– Моя. Только моя, – прорычал он ей на ухо, когда силы оставили их обоих.

Рассвет первым лучом коснулся их обнаженных бедер, с горящими на них волчьими рунами. Волк провел рукой по спине любимой. Он в очередной раз удивился, как Волчье Око излечило их тела. На её гладкой белоснежной спине даже не было намёка на шрамы. Он целовал изгибы её спины, с удовольствием чувствуя, как она томно потягивается под его ласками.

– У нас совсем не осталось одежды, милая моя, – усмехнулся Гор, блуждая взглядом по её телу.

– Мне кажется, мы проходили уже это, – услышал он вдруг переливчатый смех ведьмы и, привстав на локти, волк увидел Ягги, сидящую на камне неподалеку от них.

– Даже богиням не позволено подглядывать, – беззлобно рыкнул он.

– Ты указываешь богине-ведьме, что ей можно и нельзя? – подняла она одну бровь и звонко расхохоталась, – Уж не бессмертный ли ты, волк, а? – но, видя его взгляд, добавила, – Уж не хочешь ли ты сказать, что…

– Да, Ягги, – твердо сказал Гор.

– О чём вы говорите? – сонно спросила Мирра

– Она произнесла свою часть? – уже без шутливых нот спросила ведьма.

– Нет… Пока еще нет, – тихо сказал волк, опустив глаза.

– Ты понимаешь, что это убьет тебя, если она погибнет, – мрачно сказала Ягги.

Волк молча кивнул головой.

Мирра непонимающе смотрела на них обоих и вдруг в голове начали всплывать отголоски странных слов «пока жив я, жива и ты». Она начала понимать, что была произнесена какая-то нерушимая клятва, чтобы спасти её.

– Я готова на любую клятву, – воскликнула девушка, прижавшись к волку, – Только не знаю слов…

Ягги задумчиво смотрела на восход солнца:

– Человек и волк не могут быть никогда связаны, не могут быть обручены! – грубо оборвала она Мирру, тихо добавив, – Только, если один из них… – она резко замолчала. – Мир меняется. Возможно, пришло время и для воли Богов, – Ягги кинула им охапку одежды, – Мы возвращаемся в замок.

Всех раненных в замке собрали под одной крышей. Ведьма еще до рассвета раздала всем снадобья, которые нейтрализовали яд фурий. Теперь им нужен был покой.

Гор не отпускал от себя Мирру ни на шаг. Ягги повела их сразу в комнату старшей волчицы. У кровати сидела Ардея, держа за руку бледного Альтера. Он лежал на высоких подушках. Его белое лицо было изодранно когтями фурий, отчего было изуродовано яркими рубцами, придавая ему действительно устрашающий вид. Левая рука безжизненно лежала, сломанная в нескольких местах. Но Гора удивило, что, несмотря на всё это, Ардея и Альтер выглядели счастливыми.

– Слишком много клятв для одного дня… – с деланным неудовольствием пробурчала Ягги, но подойдя к кровати, улыбнулась, – Если будет волчонок-альбинос, я заберу его воспитанником на семь лет, когда ему исполнится семь годков от роду.

– Альтер? Сестра? – недоуменно смотрел Гор.

– Ну, что ты смотришь? – кинула ему ведьма, – Первый раз волчью пару видишь, что ли? – усмехнулась Ягги, потирая ладонью свой лоб, – Сам-то тоже натворил дел…

Ардея недоуменно смотрела на Гора, который прижимал к себе за плечи хрупкую маленькую девушку с пепельными волосами, в которых ясным зеленым светом горели хризолитовые камни.

Ягги развела ладони в сторону:

– Надеюсь, вы не забыли о том, кто у вас вожак стаи?

Ардея опустила глаза:

– Первый во всем. Первый в рождении. Первый в бою. Первый в паре… – она со слезами смотрела на волка-берсерка, – Не во имя моей любви, а во имя жизни нашего брата, во имя спасения твоего друга и соратника, – она в отчаянии посмотрела на прижимающуюся к волку Мирру, – Он дал ЕЙ шанс, ценой своей жизни. Дай теперь нам шанс на жизнь. Возьми волчицу в пару. Если ты любишь эту девушку – люби её, она будет с тобой всегда – в твоем сердце и в твоей спальне. Но ты присягнул на верность своей стае! Ты должен исполнить свою обязанность возродить род!

Желваки заиграли на скулах Гора, он зарычал, отпустив Мирру, и подскочил к сестре:

– Она моя пара, а не шлюха! – в бешенстве склоняясь над Ардеей, – Не смей указывать мне, волчица! Я говорю об этом в последний раз, – немного смягчившись, он добавил, – Я уверен, что Ягги сможет помочь Альтеру.

Ведьма пожала плечами и подошла к раненному волку. Приложив руку к его груди, она сказала:

– У вас есть три дня. Даже боги здесь не властны над смертью, увы. Вы все – смертные…

Гор вышел из комнаты вместе с Ягги, направляясь в покои Виттории.

– Будь ты достойной, ты дала бы нам шанс на выживание, – остро и прямо глядя в глаза Мирры, сказала Ардея, – Дай ему шанс, если любишь… Исчезни из его жизни. Исчезни навсегда. Три дня хватит тебе на прощание, – добавила она и вышла из комнаты.

Мирра застыла на месте, закрыв глаза.

– Вот видишь, чужачка, – нахально улыбаясь, встала из кресла Верта, тихо сидевшая до этого в темном углу, – Ты просто шлюха, – шепнула она ей, – Удовлетвори его плотские желания, и исчезни навсегда! Если повезет, то родишь в другом мире полукровку, и будешь в дряхлом возрасте вспоминать, как была шлюхой у вожака стаи.

– А если я откажусь? – вызывающе ответила Мирра.

– Тогда бойся не проснуться. А, если этот глупец еще и дал клятву верности тебе, то он умрет вслед за тобой. Силу клятвы не отменить даже богам, – угрожающе прорычала волчица и выскочила из комнаты.

... Виттория сидела на кровати в своей комнате в тишине и одиночестве. Она рассматривала свой новый медальон, который завораживал её всё неистовее. Этот синий камень затягивал в глубины своего глубокого сияния. Поддаваясь непонятному влечению, волчица поднесла амулет к своим губам и легонько коснулась его губами. Её дыхание оставило туманный след на камне. Вдруг воздух вокруг засветился и задрожал в вихре синих искр. Она испуганно вскочила, когда перед ней появилось странное существо. Он был невыносимо притягателен. Он излучал такой мощный вулкан мужской силы, что Виттория издала тихий стон, когда он резко прижал её к толстому столбику кровати. Не в силах противится его магнетизму, она беспомощно скользила пальцами по синим татуировкам на его руках, в тот момент, когда он яростно впивался в её губы. Никто и никогда еще не целовал волчицу, тем более так страстно.

– Кто же ты? – слабым голосом спросила она, оттолкнув на мгновение его от себя.

– Я не знаю, как к тебе попало моё сердце, но ты призвала меня, – он заскользил руками по её бедрам и стал перед ней на одно колено, – Я твой. Я принадлежу тебе, – прошептало прекрасное существо, – Будь со мной навсегда! Я подарю тебе свой мир. Пойдем со мной!

Виттория закрутила головой, широко распахнув глаза:

– Нет, так нельзя! Кто ты?

– Это неважно. Я отдал своё сердце на волю судьбы, и она выбрала тебя.

Вдруг волчица охнула, почувствовав, как существо обняло её своим длинным хвостом.

– Зови меня Сатир, милая, – он целовал ей бедра через платье, медленно поднимая вверх его ярко-голубой подол.

– А если бы вместо меня, здесь оказалась дряхлое уродливое существо? – не сдавалась Виттория.

– Я всегда знал, что я любимчик судьбы, – пророкотал Сатир, утыкаясь ей носом в живот.

Он втянул глубоко воздух, будто выдыхая её вкус и аромат:

– Я чувствую внутри тебя яд, который разъедает твоё сердце, твоё тело, – прошептал Сатир, глядя на неё синими глазами.

– Но этого не может быть! Фурия убита, к тому же Yauh дала мне на всякий случай снадобье, – замотала головой волчица, крепко цепляясь за его обнаженные плечи.

– Яд фурий всего лишь вода, по сравнению с тем, что отравляет твою душу, – обнимая и лаская её, – Одиночество течёт у тебя по волчьим венам. Ты не такая, как все. Ты чужая здесь, хоть и волчьей крови.

– Нет, я волчица, – слабо пробормотала Виттория, понимая впрочем, что ей уже не скрыть правды своего одиночества.

Сатир, ухмыляясь, изогнул свои брови:

– Ты будешь моей волчицей ночи, волчицей Нави.

Виттория охнула, закрыла глаза и, не удержавшись на ногах, упала на кровать.