– Это тебе, папа должно быть стыдно, – закричала Елена, – за то, что ты так открыто покрываешь любимчиков! И что ты только нашёл в этой проклятой оборванке?

Пан директор весь затрясся от гнева, но в этот момент со своего места встала Марго и сказала:

– Спасибо, пан Коваль, вы, как всегда, были очень добры ко мне, но я, к сожалению, не смогу пойти на бал. Я действительно оборванка и мне просто нечего надеть, чтобы идти туда. Не станете же Вы и костюм для меня покупать? Кроме того, я давно не видела отца, а он очень болен. Мне будет лучше это рождество провести дома. Ещё раз благодарю Вас, но не стоит обо мне беспокоиться. Она взяла свои книги и со слезами на глазах вышла из столовой.

Сочельник

Худенькая, маленького роста девочка в синем коротеньком полупальто и бело-синем шарфе в шотландскую клетку медленно брела по замёрзшей улице. Рыжие замшевые ботинки с трикотажными отворотами были предназначены для более тёплой погоды и сейчас бессовестно скользили по обледеневшему асфальту. Недлинные пепельные локоны развевал промозглый ветер, а огромные оливковые глаза, с меняющимися оттенками цвета, уже успели высохнуть от слёз, и были наполнены странным сочетанием живого интереса к окружающему и чувством невыразимой тоски и одиночества. Маргарита медленно брела на железнодорожную станцию, вяло таща за собой старый светло-коричневый кожаный рюкзак.

Пустынный перрон казался больше, чем обычно, и ледяной ветер беспрепятственно гулял по нему. Руки девочки совсем замёрзли, и она  то и дело потирала их и согревала своим дыханием, пританцовывая на месте. Вскоре подошёл поезд, и Марго, войдя в вагон, уселась на свободное место у окна. Ехать ей было недалеко, и поэтому она не стала забираться вглубь вагона. За окном проносились празднично украшенные дома и унылые, чуть прикрытые снегом пустыри, над которыми низко-низко висело свинцовое небо. И только вездесущие вороны, да ещё чайки суетились над кучами мусора. «Вот и моя остановка» – подумала Маргарита и вышла на перрон.

Ветер стих, и даже выглянуло солнышко. Автобуса ждать не хотелось, тем более что пешком можно было дойти всего за каких-то двадцать минут, а в движении всё теплее. Она отправилась пешком. Она шла и думала о том, какой сегодня выдался на редкость неудачный день, но больше всего её огорчала мысль о Марке. Не успела она обрадоваться тому, что он сам познакомился с ней, как появилась эта папочкина дочка – Линдрес!

«Теперь, конечно, ему будет не до меня! – думала Марго. – Кто я такая? Жалкая оборванка, которой даже нечего надеть на бал и для которой выделяют бесплатные билеты, а другие девочки даже не хотят, чтобы я вообще там появлялась. А Вероника! Она такая красивая, богатая, воспитанная дочка мэра! Куда мне до неё! Наверное, у неё будет самое красивое платье на балу. Ну, хватит лить слёзы! Пора забыть Марка. Ведь он про тебя, глупенькая, наверное, уже и думать перестал рядом с Вероникой».

Так, размышляя, она шагала по дороге, то и дело пиная ногами камешки. Впереди показалась ослепительно белая башня маяка с примыкающим к ней домиком смотрителя. Маргарита зашагала быстрее. Возле дома Марианна вешала только что выстиранное бельё, которое парило на холодном воздухе. Её маленькие чудовища – сыновья – развлекались на берегу, швыряя мелкими камнями в чаек. Марианна подняла глаза и воскликнула:

– Бог мой! Она пешком пришла! Александр, иди скорее сюда! Брось ты свою машину, твоя дочь сама пришла домой!

С другой стороны дома появился отец Марго – Александр Лидо – и, увидев дочь, побежал ей навстречу. Марианна тоже бросила своё бельё и побежала к девочке, а мальчишки со всех ног помчались в дом.

– Дорогая, да ты же совсем холодная! – воскликнула Марианна, взяв руки Марго в свои. – Ты что совсем не соображаешь? Разве можно по такому холоду бродить пешком в такой лёгкой одежде? Заболеть хочешь? Посмотри, Александр, – обратилась она к подоспевшему мужу, – она словно ледышка!

Отец обнял и нежно поцеловал дочь, говоря:

– Доченька, Марианна права. Ты же можешь простудиться! Пойдём быстрее в дом, выпьешь горячего молока и бегом в ванну попариться.

Марианна осталась, чтобы развесить всё бельё, а Марго с отцом, обнявшись, пошли в дом. Выпив стакан молока, девочка поднялась к себе в комнату и, подойдя к двери, увидела висящую на дверной ручке дохлую крысу.

«Как же они мне надоели!» – подумала она и, аккуратно взяв крысу за хвост, пошла и положила её на пороге комнаты братьев.

После ванны она опустилась вниз, на кухню, где Марианна уже во всю колдовала над праздничным ужином.

– Ну, как, согрелась? – улыбаясь,  спросила она.

– Да. А что вы делаете?

– Я собираюсь печь яблочный пирог, не хочешь ли мне помочь?

– С удовольствием, – ответила Маргарита, и ей вдруг вспомнилось, что мама тоже всегда пекла яблочный пирог к рождеству.

– Там, в чулане стоит мешок яблок, – продолжала Марианна, – пойди, пожалуйста, и набери полную корзину, чтобы и для утки осталось.

Маргарита взяла корзину и отправилась в чулан. Было почти совсем темно. Свет не включался (наверное, перегорела лампочка), и Марго на ощупь стала набирать яблоки из мешка, всё время опасаясь прикоснуться к мышке, пауку или таракану. Вдруг она услышала уже знакомое тихое позвякивание, похожее на звон крошечных колокольчиков, и увидела, как в дальнем углу что-то сверкнуло и исчезло. Она долго всматривалась в темноту, но явление больше не повторилось.

«Странные вещи происходят со мной сегодня», – подумала она и понесла яблоки на кухню.

Ужин прошёл без особых происшествий, если не считать того, что всё та же дохлая крыса чуть было не отправилась на стол, увенчав собой пирог. После ужина и чая с пирогом под телевизор, возле ёлки, все дружно отправились спать. В доме было тихо. Все давно уже спали, но Марго никак не могла уснуть. Она сидела на подоконнике, обняв руками колени, и смотрела на море. К ночи ветер разогнал все тучи, и небо было ясным, как никогда. Крупные яркие звёзды мерцали на фоне тёмного небосвода и отражались в холодных водах. «Наверное, с высоты это смотрится ещё красивее», – подумала Маргарита, и тут ей в голову пришла одна странная мысль. Ведь она никогда не поднималась наверх башни ночью!

«Я сделаю это!» – сказала она себе мысленно. – Это же просто здорово в рождественскую ночь наблюдать за звёздами с маяка!

Чтобы не создавать лишнего шума поисками одежды в шкафу, она снова надела свою затёртую джинсовую юбку, старый серый свитер, ботинки, полупальто, клетчатый шарф и, бесшумно ступая, вышла из комнаты. В коридоре никого не было. Она быстро спустилась по лестнице и, пробежав по коридору, открыла дверь на лестницу в башню маяка. Осторожно ступая по старым, гнилым ступеням, она подошла к двери какого-то чуланчика, которая всегда была заперта. В этот момент какая-то тень пронеслась возле самого её носа, от неожиданности Марго отпрянула назад и …ввалилась в открывшуюся дверь чуланчика. От страха при падении она закрыла глаза, но стоило ей их открыть вновь, как золотое сияние окружило её, и со всех сторон зазвенели хрустальные колокольчики.

Глюк

– Рад приветствовать Вас, благородная госпожа, – послышался звонкий голосок из темноты, и в тусклом свете единственного крошечного окошечка появился худощавый молодой человек в коротких коричневых штанах, в зелёном жилете поверх широкой белой рубахи с закатанными почти до локтей рукавами и такой же зелёной маленькой остроносой шляпе с рыжим петушиным пером. Он сделал шаг навстречу Марго.