«А что молодая женщина, тот, чья работа заключается в том, чтобы убедиться, что анестетик машины работает правильно, она до университета оформляя она такая умная и умная, собирается получить себе степень и все, думает, что она так прекрасна, не могли» т см машина будет неправильно «.

  «Все они, чего я хотел, чего я ждал, способ лишить их свободы, не лишая жизни, потому что лишать жизни — это неправильно. Это ничего не помогает».

  — А как насчет Аманды Хусон? — спросил Резник. — А как насчет ее жизни?

  «Теперь, — сказал Риджмаунт, глядя прямо на него, — этому никогда не суждено было случиться. Я никогда не знал, что кто-то может так бороться. Это была ошибка."

  "Сара!"

  В ту секунду, когда она услышала голос, она поняла, чей это был голос, и качнулась боком к двери, из ее рта вырвался единственный низкий вздох.

  — Мне подойти к тебе или ты спустишься ко мне? Он прислонился к стене между входной дверью и подножием лестницы. В слабом свете она могла ясно видеть только его лицо, а подойдя поближе, увидела, что на нем уже не та одежда, что раньше, а черные джинсы и черный хлопковый свитер. Руки в карманах, когда он наклонился там, беспечный.

  — Видишь ли, — улыбнулся он, — я сказал, что это еще не конец.

  "Что? Что не закончилось? Что?"

  Он подошел к ней, и она попятилась вверх по лестнице, четыре или пять ступеней, прежде чем подумать, что это последнее, что я должна сделать, показать ему, что я боюсь. Так что она снова спустилась вниз, не останавливаясь, пока не оказалась лицом к лицу с ним, больше похожей на насмешку, чем на улыбку, мелькнувшую уголком его рта, теперь она это видела.

  "Что ты хочешь?"

  Прежде чем она успела среагировать, он схватил ее за халат и сильно потянул, выбивая ее из равновесия, сильно вонзаясь в него. Она оттолкнулась, одной рукой цепляясь за его лицо, но он только рассмеялся и снова дважды потянул руку, которая никогда не отпускала его, и ее халат был широко распахнут, а рубашка, в которой она лежала в постели, была оторвана.

  — Чего я хочу, — усмехнулся Кэрью, — того же, что и ты.

  Сара выгоняют с ее голую ногу, быстро, но не вполне достаточно быстро, ее голень застав его высоко в бедро, и, как он прыгал назад она нацелила ее локоть на его лицо, почувствовал, что удар что-то и барже мимо него по направлению к передней комнате телефон.

  Он поймал ее ниже талии и развернул, костяшки тыльной стороны одной руки задели железо камина, а ее голова и плечо ударились о бортик кресла. Он снова дернул ее и потерял хватку, она тяжело упала на основание позвоночника и закричала от острой боли.

  — А теперь, — сказал Кэрью не без раздражения, — почему бы нам не прекратить все это глупое притворство?

  «Когда именно, — спросил Резник, — вы поняли, что должны были сделать?»

  Взгляд Риджмаунта оторвался от стола. «Когда я прочитал в газете, что плохого сделали этому молодому доктору, как они описали, как его порезали скальпелем, порезали ноги, так что, скорее всего, он никогда больше не сможет ходить. Вот когда я знал. Джозеф, сказал я себе, это то, что ты должен сделать».

  Пульс Резника начал учащаться. Он должен был быть уверен. — Этот молодой доктор, как его звали?

  Риджмаунт выглядел удивленным. «Флетчер. Тим Флетчер».

  — Вы не были ответственны за это нападение?

  Риджмаунт взглянул на Пателя и покачал головой. — Разве я тебе не говорил?

  — Подождите, — сказал Резник, вскочив на ноги, стараясь говорить как можно тише, — с мистером Риджмаунтом. Пусть продолжает свое заявление. Я пошлю кого-нибудь еще».

  Он плотно закрыл дверь и побежал к комнате уголовного розыска.

  — Разве это не лучше, — говорил Кэрью, — чем вся эта ссора? И над чем?

  Он лежал рядом с ней, частично поверх нее, одна нога и вес его груди прижимали ее к земле, прижимая спиной к передней части дивана. Шероховатость дешевого ковра терлась о ногу, о бедро, а другая нога немела. Кэрью играл с ее грудью, время от времени останавливаясь, чтобы поцеловать ее губы, часть ее лица, проникнуть языком в ее ухо.

  «И просто ждать», он улыбнулся, «это будет получить хорошую сделку лучше.» Он опустил свой рот к ее лицу и лизал линию снизу ее уха вокруг к ее подбородку. «Это то, что я никогда не мог понять, о Карен. Глупая маленькая корова! Не знаю, хорошо, когда она чувствовала себя одной. Демпинг меня за Флетчер. Жалкий!" Кэрью засунул язык в ухо Сары и медленно снова. «Тем не менее,» он улыбнулся, «скоро сократить его до нужного размера.»