И всем будет до щекотки любопытно. Тебя задергают, якобы на доклады. И во что это выльется…? Конечно, у нас начальство подчинённых-дураков любит, но только послушных, а инициативных дураков не любит никто. Поэтому, я решил – всё же тебе помогу.

– Как? – с подозрением поинтересовался пожарный.

– Я сделаю так, что тебя все жалеть будут.

– Почему жалеть? А- а – а…, – пришло понимание. – Не подходи!

Константин Сергеевич, не обращая внимания на крик, направился к пожарному, который начал размахивать перед лицом руками, то ли творя спасительный крест, то ли отмахиваясь от видимого только ему призрака. Оказавшись рядом, колдун левой рукой сделал обманное движение, а пальцем правой легло коснулся щеки пожарного, после чего лицо того перекосила жуткая гримаса.

– Што! Што, жделал? – прошепелявил пожарник, пытаясь пальцами оттянуть щёку вниз на своё место.

–Не трогать! Нельзя – мышцы растянешь! А так – ничего страшного. Через полчаса гримаса сойдёт. Ноги отойдут, и того раньше – минут через пятнадцать. Зато все тебя будут жалеть – сильно не накажут, а может и вообще простят, за «выезд – наезд», что тут устроил. – Так ребята, – обратился колдун, к Витьку с Дмитрием. – Взяли под руки и потащили на выход. А то от его криков, слышу, за забором народ разволновался. Надо их успокоить, показать, что с ним всё в порядке, в относительном, конечно. Мол, колдун, ни зверь какой – заходите ещё, гости дорогие. Пусть все видят – если со мной по-хорошему, то и я со всем уважением.

Как выйдете за калитку попроси сфотографировать – начальству потом представить. Может действительно пожалеют.

Бонни и Клайд, взглянув на перекошенное лицо пожарного, с испуганным воем бросились в разные стороны.

– Надо же – какие нервные! А говорили с ними на медведя можно! – громко прокомментировал бегство собак Константин Сергеевич. – Ногами- то, ногами помогай ребятам, чего правую поджимаешь?

– Сс-в-о -у-у- шши! – что-то совсем невнятное, но очень эмоциональное прозвучало в ответ.

– Что он сказал? – поинтересовался Константин Сергеевич.

– Не понял. Но, кажется, опять не на вы, – предположил Дмитрий.

– Обидно, работаешь, работаешь с человеком. Тратишь своё время и способности, и никакой благодарности.

Около пожарных машин собралась изрядная толпа, Увидев выходящую процессию, она сначала замолчали на вдохе, а потом на выдохе разрешились горячим обсуждением. Предупреждение насчёт- зафиксировать на фото, были излишним. Стоило им протиснуться через калитку – сразу оказались в прицеле десятка сотовых.

– Что с ним? У него инсульт? Удар хватил? —спрашивали подбежавшие пожарные.

– Успокойтесь! – громко, пытаясь всех перекричать, произнёс Дмитрий. – Через полчаса с ним будет всё в порядке.

– Почему он такой? Что случилось? – посыпались вопросы уже из толпы. – Плохо себя вёл – ругался, грубил. Константин Сергеевич ему объяснил…, – Дмитрий сделал паузу, и продолжил, – и объяснил, как только он может.

– Как гримаса сойдёт – грамм двести, двести пятьдесят водочки, для успокоения, но не больше, – прошептал Дмитрий, передовая на руки пожарных тело их командира.

Когда Дмитрий вернулся во двор, Константин Сергеевич курил, сидя за столом в беседке.

– Что это за история о мужиках, которые три дня на коленях стояли, – обратился к нему Дмитрий, присаживаясь рядом. – Пожарные вспоминали, когда приехали. Кажется, они говорили Васька Карась с друзьями. Я ничего об этом не слышал. Расскажите?

– Да в общем то, это история…, – как репутация работает за тебя. – Константин Сергеевич затушил сигарету и с улыбкой продолжил: – Была тогда у нас в посёлке компаха типа «братков», или «приблатнённых». Да почему были? Они и сейчас, кажется, есть – только поутихли. В общем, играли они как-то раз в карты «на интерес». Набрались дурошлепы деревенские от сидельцев. И в одной игре была ставка – сбить с колдуна шляпу. Вот Васька Карась и проиграл. Пришлось ему идти исполнять, как полагается, со свидетелями. Подловили они меня – возвращался вечером из больницы. Увидел – трое идут по тротуару на встречу. Обычно, узнав меня, прохожие переходят. Ну бывают и поумней, которые не бояться. Эти, вроде бы расступились, пропуская. А когда мимо проходил, краем глаза засёк – летит рука в голову. Я, кажется, успел пригнуться пропуская, но шляпа всё равно слетела. А потом, я их всех троих и положил…

– Как пожарного сейчас? – поинтересовался Дмитрий.

– Нет. Точнее будет – как сына пожарного сегодня.

– Это у вас такой «золотой стандарт» лечения? Чтоб ещё обгадились?

– Ладно, обгадились. С этими недоумками получилось ещё хлеще. Мне шляпу настоящий «Stetson», сын из Америки привёз. А они её в грязь… Сначала тростью прошёлся, но не долго – запах. Отошёл подальше и с дистанции отработал, чтоб их «поколбасило». Запели сразу. Рассказали про игру в карты. Всё валили на Карася. Я им и объяснил: в России с генофондом и так не очень, а такие идиоты его точно не улучшат. Короче, обещал сделать всех их импотентами.

– А вы так можете? – поинтересовался Дмитрий.

– Чего? Импотентом сделать? Да и ты сможешь, если удачно попадёшь и лучше с ноги…

– Да, нет! Своими способностями?

– Знаешь, никогда над этим не задумывался. Ну, обратное действие совершал – лечил. Значит и прямое смогу.

– А как же тогда с ними? Как я понял, на коленях то они стояли – просили восстановить?

– Я и говорю – репутация сработала. Самовнушение. Мужская психика – дело тонкое.

– А после?

– Что после? Три дня перед воротами отстояли… Правда, пришли не сразу, а где-то через неделю.

Сначала матери дуралеев… И на улице, и в больнице отлавливали – умоляли «снять порчу». Я-то поначалу думал: оболтусы молодые, ни разу не интеллигенты – здоровый организм с простой психикой – быстро своё возьмёт. Ан нет.

– А как порчу сняли?

– Да, просто. Вышел к ним за ворота. Снял очки, махнул рукой – всё. Пару слов напутственных сказал. Больше не приходили – значит сработало.

К столу, за которым они беседовали, подбежали собаки.

– Вот артисты! Ты видел, как они испуг изобразили, увидев физиономии этого …?

– Да, конечно, – ответил Дмитрий, почёсывая Клайда за ухом.

В это время Бонни подобрался к нему сзади и, привстав на задних, передней лапой попытался почесать за ухом самого Дмитрия.

Тот быстро вскочил и закричал: – Опять ты за свои штучки! Вот гадское животное! Лапы грязные – всю шею заляпал!

Тем временем гомон толпы за забором стих. Подвывая изношенной коробкой, уехали пожарные машины.

–Неправильно как-то…, – начал Дмитрий.

– Что неправильно? – переспросил Константин Сергеевич. Как с пожарным поступил? С ним по-другому было нельзя. Таких людей надо ломать сразу и полностью. Компромиссы с ними невозможны.

– С пацаном…, – продолжил Дмитрий.

– Не люблю я это слово – «пацан» и, заметь, почти не употребляю. Знаешь, почему в Израиле

нет дорожного знака со словом – «STOP»? – Нет, не знаю, – мотнул головой Дмитрий.

– Там на знаке вместо «STOP» – открытая ладонь. Константин Сергеевич поднял руку и показал свою ладонь. – Если «Стоп» читать справа налево, то получиться «Потс» – а это на идиш – член.

Якобы, поэтому знак «STOP» у них не употребляется.

А вот «пацаны» и произошли от этого слова – «Потс». Так в Одессе презрительна называли юнцов: «Пацан, пацанчик», – намекая на малый размер тютюльки – не выросла. И меня всегда забавляет, когда здоровые детины именуют себя и своих приятелей – пацанами. То есть заявляют, что даже по еврейским, я думаю не очень строгим меркам, у них не выросли.

– Ну, а с сыном пожарного, конечно, переборщил, – вернулся Константин Сергеевич к вопросу Дмитрия. – Так радикально и не хотел. Он немного помолчал, затем продолжил: – С другой стороны, может быть, это поменяет его отношение к жизни. Желание строить из себя крутого перед сверстниками уйдёт с первого места. Вот и появятся другие приоритеты…