– Давайте пройдемся по основным пунктам, – напротив меня на невысоком больничном табурете сидел доктор с аккуратно подстриженной бородкой. – Как вас зовут?

– Максим Абрамов.

– Угум… – доктор что-то черкнул на листе. – Полных лет?

– Девятнадцать.

– Такой молодой, – хмыкнул он. Я посмотрел на бирку на его халате: Скоробогатов И.К. – Я в том смысле, что вы не выглядите, как ваши ровесники.

– А что не так? Как я выгляжу? – неожиданная ремарка показалась мне забавной и я улыбнулся. Скоробогатов сконфуженно потер нос.

– Как человек, опыт которого куда больше, чем возраст. Чем вы занимаетесь?

О, что бы я мог ответить. Барон, миллионер, спаситель принцесс… все перечисленное табуном пронеслось в голове и я покраснел.

– Я менеджер. Продаю всякое.

– Это не повод для того, чтобы краснеть, – теперь настал черед доктора забавляться. – К счастью для вас анализы очень хорошие. Я бы предположил, что то были остатки каких-либо лекарств. Странно лишь, что мы не знаем ничего о препаратах, которые оставляют после себя такие следы.

– Я не принимал никаких лекарств в последние дни, – честно признался я.

– Охотно верю. Но есть некоторые вопросы.

– Задавайте, – ответил я и невольно дернул плечами.

– Скажу сразу, вашу маму я решил не пугать результатами, но у вас слабоватые показатели по крови и явные следы побоев по всему телу. Не свежие, им несколько дней. С таким мы в полицию не обращаемся, конечно, но, если стоит – только скажите.

– Никакого секрета нет, – я начал тянуть время, одновременно прикидывая, как бы половчее соврать. – Мы с друзьями отдыхали в клубе, немного повздорили…

– С друзьями?

– Нет-нет, с одним парнем. Но мы все решили, без претензий. Даже ничего не сломали, – добавил я. – Друг другу.

– То есть, все нормально?

Самый момент устроить «вьетнамский» флешбэк. Выколачивание долгов, отмывание денег, подделка документов, перестрелки в узких улочках большого города. Все ради того, чтобы добраться до Анны и спасти ее. И все за пределами закона. А так да…

– Нормально, – ответил я, помедлив буквально пару секунд.

– Отлично! – воскликнул доктор Скоробогатов. – Завтра будете дома.

Я упал обратно на подушку и подумал, что короткий больничный перерыв мне не повредит. Исправить ситуацию из этого мира я точно не могу. Лучше расслабиться и восстановить силы.

Но зная, что враги императорского семейства имеют очень длинные руки, лучше оставаться начеку. А еще лучше – основательно продумать, что произошло, что стоит делать и как мне поступить поначалу.

– Думаю, что остальные вопросы не имеют особого значения, – доктор в это время что-то активно писал в своем блокноте. – Мы выяснили, что вы ничего не принимаете, находитесь в твердой памяти, но… – тут он пристукнул карандашом по бумаге и внимательно посмотрел на меня.

– Но? – протянул я.

– Вас ничего не смущает?

– Пожалуй, что нет, – а вот теперь настало время врать напропалую. – А должно?

– Это я у вас спрашиваю, – Скоробогатов смотрел на меня, пожалуй, даже с излишней внимательностью.

– Нет, я уверен, что меня ничего не должно смущать.

– А что последнее вы помните? Перед тем, как оказались здесь?

– Хм, эээ… – а вот этот вопрос застал меня врасплох. Конечно, я помню, как разговаривал с Анной, но не говорить же об этом доктору. – Помню последний рабочий день. Тогда было несколько крупных клиентов.

– Так, продолжайте.

Врать так врать, раз он купился, решил я:

– Потом я вернулся домой – иногда я работаю еще и из дома. Но друзья позвали меня к себе и я уехал к ним на такси. Мы посидели и…

– Вижу, вы все помните. Тогда откуда у вас след от укола?

Я уже и рот открыл, чтобы ответить, а потом задумался: почему он не спрашивает все сразу? Может быть, в этом тоже есть какой-то подвох?

– Укола? Где?

– Так значит, помните вы совершенно не все, – доктор сложил бумаги. – Может быть, вас рано выписывать.

– Но вы ведь только что сказали совсем другое! – воскликнул я.

– Тогда я не предполагал, что у вас до сих пор имеются провалы в памяти. Поймите, – доктор снисходительно обратился ко мне, как к несмышленому ребенку. – Я предлагаю вам помощь в восстановлении памяти. Укол – вещь опасная. Мы должны провести дополнительные анализы. То, что в вашей крови были остатки препаратов – мелочи. Вдруг вас заразили? Это также нельзя исключать.

– И сколько я здесь пробуду в этом случае?

– Думаю, что не меньше пары недель, – Скоробогатов наморщил лоб. – И даже до месяца.

– Такое чувство, что я дал неправильный ответ на один из ваших вопросов, доктор, – я попытался пошутить.

– Только не пробуйте взять слова обратно. Эффект будет куда хуже. Вы ведь не хотите добавить, что соврали где-то? – он склонил голову и выразительно изогнул брови.

– Нет, не хочу.

– Вот и прекрасно, – теперь доктор протянул мне ладонь. – Уверяю вас, что все будет хорошо.

Я не торопился жать ее, с недоверием посматривая на владельца. В его поведении точно есть подвох. Наверняка те, кто усыпили меня, ответственны и за эти фокусы.

– Ну, что же вы, Максим, – притворяясь обиженным, проговорил доктор. – Это все только ради вашего блага и нашего спокойствия. Поверьте, нет ничего хуже, чем полиция, которая приходит в больницу после того, как мы отпустили кого-нибудь из пациентов. Как только мы проверим все и убедимся, что вы не стали жертвой, боже упаси, насильника, сразу же отпустим.

– Какого насильника?!

– Времена сейчас такие, дорогой вы наш человек! Сложные. Опасные. Неразборчивые. Поэтому ждите, скоро к вам придет медсестра, возьмет еще крови на анализ.

Еще крови! Я вспомнил, как коротышка с когтистым кастетом распорол мне бок настолько, что я весь пол залил. И точно не восстановился до сих пор. Причем сам доктор мне только что заявил о не лучшем моем состоянии, но тут же принимается выкачивать из меня еще для анализов.

– Я вас чем-то расстроил, Максим?

– Нет-нет, – я старался не сжимать челюсти слишком сильно, чтобы говорить нормально. – Я понимаю, проблем никому не хочется.

– Вот и хорошо, – доктор наконец-то убрал руку. – Сейчас пришлю кого-нибудь.

Он ушел. Я получил несколько минут для того, чтобы как следует все обдумать. Во-первых, я жив. Значит, убивать меня было менее выгодно, чем упрятать в больницу. Я еще раз посмотрел в окно, но так и не понял, где нахожусь. До этого дня я ни разу не попадал в больничную палату.

Во-вторых, меня отправили домой. Ясное дело, под боком у заговорщиков я бы точно мешался. Здесь у меня нет шансов. Но всегда можно наведаться в ломбард и узнать, как обстоят дела – если не появится бригада «фрилансеров» Третьего отделения, которые предпочитают сначала бить и стрелять, а потом задавать вопросы.

В-третьих, нас с Аланом в клинике нашли слишком быстро. Значит, за ним следили. И, вероятнее всего, он тоже в беде. Жалко потерять такого человека.

От мыслей меня оторвала медсестра – суровая тетушка между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Она исподлобья посмотрела на меня:

– Руку!

Таким тоном разве что в плен сдаваться требуют.

– А то расстреляете? – пошутил я, но руку ей дал.

Тетушка, недовольно бормоча себе под нос, поставила на кровать коробку с небольшими флаконами, помассировала мне руку и принялась набирать кровь. Красная жидкость брызгала и живо заполняла небольшие емкости.

– Вот накачаются всякой дрянью и лечи их потом, – злобно пробубнила она. – Вон уж сколько извели. Девятую качаем!

– Да у меня и крови не останется, – жалобно ответил я ей.

– Ничего, молодой. Печень здоровая, – она болезненно потыкала меня пальцами в правый бок, – восстановишься быстро.

Забрав у меня штук пятнадцать ампул с кровью, она ушла, не попрощавшись, но залепила ранку стягивающим пластырем.