— Рэй-о? Ты тот, кого называют Рэй-о?

  И с ухмылкой вошел в магазин. Рэймонд думал, что он пришел не для того, чтобы купить восстановленную микроволновую печь.

  — Рэй, да, это я. Рэй или Рэй-о, не имеет значения.

  — Это твое дело, да?

  — Да, да. Раймонд смотрел, как Лео бродит между кучами подержанных или украденных вещей. Он вытер ладони о джинсы; он уже был весь в поту.

  "Что я могу …? Я имею в виду, было ли что-то особенное…? Может быть, вы хотите, чтобы вас застрелили? Продавать?"

  Лео развернулся быстрее, чем Рэймонд мог уследить за ним, и палец длиннее, чем любой из тех, что он когда-либо видел, сильно ткнул его в грудь. Это было все, что Рэймонд мог сделать, чтобы не споткнуться назад.

  — Это шутка, да. Ты шутишь, да? Получить выстрел. Должно быть, это шутка, а? Умный ублюдок». Каждый слог последних двух слов сопровождался ударом того же пальца в грудь.

  Рэймонд просто посмотрел на него с открытым ртом; он не понял, что сказал.

  — Это ты, — сказал Лео, — распространял слухи, хочешь увидеть Валентину? У тебя есть для него что-то особенное?

  "Да." Раймонд моргнул и снова моргнул. Пот заливал ему глаза. — Ага, это я.

  "Отлично." Лицо Лео внезапно стало улыбаться. «Ты знаешь Кассаву? Эта столовая?

  Рэймонд не мог представить, где это было, а потом смог. «Ага. По крайней мере, я так думаю. Никогда не был внутри, заметьте. Но, да.

  "Сегодня вечером. Два тридцать. Дрю, он увидит тебя там. Принесите то, что у вас есть, чтобы продать. Хорошо?"

  "Да. Хорошо. Курс. Половина второго.

  Все еще улыбаясь, Лео указал указательным пальцем на него, присевшего в дверном проеме. «То, что вы хотите, чтобы вас застрелили». И, целясь Раймонду в сердце, он выстрелил пальцем, как из пистолета, поднеся его ко рту, чтобы выпустить дым, прежде чем выйти на улицу.

  Тридцать семь

  Валентин был высок. Почему бы и нет? Голландец явился, как и было условлено, полчаса назад и тут же находился в конце зала, разговаривая с Лео о весах и режимах тренировок. А два чемодана, которые он и его брат привезли с собой, слегка потрепанные и в кожаном переплете, стояли тут же, под столом, вплотную к ногам Валентина. Два килограмма кокаина, аккуратно расфасованные в прозрачные пакеты по цене перепродажи в пятьсот долларов каждый; который будет разбит командой Валентайна дальше; пятидесятифунтовые мешки, которые мелкие драчуны вроде Джейсона Джонсона продавали на углах улиц, в пабах и клубах, на пешеходных дорожках высотных зданий и через железные перила школ.

  Двадцать тысяч заплатил Валентайн, добавив еще пять в качестве подсластителя, чтобы Голландец шел к нему, а не к Планеру. Двадцать пять всего и ничто по сравнению с шестьюдесятью — содержимое этих ящиков стоило Валентайну на улице. Тридцать пять тысяч прибыли, и все, что он сделал до сих пор, это разрезал один из пакетов и поднес вкус порошка к языку, немного втер десны.

  Конечно, он был высоким. Разве ты не был бы?

  Он звал на кухню в поисках курицы и клецок, когда в дверь постучали. Рука голландца двигалась под его курткой, пальцы коснулись рукоятки его Глока 9 мм, 17L, из тех, что не вызывают срабатывания металлодетекторов в аэропортах.

  Лео покачал головой и усмехнулся. "Не горячись. Это будет ребенок.

  — Какой ребенок?

  Вместе с братом голландца сидели еще двое, и один из них встал и проверил шторы, прежде чем открыть дверь.

  Рэймонд, одетый по этому случаю, в свою лучшую кожаную куртку и новые джинсы «Пепе», осторожно вошел. Валентин надеялся, что к этому времени голландец уже давно ушел, но какое это имело значение? Этот юноша уже близок к тому, чтобы обмочиться, все его жалкое лицо покрыто прыщами.

  — Ты Рэй-о?

  Раймонд кивнул.

  «Входите. Идите сюда. Кто-нибудь, принесите нашему гостю что-нибудь выпить.