Победа! Маленькая, но победа! Главное – хорошо начать, а потом роман сам сложится. Я уже вообразила себе этого Виктора – небритого и загорелого, готового ринуться навстречу опасности. Правда, еще не решила, сделать героя пилотом истребителя или безжалостно забросить несчастного в дебри тропических лесов. Одно было ясно: мужика ждут нечеловеческие испытания.

Минула неделя, а мой бедный Виктор так и смотрел на горизонт, напрягая мускулатуру. Может, он просто нужду решил справить в чистом поле? Я уж и так произносила эту фразу, и эдак. Хорошее ведь начало! Но герой мой не двигался с места, равно как и угрожавшая ему смертельная опасность не давала о себе знать.

Решила я тогда обратиться к коллективному разуму. Разослала начальную фразу романа друзьям и приятелям. Даже если ерунду посоветуют, непременно новые мысли появятся. Иногда нужно услышать полный бред, чтобы найти правильное решение. Я не догадывалась, что к утру получу развернутые рецензии, предложения и даже критику. Славно: роман еще не написан, а его уже критикуют!

Приятельница Света отозвалась первой:

«Таня, если уж взялась мускулатуру описывать, то не останавливайся. У твоего сюжета явно есть перспектива развития в эротическом направлении. Я б такое точно почитала! Прямо не стесняйся! Больше анатомии! Используй фразу «под рубашкой». Пусть читатель (к слову, это будут только читательницы) включит воображение. Неважно, что там под рубашкой случилось: хоть пресс напрягся, хоть титька дрогнула! Лишь бы был намек на перспективу разоблачения. Все просто: есть повод для обнаженки – есть сюжет».

Подруга Маша, всегда отличавшаяся крайней прямотой, написала кратко:

«Офигеть! Точка на горизонте! И че? Хоть намекни, чего боимся! Годзилла сейчас покажется?»

Следующий комментарий и вовсе заставил задуматься, правильно ли я понимаю мужскую психологию. Приятель по имени Андрей посоветовал:

«Если хочешь вывести в книге образ настоящего мужика, дай ему дело. Пусть двигается, мчится куда-то. Этот твой герой какой-то странный. Смотрит вдаль, ждет чего-то. Женственный он очень».

Шапочная знакомая Вероника, числящая себя интеллектуалкой, была категоричнее всех:

«Татьяна, это никуда не годится. Хочешь стать уважаемым автором, пиши о серьезных вещах. Важно не что угрожает герою, а что он об этом думает, как переживает ситуацию. Подумай, в чем его боль, какие противоречия он пытается разрешить. Может, что-то в прошлом? Какая-то травма… Может, у твоего Виктора были сложные отношения с отцом и теперь он хочет что-то доказать? Это классика! Будет отлично, если внешний и внутренний планы личности окажутся как-то связаны. Нужно, чтобы герой сумел разрешить конфликт только после того, как разберется со своими демонами. А для этого ему придется вернуться к истокам травмы и приехать в места, откуда он родом. Но не стану вторгаться в твою писательскую кухню. В конце концов, ты же автор!»

Ясно, мнения собраны. Я поняла, что где-то в параллельной вселенной живет этот идеальный Виктор. В начале романа он бежит по шоссе, чтобы деятельно убить главного злодея. В процессе бега под его рубашкой напрягается все, что может напрячься. Но при этом мыслями он в детских воспоминаниях. Вжих! Флешбэк уносит нас в тамбовский двор середины девяностых. Вжих! Батя заносит над юным Виктором свой кулак. Сможет ли герой разобраться со всем этим? Победит ли он главного злодея? Пожалуй, это загадка, которую мне не хочется разгадывать.

Пусть герой из параллельной вселенной, так и не осчастлививший своим появлением русскую словесность, дальше всматривается в горизонт. А я, пожалуй, напишу ироничный рассказ о пышногрудой блондинке. Она оказывается всегда в движении, ее мышцы станут напрягаться во время ежедневных фитнес-тренировок, а прошлое непременно будет скрывать какие-то тайны. Она и есть новый Виктор.

– Рот закрой! – рыжая копна волос затряслась в припадке гнева, изображая медузу Горгону. – Ты вообще соображаешь, что делаешь?

– А что я такого делаю? – робко парировала потеющая лысина.

– Да ничего! Слышал когда-нибудь, что бездействие тоже бывает преступлением. НЕ оказал помощь, НЕ уплатил налоги… Давай-ка продолжу: не любил жену, не думал о ее благополучии, не спрашивал, чего она хочет. Понял?

– А ты теперь прокурором заделалась? – парировала лысина уже сильнее и напористее. Раз печальный конец неизбежен, можно совершить последний акт бесстрашия.

– Нет, я не прокурор! – снова затряслась рыжая шевелюра. – Я твоя судья! И я приговариваю тебя к пожизненному лишению моего тела, моей любви, а после расторжения брака и половины имущества.

– Ты давно себя-то видела? Тела ее лишусь! Больно надо!

– Ах, значит, я тебе не нужна?! Ну и проваливай к черту!

Пора представить наших героев. Рыжеволосую Горгону звали Эльвирой. Или просто Элей. Эльвирой она была для мира: жесткой, готовой в любой момент завестись и вцепиться собеседнику в глотку. В общем, идеальной героиней светской хроники. В Элю – нежную и любящую – она превращалась в краткие минуты просветления, с годами все более редкие.

Ее незадачливый муж – обладатель потеющей лысины и тучной фигуры – в миру именовался Владимиром, но в семейной жизни не поднялся выше Володи и Володьки. Супруги стояли друг против друга, и каждый видел перед собой бездну. Бездна чернела пустотой и отзывалась гулким эхом. Эту черную дыру, высасывающую все жизненные силы, он и она культивировали последние десять лет своего несчастного брака. Казалось, что единственное избавление – начать смотреть в другую сторону.

– Что, ничего не скажешь? Силенок не хватит? – произнесла она. Эльвира уже обрела спокойствие и теперь цедила каждое слово с садистической расчетливостью.

– Да пошла ты… – прошептал он, вложив в свой громкий шепот весь подавленный гнев последних лет жизни.

Володька на глазах становился Владимиром, и в этом качестве был неинтересен своей без пяти минут бывшей жене. Он молча взял заранее собранный чемодан и вышел за дверь. Она спокойно повернула замок на два оборота. Наступил миг блаженного опустошения.

Владимир пересекал двор, удаляясь от дома, в который так любил возвращаться десятилетие тому назад. И хотя пространственно супруги становились все дальше, душевно они были как никогда едины. Их сближало единодушное желание больше никогда не быть вместе.

Эльвира оглядела гостиную и с удовольствием отметила, что для финальной сцены декорации подходили как нельзя лучше. Ее змеевидные локоны внезапно расправились, как бывало всегда после удачного завершения конфликта.

Мысль летела вперед. Несколько минут Эльвира воображала свою жизнь после выгодного развода. Потом представила заголовок: «Эльвира дает первое интервью после трагического разрыва». Она уже начала сочинять наряд для этого знаменательного события. «Подходящего ничего нет. Придется шить на заказ. Интересно, Валяев согласится отработать за self promotion?»

Потом фантазия унеслась еще дальше, на пять лет вперед, когда полная сил, пребывая в блеске славы, окруженная кольцом прихлебателей, она будет заливаться смехом на светском мероприятии и даже не заметит притаившегося поодаль Володьку. Эльвира представила, как он попытается потихоньку уйти, а она громко его окликнет. Все обернутся, и он будет пристыжен, словно провинившийся школьник. О, великая сила воображения!

Эльвира парила над своей биографией, как орел над прериями. Она уже мысленно писала новый абзац википедической статьи про болезненный развод, попытку суицида и возрождение в новом грандиозном проекте. Собственно, предыдущие разделы тоже писала и многократно редактировала она. Никто не заподозрил Эльвиру в этом занятии, ибо кто же сам себя станет так чернить. Статья изобиловала свидетельствами о скандалах, судебных процессах и даже уличных потасовках, в которых участвовала героиня. Эльвира тщательно документировала свою жизнь, снабжая полотно википедического текста бесчисленными ссылками.