– Если бы всё было так просто, мне не пришлось бы сюда выезжать.

– При всем уважении, за пределы обсуждений среди этих государственных служащих, – полицмейстер обвел рукой всех присутствующих, – ничего не выходит. Тайна следствия, если вы не в курсе.

– Я все прекрасно понимаю, и попрошу Вас всех, никаких обид между нами быть не должно. Я не проявляю к вам неуважение, я просто делаю свою работу, как считаю нужным. У нас ровно пять дней, иначе у нас снова появится труп женщины в центре бора.

– На этот раз там будут круглосуточно дежурить городовые и околоточные надзиратели. – Заявил старший лейтенант.

– Это не поможет, он все равно убьет. И принесет её труп не сегодня, тогда завтра. Я думаю вот что, нужно отправить несколько агентов, тех, кто отлично справляется со своей работой под прикрытием. Пусть гуляют по парку, и смотрят на посетителей, кого считают подозрительными, аккуратно зададут вопросы между делом. Уверен, убийца часто посещает этот бор.

– Его и я посещаю. – Ответил грубо Сорокин. – Теперь меня можно делать убийцей.

Профессор никак не унимался, новый судебный следователь пришелся ему не по душе. Именно его работу поставили под сомнение самой первой, что слишком оскорбило судмедэксперта. В кабинете росло напряжение, и отношение к Серову менялось с геометрической прогрессией в самую худшую сторону. Ведь он ясно дал понять – вся проделанная ими работа пойдет псу под хвост и не стоит выделанного яйца.

– Успокойтесь вы, Виталий Николаевич. Ваша гордость здесь сейчас не причем, речь идет о людях. Иван Алексеевич, предполагает, что коллеги, с кем вы работаете, могли проговориться.

– Нет-нет, это вопрос скорее к Сергею Витальевичу. А не к вам, профессор.

Патологоанатом, сидевший до этого тихо и слушая всю перепалку, от удивления вдруг вздрогнул:

– Простите?

– Вы проводите вскрытие не в одиночку?

– Нет, конечно. Со мной всегда присутствует несколько человек. Медицинская сестра, которая записывает все мои комментарии, пару студентов наблюдающих, за процессом и ассистент, помогающий проводить непосредственно само вскрытие. Ну, знаете, там сердце вес измерить и… – Все это Жалов произносил неуверенным робким голосом, что не ускользнуло от присутствующих.

– Можете не продолжать, мы в курсе как проводится вскрытие. Об этом я и говорю, с вами рядом слишком много посторонних.

– Студенты присутствовали только на первом вскрытии. Больше мы их не допускали к этому делу, когда стало ясно, что это серийный убийца. А за остальных я поручиться могу, все они работают со мной уже три года.

– Я бы не стал делать этого на вашем месте, у нас затеете ли, бывают такие дела, где лучший друг за золотой браслет убить может. – Сказал лейтенант Кривов.

– А чего это вы так дрожите голосом, Сергей Витальевич. Весь вспотел, чего Вы испугались? – Спросил Сорокин уже бодрым голосом и с улыбкой, радостный тому, что не его заключения оказались сомнительными.

– Да ничего, просто я давно этим занимаюсь, и ошибок быть не может, но всё же. Вдруг действительно кто-то допустил оплошность?

– С этим мы разберемся, а пока спите спокойно. Я всего лишь предположил, а не утверждал. – Сказал Иван Алексеевич. – А теперь мне нужно ознакомиться со списком подозреваемых, а так же записать показания профессора и ваши, Виталий Николаевич. Хотелось бы спросить, мне выделят отдельный стол?

– Да, конечно. Пройдемте, я вас провожу. – Предложил Карпов.

Серова посадили в отделе канцелярии, так как свободных столов в участке не было. Благо, это оказалось удобно, она находилась в центре здания. Закуток был небольшой, за то с дверью, что исключало наличие лишних ушей. Следователю предоставили все необходимое: телефонный аппарат, книги для записей, все материалы дела, справочник, карту города и прочие принадлежности.

Лейтенант Кривов и старший лейтенант Иванов стояли в проходе и несли остальные материалы дела и список подозреваемых.

– Знаешь, как будто у нас приехал ревизор. И сейчас будет записывать нам замечаний и разжалует к чертовой бабушке.

– Не кипятись, Сергей Андреич. Он же нам в помощь прибыл, вот и посмотрим, как работают столичные следователи.

– Слух прошел, что он из тайной полиции.

– А я слышал, что он гроза мошенников. Бывал в Европе, расследовал убийства и пропажи людей, служил в царской полиции. – Далее Кривов заговорил шепотом. – Говорят, что он смог разоблачить ни одного чиновника и даже раскрыть заговор против царя.

– Думаешь, он здесь по этой причине? Подозревают кого-то из своих?

– Не исключено, но не будем торопить события.

Придя к следователю, агенты расположились стоя у стола, так как стулья еще не принесли. Уже было обеденное время, но в помещение было темновато. Окошко в закутке Серова было совсем небольшое, ладно, что от пыли тут все протерли.

– Итак, господа. Начнем. – Иван Алексеевич, открыл свой журнал и сделал первую запись.

«6 октября»

Черт! Уже шестое число, осталось четверо суток, подумал следователь.

Доклад начал вести старший лейтенант.

– Первый подозреваемый. Его приметил дворник, обнаруживший первую жертву. Рассказал, что тот подглядывал из-за дерева, когда он ожидал полицию. Севостьянов Игорь Иванович. Сорок пять лет. Женат, трое детей. Работает в театре главным декоратором. Характеризуется положительно. Примерный семьянин, вредных привычек не имеет. Живут в трехкомнатной квартире на Тверской улице, что совсем недалеко от бора.

Далее продолжил лейтенант Кривов.

– Он утверждает, что каждый день ходит мимо Соснового бора, а иногда, если есть время, прогуливается через парк. В этот день он вышел ровно в 06:05 утра, так как ему нужно было пораньше попасть на работу. В малом театре шла подготовка к новой постановке. Игорь Иванович довольно известная личность в своих кругах. О нем часто писали в журнале «Почта духов» и «Московском журнале».

– Иногда, именно такие люди, зачастую становятся маньяками. Ведут размеренную жизнь, и потом что-то копится в них, что-то необозримо черное и потом вырывается наружу. – Спокойным и задумчивым голосом произнес Серов, и продолжил. – Но это не наш случай. Он слишком часто на виду. Семья и трое детей. Если у него имеется отдельное неизвестное увлечение в подвале театра, где есть только единоличный доступ.

– Да, вы правы, что это не наш случай. Но мы все-таки решили перепроверить. Никаких увлечений нет, он с утра и допоздна в театре. Приходит домой ровно в 20:00, практически никогда не опаздывает к ужину и старается не задерживаться. Коллеги подтвердили время его прихода и выхода, плюс время, затраченное на его путь до работы и обратно. В тот день, когда пропала жертва и всю следующую неделю у него есть железное алиби. Автомобиля он не имеет. – Закончил Иванов.

– Давайте сразу к аптекарю. Второй подозреваемый, извозчик, который подвозил вторую жертву к ее подруге, нас не интересует. Я лично вызову его завтра к допросу.

– Зачем, если он вас не интересует? – спросил Кривов.

– Затем, что Алису Федоровну, возможно, ожидали у Орловых. Она выехала из дома еще при свете, и там ее караулить было бесполезно. Проще выследить жертву и накинуться в неподходящий момент. Он всегда набрасывается в темноте, думаю, душит жертву либо морфием, либо знает болевую точку для удушья. Итак, аптекарь.

В этот момент зашел тот самый писарь, который сидел на входе и занес стулья.

– Вот, Ваше благородие, чтобы вам удобнее было. – И быстро вышел.

– Да, аптекарь. Сталеваров Семен Викторович. 36 лет, холост. Детей не имеет. На него мы вышли как раз после убийства Дубининой. Опрашивали всех аптекарей города. Сверяли наличие проданных ядов и рецептов. Таких аптек в городе всего четыре. В одной из них нашли несоответствие. Не хватало вещества под названием «Морфий» в количестве семи граммов. – Продолжил Иванов.

– Как он это объяснил? – Спросил Серов.

– Сказал, что пузырек был уже полупустой и плохо закрыт. Часть испарилась при попадании воздуха, а часть просто вытекла. Такое случается при доставке лекарств. Обычно разбитые списывают сразу. А этот был цел и без сколов.