения. Раны на спине Лира исчезли, и это было милосердием даже для Орла, который терпеть не может сантиментов любого сорта.

  Он ждал только того, чтобы увидеть, какую форму примет Лир после смерти, на случай, если эта информация когда-нибудь окажется ему полезной. Никто никогда не знал. К тому времени, когда Орел был готов улететь на своих нетвердых крыльях - в наши дни он годился только для коротких перелетов с длинными остановками, - он узнал в Лире труп маленького Черного Слона. Солдаты, должно быть, знали, что это была цель выпивки, так как они вытащили из своих запасов хитрое месиво из сбруи и парчи и разложили его на спине Лира, как мятую хауду, разрушенную в бою. Затем они приняли траурный вид и подняли знамя с барвинком - знак просьбы о безопасном проходе.

  Иди с миром или что-то в этом роде, подумал Кайнот и улетел.

  7

  - Если Тип был достаточно храбр, чтобы отправиться на поиски Гриммуатики в Стране Манчкинов, - сказала Рейна, - я отправляюсь в Изумрудный город и представляюсь великому и могущественному Императору страны Оз. Если у него есть Гриммуатика, он может оставить ее себе. Но если у него мой отец, я хочу его вернуть.

  Уорра был знаком с Рейной всего неделю, но знал ее достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в ней.

  - Самоубийство, но я соберу тебе сумку, - сказал он.