Она полагала, что Серион счел это началом конца. Что она навсегда отвратилась от Роберта, что теперь постоянно будет пускать его в свою постель. И что особенно пугало ее – она легко могла это сделать. Почему только Роберт может спать, с кем пожелает? Почему она должна все время играть роль верной долгу жены? Разве она не заслужила удовольствий в своей жизни, какими бы пустыми они не были?

Но потом она посмотрела на него при свете дня, на то, как отличалось его отношение к детям, с любовной гордостью, от отношения к жене, с нетерпеливым раздражением, и в этом она не находила удовольствия. Мужчина, которым он был наедине с ней, не был таким мужчиной с другими. Мужчина, который целовал ее и говорил, как он ее любит, который всегда старался подарить ей удовольствие, был тем самым мужчиной, что помог Клигану и Лорху убить Элию и ее детей. Ее подругу.

Конечно, если бы Элия знала, что у Джейми была привычка спать с ее братом, она скорее всего испытала бы отвращение. Но Джейми смирилась уже с этим, что люди считали ее такой, какой она на самом деле не была. Потому что, если честно, она не думала, что была лучше, чем ее брат. Если бы она родилась мужчиной, она не была уверена, что и тогда отец не манипулировал бы ей, пусть даже в ее руках был бы меч, а не юбки.

Воды Лизы отошли, когда они въезжали в ворота Утеса Кастерли, из чего, признавала Джейми, вышло захватывающее событие. Ребенок чуть не родился прямо во дворе, но сумел дождаться, пока его мать занесут в ближайшую комнату. Джейми осталась утешать Джоанну, которую расстроили крики ее матери, пока близнецы Мелары агукали и отвлекали Герольда.

– Его назвали Тайленд, – сказала она Тириону, когда наконец его нашла. Он был в библиотеке, как обычно читал. Он выглядел теперь совсем взрослым мужчиной, малого роста или нет. Она много слышала о нем от своего брата, большей частью о его блуде с шлюхами, что ее несколько пугало, потому что она все еще считала Тириона тем милым пятилетним ребенком, каким помнила.

– Я загляну к моему племяннику, – заметил Тирион, – но почему-то думаю, что наш дражайший брат оскорбится моим присутствием при столь радостном событии.

– Серион злится, что ребенок снова рыжий, – сухо сказала Джейми и подошла к нему ближе, скрестив руки на груди. – Но как ты, братец? Я слышала… – она остановилась, не зная, как поднять тему.

Тирион замолчал совершенно, сосредоточившись на книге перед ним.

– Какие-нибудь юные леди в последнее время привлекли твое внимание? – наконец решилась она, наполовину в шутку.

Он резко захлопнул книгу и выскочил из комнаты, так быстро, как позволили ему его короткие ноги, даже не оглянувшись на нее. Она несколько секунд ошеломленно смотрела ему в след, пока веселый смех не заставил ее развернуться. Серион смотрел в сторону, в которую ушел Тирион, с явным удовлетворением.

– Ты всегда знала, как довести мужчин, сестрица. Даже полумужа, как оказалось.

– Ты что-то скрываешь от меня, – обвинила его Джейми, понимая, что надвигается еще одна ссора, в которую превратилась их жизнь.

– Скрываю? – фыркнул он. – О любви нашего беса-братца к шлюхам? О той, на которой он пытался жениться?

– Что? – руки Джейми упали по бокам. – Он… Тирион женился? – прошипела она, едва громче шепота.

– Ну да, можно и так сказать, – Серион закатил глаза. – Ему понравилась одна мелкая сучка, и он уговорил какого-то пьяного безумного септона объявить их женатыми. Пытался скрыть ее в каком-то жалком домике у моря, под самым носом отца, – по тону ее брата становилось ясно, что отец недолго пребывал в неведении.

Джейми смотрела на него.

– Как… Где они встретились?

Серион пожал плечами.

– Да на дороге. Перед тем, как мы с Лизой поехали ко двору после рождения Герольда. Если подумать, это забавно, в тот единственный раз, когда я решил облагодетельствовать эту тварь совместной поездкой, он напоролся на полуодетую крестьянскую девку, за которой гнались бандиты…

– То есть она не была шлюхой? – резко спросила Джейми.

– Все они шлюхи, когда надо, – Серион рассмеялся. – И все же, ей бы глотку перерезали, после того, как все ее поимели, так что я порезал бедных ублюдков на куски, а он отправился за ней. Конечно, я и не думал, что он сам ее трахнет, а потом решит, что влюбился.

В его голосе появился насмешливый огонек:

– Второй сын Тайвина Ланнистера и дочь мелкого издольщика… Совсем как в песнях. Отец этому быстро положил конец. Пустил ее по кругу всем в казармах, а потом отправил ее прочь.

Джейми казалось, что ее сейчас вырвет.

– А ты…

– Трахнул ли я ее? – Серион ухмыльнулся. – Нет, не будь дурой. Настоящий Ланнистер с Утеса не станет мараться о какую-то мерзкую сучку…

Джейми ударила его, прямо по губам. Она чувствовала его слюну на своих пальцах, и ее ладонь сжалась в кулак. Ее брат шокировано потирал рот.

– Это было по-доброму, – рявкнул он, – и куда больше, чем он заслуживает, что я сказал ему, что она была шлюхой, которую я нанял. Это было единственное доброе дело, что я для него…

– Единственное доброе дело, что ты когда-либо делал, – с отвращением повторила Джейми и отвернулась, уходя прочь. Он резко схватил ее за руку.

– Не будь так жестока, Джейми. В конце концов, у нас скоро будет общий…

Джейми снова повернулась к нему.

– Что общий? – спокойно спросила она, чувствуя себя старее, чем она была. Он выглядел радостным мальчиком. Его волосы были все еще длинными, словно он был мальчишкой пятнадцати лет, вот только ему было двадцать один. Он до сих пор не отпустил бороду.

Серион нахмурился.

– Ты ждешь ребенка, Джейми. Ты ешь как птичка, и я слышал, как ты жаловалась Меларе на головную боль два дня назад. Ты была такой же тогда, с девчонкой.

С девчонкой. Даже не Мариам. Он даже не мог назвать свою племянницу по имени. Джейми казалось, будто ее опустили в ледяную воду, но на самом деле нет. Нет, скорее казалось, что она находилась в котле, который медленно и медленно нагревали, долгое время, и вот она вдруг почувствовала жар, и поняла, что это было.

Насколько ужасно и отвратительно, подумала она, что ее брат догадался, что она беременна до нее? В конце концов, с Мариам ее не часто беспокоило утреннее недомогание. И со свадьбы прошло уже два месяца. Он думает, что это его, подумала она, с холодным, твердым убеждением. Она чувствовала себя старухой. “Он думает, ты родишь ему ребенка. Он думает, он выиграл в игре, которую вы вдвоем играете всю жизнь”.

Его рука скользнула к ее щеке.

– Так всегда должно было быть. Это будет сын. Я в этом уверен. Мой сын будет королем, совсем как этот безумный… – его глаза горели чем-то похожим на счастье.

Джейми потянулась и взяла его за руку. И глубоко вцепилась в нее ногтями. Он удивленно моргнул и попытался отстраниться, но она не отпустила.

– Твой сын мертв, – она наклонилась вперед и сказала ему это, тихо, уверенно, легко касаясь дыханием его уха. – Я убила твоего ублюдка на следующее же утро. Если я и ношу короля, то его отец в эту самую минуту сидит на Железном Троне.

Она его отпустила, и он отшатнулся от нее, словно раненый.

– Ты… – заикался он, он, который всегда был таким уверенным и твердым, и она подумала, что он действительно скорбит, таким поломанным звучал его глубокий, яркий голос.

– Я твоя королева, – прошептала она, потому что не могла позволить себе кричать, – я тебе не племенная кобыла. Я не… тебе никто, ни теперь, ни когда-либо. Ты никогда больше меня не тронешь. Ты никогда не заговоришь со мной иначе, чем полагается брату. Ты никогда не пребудешь больше ко двору, только по моему разрешению. Если ты ослушаешься меня, то помоги тебе боги, братец.

– Ты, предательская сука, – простонал он, и его стон обратился в рев раненого льва. – Ты… ты убила моего сына, ты, предательская, лживая шлюха, как ты могла, я люблю тебя, ты все испортила…

– Нет, Сери, – сказала Джейми, и заставила себя вдохнуть и выдохнуть, медленно, глядя, как полотном перед ней разворачивается его ярость. – Нет, мы все испортили давным-давно, и теперь я прекращаю это, потому что ты никогда не прекратишь.