– Кстати, миссис Кинг, – вспомнил мужчина, – могу я взять у вас визитку? На прошлой неправильный номер.

– Конечно, – женщина протянула ему белую глянцевую карточку с надписью «Мишель Н. Кинг – психотерапевт» и номером телефона.

Выйдя из кабинета и направляясь по коридору с мятными стенами к выходу, Элиот достал портмоне, чтобы убрать туда визитку психотерапевта. Не обнаружив свободного кармашка, он принялся вынимать все карточки, чтобы освободить место от ненужных. В руки попался черный в белую крапинку квадрат из плотной матовой бумаги с логотипом, состоящим из нейронных сетей. Визитная карточка компании VOID. На обратной, белой стороне он прочитал рукописные слова, выведенные черной гелиевой ручкой: Возможно, пригодится. Почерк женский. Откуда у него была эта визитка, Элиот не помнил.

11 сентября 2022

Воскресенье

Элиот бежал по узкой, окутанной тенью лип, тропке Проспект-парка. На мосту над прудом он оказался в то же время, что и в любое другое воскресенье. Прошло пять минут, десять, двадцать. Элиот терпеливо ждал, вдыхая запах водоема и наслаждаясь исходящей от него прохладой. Но тем воскресным утром Шэрон так и не появилась на мосту у бального зала «Эллинг».

– Наверное, в самом деле слегла с бронхитом, – заключил мужчина. Он расстроился, но все-таки завершил пробежку в одиночестве.

Выудив рюкзак из кустов у бассейна с тюленями в зоопарке Проспект-парка, он, по обыкновению, отправился к Бруклинскому музею и, разместившись на его ступенях, принялся читать. На этот раз вместо «Идена Маркса» Элиот достал из рюкзака планшет и изучил одну за другой афиши офф-бродвейских театров. Он огорчился, что не смог пригласить Шэрон на спектакль, но откладывать свое намерение не собирался. Он купил два билета на постановку под названием «Бутерброд всегда падает масляной стороной вниз» в театре «Черри Лэйн». Оставалось решить, кого позвать в качестве компаньона.

Элиот пролистал список телефонных контактов. Номера можно было пересчитать по пальцам одной руки: Бен Уоллес, Сергей Гудмен, Карла Гарсия, Меган Клиффорд.

Мужчина вспомнил, как давеча накричал на Меган лишь за то, что та пыталась ему помочь и тревожилась за его здоровье. Элиот нажал кнопку набора.

– Элиот? – В голосе девушки послышалось недоумение.

– Мег, здравствуй! Я хотел извиниться за то, что накричал на тебя в понедельник. У меня есть два билета на ромком постановку в театре «Черри Лэйн». Составишь мне компанию?

– С радостью, – отозвалась в трубке Меган.

– Должен внести ясность, – добавил мужчина, – это не свидание. Дружеская прогулка.

– Понимаю. Я не могла подумать иначе, – заверила девушка, но голос ее звучал расстроено.

– Что ж, тогда встретимся на пересечении Коммерс и Бедфорд-стрит без десяти шесть. Идет?

***

В назначенное время Элиот стоял на пересечении условленных улиц в привычном классическом костюме. Пунктуальность была главным качеством, которым мужчина гордился, и он не терпел людей, которые опаздывают. Числа на циферблате плавно сменялись, а Меган всё не появлялась. Солнце еще не село, но его заволокли тучи, отчего на улице было темно. Пасмурная погода давила на виски и вгоняла в угрюмое расположение духа. Исчезновение Агнес, а следом трагическое известие о ее смерти, и то, что Шэрон не вышла на пробежку, навело Элиота на мысль, что все люди в его окружении куда-то пропадают. Мужчина вполне всерьез задумался о том, что и Меган тоже не появится. Когда на часах высветилось 17:59, Элиот было двинулся ко входу в театр один, но тут услышал:

– Я не опоздала? – сияла девушка. На Меган было осеннее пальто винного цвета, темно-серый шарф крупной вязки и сапожки на невысоком каблуке. Она не утруждала себя макияжем, идя на работу, но в тот вечер выглядела весьма привлекательно, подчеркнув глаза черной подводкой и накрасив губы в цвет пальто. Прежде Элиот не мог и подумать, что Меган может быть такой красивой.

Люди толпились у входа и толкались, пытаясь втиснуться в дверь. В воздухе висел запах парфюма, а в горле першило от шерсти повязанных на шеи окружающих шарфов. В зале же театра пахло древесиной и моющими средствами. Зрители суетились, рассаживаясь по местам и переговариваясь вполголоса. Некоторое время в помещении стоял рокот болтовни. Наконец свет померк, на сцене зашевелились силуэты. Зрители замолкли.

Элиот не питал надежды найти нужный театр с первой попытки. В самом деле «Черри Лэйн» ничем не напоминал то тесное, убогое помещение из видения мужчины с хаотично разбросанными стульями и отсутствием декораций на унылых деревянных подмостках. В театре, где оказался Элиот со спутницей, стояло около двухсот мягких кресел с ромбовидной серой обивкой. Над бутафорией потрудилась рука искусного художника. Актеры были талантливы, и их игра удовлетворяла Элиота. Но среди людей на сцене мужчина не увидел искомого лица. Меган много смеялась, но еще больше плакала. Она то и дело бросала взгляд на хмурое лицо Элиота и по-дружески толкала его в плечо, тем самым вопрошая: «Ты чего?». Мужчина отвечал лишь измученной улыбкой.

Во время антракта Меган сказала:

– Не похоже, что ты получаешь удовольствие от постановки.

– Напротив. Комедия уморительная. Просто у меня не богатая мимика.

– Ты как будто витаешь в своих мыслях. Зачем же ты меня пригласил? – Нахмуренные брови девушки выражали негодование.

– Хотел разнообразить досуг. Не сидеть же всё время дома, слушая музыку и спиваясь.

– Любишь припасть к бутылке?

– Бывает.

– И все-таки почему пригласил меня? Больше некого было? – выпытывала Мег.

– Некого.

Меган, ожидавшая совсем иного ответа, надулась.

Вторую часть спектакля Меган просидела с бесстрастным видом и не посмеялась ни над одним каламбуром, не пустила слезы ни на одном трогательном моменте. Постановка была контрастная – в ней были и свадьбы, и похороны, и смех, и слезы, и горе, и любовь.

– Как тебе комедия? – спросил Элиот, когда они вышли на улицу по завершении представления.

Меган вдохнула полной грудью прохладный вечерний воздух и спрятала руки в карманы пальто.

– Понравилась, – буркнула она.

Элиот понурил голову.

– Я чем-то тебя обидел?

– Не слишком приятно осознавать, что ты пригласил меня не потому, что тебе хотелось провести время со мной, а лишь потому, что больше не с кем было. – Девушка достала из кармана зажигалку.

– Ты о нашем разговоре во время антракта? Прости, ляпнул, не подумав. Послушай, ведь в самом деле кроме Бена и тебя у меня нет никого, с кем бы я общался более-менее тесно. Ты ведь знаешь о моем заболевании?

– О судорогах? – Покопавшись в сумочке, Меган нашла пачку сигарет.

– Нет. Я не об эпилепсии – об амнезии.

– Слышала, хотя в подробностях ты не рассказывал.

– Я и сам не знаю подробностей и не могу разобраться. Я был вчера у психотерапевта, она посоветовала не зацикливаться и разнообразить свою жизнь. Сходить в театр, например. Кого мне нужно было пригласить? Не Бена ведь. К тому же это отличный повод извиниться. А стало быть, если я пытаюсь загладить вину, дорожу отношениями с тобой.

Девушка пожала плечами и закурила.

– Хорошо. Я не сержусь. Спасибо, что пригласил. До завтра? – Она направилась в сторону Барроу-стрит.

– Постой! – спохватился Элиот.

«Опыт показывает, что девушек не стоит оставлять в одиночестве в позднее время суток», – подумал он.

– Позволь проводить тебя. Хочу удостовериться, что ты благополучно доберешься домой.

– Что ж, идем. Я живу в двадцати минутах ходьбы.

– Расскажи об амнезии, – попросила девушка, после затяжного молчания.

Немного поразмыслив, Элиот ответил:

– Знаешь, как это бывает? Просыпаешься на койке в больничной палате с перевязанной головой. Вокруг суетятся врачи. Один из них сообщает, что ты попал в автокатастрофу и получил серьезные повреждения черепа. А ты признаешься, что ничего не помнишь. Тебя обступают люди, показывают фотографии и рассказывают истории, чтобы помочь вернуть утраченные воспоминания. В моем случае было не так. Я проснулся в своей квартире. Ничего не вызывало подозрения. Только я был убежден, что на календаре 11 августа 2021-го, но смартфон показал совсем иную дату – 23 июля 2022-го. Я как будто уснул и проснулся почти год спустя. Я не обнаружил никаких внешних повреждений на теле. Ни ушибов, ни ран. Никто из знакомых и соседей не знает, чем я занимался вечером предшествующего дня и что могло послужить потере памяти. Единственное, что меня смутило, так то, что, когда я проснулся, у меня сбились биопоказатели на воидах. Я не мог узнать уровень сахара, потому что моя кровь подверглась фибринолизу. Такая кровь называется кадаверной. Но такое возможно только в том случае, если бы я умер.