— Все еще видишься с твоей дамой? — спросила Шэрон.
— Ммм, — неуверенно сказал Резник. "Вроде, как бы, что-то вроде. Оба были немного заняты в последнее время. Вы знаете, как это бывает."
Ханна Кэмпбелл жила в одном из викторианских домов с террасами в конце набережной, выходящей на площадку для отдыха с другой стороны. Шэрон встречалась с ней уже несколько раз, официально и неформально, и она ей очень нравилась, ей нравилось с ней разговаривать, она была более непринужденной, чем большинство учителей, которые у нее были в школе. «Хороший компаньон для Резника», — подумала она, задаваясь вопросом, почему они никогда не чувствовали себя вполне непринужденно в обществе друг друга. Тем не менее, может быть, они были такими, и вообще, кто она такая, чтобы судить об этом? Поставь другие половинки моих отношений бок о бок, подумала Шэрон, включая один ранний печальный брак, и тебе хватило бы на баскетбольную команду и еще немного. Слишком много мускулов и слишком мало мозгов, вот к чему это привело; слишком много заботы о хороших грудных мышцах и тонусе мышц. Зато великолепное тело — о Боже! — гормоны на подъеме, против которых трудно устоять. Но прямо сейчас она была привязана к волейболу, женской лиге и прокладывала себе путь в одинокой жизни.
— В любом случае, сколько времени уже прошло, — спросила она, — у вас с Ханной?
«О, — сказал Резник, — должно быть, год или больше».
— Ты не знаешь?
— Не совсем, нет. Что было не совсем правдой.
Шэрон рассмеялась. — А как вы относитесь к годовщинам и тому подобному?
Резник покачал головой. Ханна удивила его каре ягненка на ужин, шампанским, набором из трех компакт-дисков Стэна Гетца, обзор которого она видела в « Гардиан», открыткой с изображением картины чернокожего американского художника по имени Уильям Х. Джонсон, на которой она d написано Двенадцать месяцев, два дня, кто считает? С любовью, Ханна. На следующий день он пошел к одному из прилавков на рынке и купил большой смешанный букет цветов, но к тому времени было уже слишком поздно.
Шэрон свернула направо с Дерби-роуд и спустилась вниз по склону на автостоянке полицейского участка. — Что ты думаешь? — спросила она, задвигая машину на свободное место. — Престон, ты думаешь, мы его поймаем?
Резник покачал головой. — Спроси меня завтра в это же время. Отстегнув ремень безопасности, он выскочил из машины. — Он профессиональный преступник, опасный — никто не дурак. Если он все еще здесь, а не сбежал, нам лучше схватить его и побыстрее.
Девять
Адрес Лоррейн Джейкобс находился в той части города, которую Карл Винсент еще плохо знал, в новостройке, спрятанной к западу от Хакнелл-роуд. Дома с тремя и четырьмя спальнями стоят в стороне от холмистого лабиринта извилистых улиц, обсаженных недавно посаженными деревьями; некоторые дома начинали выглядеть ветхими, они больше не носили глянцевого блеска трехцветных брошюр, украшавших офисы агентов по недвижимости. Что ж, размышлял Винсент, так близко к центру города могло бы быть и хуже.
Дом Джейкобов имел номер двадцать четыре и располагался в конце одной короткой улицы, от которой под прямым углом отходила другая, спускавшаяся по крутому склону на юго-запад. Его расположение означало больший, чем обычно, палисадник, окруженный лужайкой с низкими кустами по краям и высокой живой изгородью, отделяющей его от дома номер двадцать два. Одна дорожка, мощеная, вела к входной двери, другая, покрытая гравием, вела к гаражу на дальней стороне. Через частично приподнятую дверь гаража Винсент мог видеть нижнюю половину «фольксвагена-поло» синего цвета. В десяти-пятнадцати метрах от гаража был металлический забор, а за ним, как это ни казалось маловероятным, простор открытого пространства, более или менее обычного поля, на котором стояла пара лошадей, сгорбившись, паслись, изредка помахивая хвостами. на то, что, как предположил Винсент, было назойливыми мухами.
Он подошел к входной двери и позвонил в звонок.
Ответившая женщина была одета в белое хлопчатобумажное платье, расшитое кое-где голубыми цветами; розовое полотенце было обернуто вокруг явно мокрых волос, а ее ноги были босыми. «Может быть, тридцать семь, — подумал Винсент, — тридцать восемь; кому-то за сорок, и она особенно хорошо выглядит, хорошо заботится о себе.
"Г-жа. Джейкобс?
Лоррейн взглянула на карточку ордера в руке Винсента.
— Детектив-констебль Винсент, отдел уголовного розыска.
"Могу я чем-нибудь помочь?" Несколько капель воды стряхнули с выбившейся пряди волос и упали на рукав Лоррейн.
После того, как последний гость ушел и стало ясно, что Дерек намеревался причинить ей боль и молчать, Лоррейн нашла практически нетронутую бутылку нераспечатанного Шардоне и занялась уборкой остатков странного, странного дня. Сейчас Дерек с детьми уехал куда-то на его машине, скорее всего, вывозя пустые бутылки на свалку.
