***

Ближе к ночи Антон начал забрасывать меня звонками и сообщениями в стиле: «прости, я не смог, но вот в следующий раз…». В итоге мне пришлось его заблокировать. Больше не желала я терпеть этого человека в своей жизни. Отчасти даже не потому, что ему не хватило смелости приехать, а потому, что теперь точно знала, что проблема именно во мне.

Найдя в себе силы подняться с дивана, я судорожно принялась выбрасывать вещи Антона из шкафа в сумку. Нужно, чтобы он съехал. Немедленно. А потом и я сменю адрес. В этой квартире тоже не было сил оставаться. Да и вообще… Теперь такое большое и просторное жилище мне не нужно. Детская комната все равно мне не светит. Переселюсь в однушку. Студия – неплохой вариант.

Я собрала его вещи и выставила их за дверь. Пусть, думала, приедет, увидит их, заберет и катится ко всем чертям.

Но он приехал. И захотел объясниться. Я даже не пустила его на порог. Может, и стоило, но разве есть смысл объясняться в том, что и так предельно ясно?

Не впасть в депрессию и жить дальше мне отчасти помогла Кристина. Точнее, даже не она, а работа, которой она меня загрузила. Именно тогда ко мне пришло осознание того, что теперь именно в работе и стремлении делать лучше и профессиональнее – моя основная цель, мое призвание.

Не скрою, что первое время не могла без щемящей боли и некоторой зависти смотреть на Крис и ее растущий не по дням, а по часам, животик. Но потом как-то унялось. Многие говорят, что время лечит. Думаю, что не ко всем жизненным ситуациям подходит эта фраза. Оно не лечит, но облегчает боль, накладывая на нее шлейф с каждой минутой отдаляющихся воспоминаний и, как результат, вместе с ними уходящих разрушительных эмоций. Я даже искренне радовалась, когда Крис родила. Даже нашла в себе силы приехать в роддом с букетом цветов, корзинкой с памперсами и милой одеждой для бэбика.

Полностью ушла в работу. Не спала ночами, планируя новое мероприятие, добивалась повышения зарплаты и пробивалась вверх по карьерной лестнице, оставляя конкурентов далеко позади. Работа стала моим новым смыслом жизни и только она помогала не думать мне о том самом дне, когда я услышала, что бесплодна.

А через полгода после того, как моя жизнь разделилась на «до» и «после», нечаянно на улице я столкнулась с Антоном. Решила возвратиться пешком после работы через парк. Погода тогда стояла летняя, солнечная, теплая. И тут – он. Не один. С детской коляской. Прогуливается, погодой наслаждается… отцовством. Я даже замерла на мгновение. Будто в ступор впала. Не понимала, что происходит. Не призрак ли это? Ни похожий парень на Антона? Окликнула его по имени. Обернулся. И тоже замер.

Подошел ко мне. Робко, боязливо. Улыбнулся. Но когда не увидел улыбки в ответ, проговорил:

– Это как раз то, о чем я хотел поговорить с тобой в тот самый вечер, когда не приехал…

– Ч-ч-т-то-о? – все еще не понимая, уставилась на бывшего, затем на детскую коляску со спавшим в ней новорожденным мальчиком.

– Так получилось, что как раз тогда я узнал, что вскоре стану отцом… Та девушка, ну… которая теперь моя жена… Она сообщила, что уже на третьем месяце беременности. И я понял, что здоров, но как сказать тебе об этом, не знал.

Я поднесла ладонь ко рту и в ужасе замотала головой. Нет. Нет. Это всё ложь! Он не мог меня предать дважды. Не мог. Но потом снова посмотрела на детскую коляску и всё же признала: мог.

– Как долго ты изменял мне? – удалось выдавить из себя.

– Дан, послушай, ну какое это уже имеет значение…

– НЕТ! ТЫ мне ответишь прямо сейчас!! Сколько ты, подонок, скрывал от меня свою измену? СКОЛЬКО? Отвечай, тварь!! А то этот малыш останется сиротой, если не ответишь! И я ни капли не пожалею об этом! Сидеть в тюрьме, избавившись от такой мрази – не наказание, а наслаждение. Планета будет мне благодарна! – честно скажу, слова вылетали сами собой…

– Не ори, дура! Ребенка разбудишь!! Я начал встречаться с будущей мамой моего сына где-то за три месяца до нашего с тобой… расставания. Это все случайно получилось, честно. Я не планировал такого исхода… Просто как-то мы с тобой отдалились друг от друга, ты хотела детей, а я… наверно, хотел свободы.

– СВОБОДЫ? Как выяснилось, свободы ты хотел только от меня! – воскликнула я сквозь предательски льющиеся слезы. И продолжила. – Если и существует понятие «ненависти всеобъемлющей», то в моем случае она направлена на тебя. Ненавижу! Каждой клеточкой своей души! Точнее, не души даже… ведь вместо нее у меня уже давно тлеет дыра! И виной этому ТЫ, ТВАРЬ!

С этими словами я направилась прочь. Слезы закрывали обзор, я шла фактически наощупь, не оборачиваясь на его оклики… В этот день я потеряла еще и веру в человечество.

Глава 5

28 декабря этого года

Прошло чуть больше года с того самого момента, подкосившего меня, но в то же время сделавшего сильнее и открывшего глаза на человека, с которым я хотела связать свою жизнь.

Раны на сердце начинали постепенно затягиваться, а воспоминания растворяться в шлейфе других, более приятных моментов жизни. Где-то во мне тлел уголёк надежды, иногда напоминающий подсознанию, что шанс забеременеть самостоятельно у меня все же есть, хотя и очень маленький.

Но на данный момент об этом думать совсем не было времени. Завтра я отправлюсь в Микитинск, а послезавтра проведу самое незабываемое (я уверена!) новогоднее мероприятие для детей-сирот.

Сегодня на ногах я с 6 утра! Так как администрация детдома не дала мне вразумительного ответа насчет степени украшенности их «концертного зала», отделавшись фразой: «Ну, елка стоит у нас, гирлянды есть, снежинки бумажные на люстры повесили», я поняла, что и этот аспект надо брать в свои руки. Поэтому кроме декораций для представления я повезу с собой еще и новогодний серпантин, мишуру, рождественские венки, шары, шишки и даже муляж подарков, чтобы поставить под ёлку.

Пока я, как умалишенная, бегала по торговым центрам в поисках лучшей новогодней атрибутики, мне позвонили с работы и доложили, что моя главная декорация уже готова.

– Буду через час, – отрапортовала я

– Дан, тут только такое дело… Эти декорации… они… В общем, лучше приезжай на месте обсудим, – смазано пробормотала главная дизайнер художественного отдела.

– Лика, мне не нравятся такие заходы. Что стряслось? Мне ехать завтра!

– Лучше приезжай.

Забыв о том, что в одном из магазинах час назад откладывала длинную разноцветную гирлянду в форме звездочек, я стремглав бросилась на стоянку такси. Находу поймав одно, уселась, командным тоном продиктовала адрес офиса и уже через двадцать минут бежала по лестнице в кабинет Лики. Не постучавшись, я распахнула дверь, залетела к ней и с порога прокричала:

– Что с декорацией? Если что-то не так, обещаю: буду убивать! – когда организатор мероприятия грозиться убить кого-то перед этим самым мероприятием, то это вовсе не значит, что организатор шутит.

– Да успокойся ты. Вот она, – закончив фразу, легким движением руки Лика сняла покрывало с декорации и я увидела перед собой невероятной красоты камин. Такой, какой рисовала у себя в голове. Нет, даже лучше! Он был словно настоящий: кирпичная кладка светло-коричневого цвета, струящийся огонёк, обнесённый металлическим забором. Мне захотелось дотронуться до камина, чтобы удостовериться в том, что он бутафорский, настолько натурально и искусно была выполнена работа. Я аж дар речи потеряла!

– Ну что, как тебе, Дана? Подойдет?

– Будто если бы сказала, что не подходит, ты бы бросилась переделывать, – в хитрой улыбке растеклась я.

– Конечно, НЕТ! Обойдешься! – наигранно обидевшись, ответила художница.

– Лика, это прекрасно. Правда. Наверно, лучшая твоя работа. Камин точно не из кирпича, а огонь правда нарисован?

Девушка зарделась от похвалы. Было видно, насколько ей приятно слышать лестный отзыв о проделанной работе. А кому это может быть неприятно? Даже самому профессиональному специалисту своего дела нужна мотивация в виде похвалы его труда. Иначе зачем тогда стремиться делать хорошо?